Медовый месяц с чужой женой - Ольга Коротаева

Макс шёл за администратором, а я, прижавшись к нему, распластавшись на нём, смотрела на его губы и вспоминала дерзкий поступок в самолёте. Я очень бы хотела его повторить, но… оттягивать момент, зная, что это вот-вот случится, было так сладостно и так мучительно….

— Где ты научилась так драться?

Вопрос прозвучал неожиданно, я несколько секунд пыталась понять, о чём говорит Макс, затем протянула:

— Ах, ты про дзёдо? — и виновато улыбнулась: — Вообще-то у меня юношеский разряд… Отец настоял. Но после его смерти я бросила заниматься. Не до того было.

— После, — Честенер довольно облизнулся, — мышка, ты мне расскажешь все о своей семье.

Келл плелся позади и зыркал на нас, как на мороженое, которое у него отобрали.

— Опять на него смотришь? — зарычал Макс и занес меня в номер. Я не смогла ответить, а лишь спрятала лицо, уткнувшись носом в его крупное плечо.

Дверь мягко закрылась, отсекая от нас весь внешний мир, включая администратора и недовольного Келла. Я огляделась и ахнула:

— Как здесь красиво!

Большая комната с огромным окном, за которым был виден потрясающий пейзаж, была почти пустой. Лишь низенький столик, кушать за которым можно, усевшись на циновки, да пара кожаных кресел. Но мне показалось, это самое прекрасное помещение, где я была. Перевела взгляд на Макса и шепнула:

— И очень просторно.

— А еще будет очень жарко, мышка.

Где мы оставили палки, не помню, куда подевались звуки — не важно, а вот сильные и шероховатые руки под тканью кимоно оказались настойчивыми и дерзкими.

— Прости меня, Поля… — прошептал Макс и развернул мой пояс, стащил хакама и отбросил его куда-то назад. Застыл, рассматривая мои ноги. — Ты… так вкусно пахнешь, что спать с тобой в первую ночь было ошибкой.

Я хотела спросить, что он имеет в виду, но Макс не позволил — опустился ниже и поцеловал меня через трусики. Провел носом вниз и, подцепив кружево пальцами, нежно погладил кожу.

Я затрепетала от бесстыдного, но такого приятного прикосновения, по коже словно проскочили маленькие молнии, внизу живота потеплело. Макс был непривычно нежен, будто боялась сломать дорогую древнюю фарфоровую вазу. Но мне не хотелось прикосновения крыльев бабочки, я хотела другого Макса: властного, жадного, всегопоглощающе нетерпеливого. Но сказать об этом язык не поворачивался.

И тут я вспомнила про желание и выскользнула из его рук. Уселась на один из пуфиков и дрожащим от волнения голосом приказала:

— Раздевайся! — и, прежде чем он что-то сказал, добавила быстро: — У меня же ещё два желания. Я хочу видеть твоё тело. Мне кажется, это справедливо. Ты рвал на мне одежду, заставлял ходить обнажённой. Я тоже хочу насладиться видом. Раздевайся!

— Ты видела меня голым, — Макс прищурился и попытался подойти ближе, но я выставила руку. — Но если тебе так хочется… — он потянулся к поясу, а потом замер и покачал головой. — Нет. Сама раздевай, — и расставил руки в стороны.

— Тогда это не будет считаться исполнением желания, — проговорила я. — Но это справедливо. — Поднялась и подошла к Максу, обошла его и, схватив ткань рубашки, дёрнула так, что она разошлась по центру. Я провела ноготками по бугрящейся мышцами спине: — Интересно ощутить, каково это, когда срываешь с кого-то одежду.

На большее меня не хватило, ведь чтобы разорвать плотную ткань нужна сила, которой у меня не было. Поэтому я стянула остатки рубашки и, развязав пояс, освободила Макса от одежды… сразу полностью. То-то ткань так топорщилась! Я хрипло проговорила:

— Не шевелись.

