Медовый месяц с чужой женой - Ольга Коротаева

Не нужно умирать за меня, Поля. Я не достоин. Значит, кому-то придется отойти в сторону, освободить невольную жертву.

Я потащил Полю к себе, справляясь с эмоциями, пряча их под маской веселья и шаловливости, позволил ей оседлать себя. Она притерлась горячей промежностью, до крови кусая губы, смущаясь, пока я натягивал еще один презерватив. Кажется, третий или четвертый…

— Ты можешь