Обошла его, трогая кожу, рассматривая каждый кусочек его прекрасного совершенного тела. Провела кончиками пальцев по татуировке, что будто маленький змей, скручивалась на плече:

— Красиво…

И тут же опустила ладонь ниже, погладила упругий живот, ощущая подрагивающие мышцы пресса, и ещё чуть ниже… Макс попытался меня обнять, но я отпрянула:

— Не двигайся! Это моё желание! Раз не захотел раздеваться сам, теперь стой и терпи.

Опустилась перед ним на колени, провела кончиками пальцев по налитому члену. В тот день, в казино, мне казалось, я умру, если он прикоснётся ко мне. От стыда и ненависти, от омерзения и ужаса. Мне было интересно, что я почувствую сейчас, когда жажду его ласки. Посмотрела на него снизу вверх и ещё раз предупредила:

— Замри.

Облизнулась и осторожно обхватила ладонями, отчего Честенер застонал. Провела по нежной бархатистой коже, как в первый раз, но теперь я не испытывала омерзения, лишь интерес. А внизу живота разгоралось пламя, которому я не находила объяснения, потому нахмурилась:

— Странно. Почему я касаюсь тебя, а приятно мне?

Побежала кончиками пальцев по стволу и слегка сжала головку. Сверху послышался рык, а затем сдавленное шипение. Лукаво улыбнувшись, я подалась вперёд и лизнула нежную кожу. Потом ещё раз и ещё, как мороженое…

Макс сильно задрожал, а потом процедил сквозь зубы:

— Ты меня решила убить лаской? — и, запустив пальцы в мои волосы, легонько потянул к себе. — Поля, я сейчас раскрошусь… на мелкие… кусочки.

Он не настаивал, лишь приглашал… да практически молил, и я не смогла не пойти навстречу, приоткрыла рот и нежно обхватила его головку губами. Услышав порывистый стон Макса, едва сама не задохнулась от волны болезненно-горячего желания, что прокатилось по моему телу и запульсировало между ног.

Я медленно облизала головку члена, тихонько насаживаясь на него, скользя по стволу. Макс двинул бёдрами, входя глубже, и я зажмурилась: какой же он большой! Казалось, он занимает меня всю, а ещё и наполовину не вошёл. Я подалась назад и легонько прикусила член. Совсем чуточку, игриво, но Макс вздрогнул.

— Съесть меня собралась, мышка? — выдохнул тяжело. — Пелагея, тормозни… — он вдруг отстранился и потянул меня за плечи. — К черту твои желания, я зверею, будто дикий, голодный кот.

Как я оказалась на кровати, не помню. Макс просто буквально завалил меня вместе с собой.

— Еще одно прикосновение, и мир пойдет трещинами. Я просто кончаю от твоего языка даже в мыслях, — он шалил пальцами. Везде. Как он только успевал побывать и на ягодицах, и на плечах, а затем оказаться в волосах? Эротично стягивал кимоно, говорил что-то еще и добирался до груди. Когда зубы сомкнулись на сжавшемся соске до легкой боли, я тихо вскрикнула и выгнула спину, а Макс обвел языком по ареоле и, играя губами и обжигая дыханием, захватил его полностью.

Его руки скользили по плечам, мяли грудь, а затем раздвинули ноги и рванули белье.

— Куплю новое, — хмыкнул Макс и оскалился, как настоящий монстр.

Но мой монстр. Прирученный. Я задрожала от предвкушения: вот тот Макс, какого я хочу! От его взгляда внутри всё переворачивается, но сейчас не от страха, а от желания пойти с ним дальше, чем с кем бы то ни было… Только с ним! Больше никого не представляю на его месте. Мой зверь! Мой… Я ахнула, когда Макс опустился ниже, провёл ладонями по моей груди, животу, собственнически развёл бёдра. Так широко и так порочно, что дыхание перехватывало. Но это оказалось лишь началом, первой волной страсти.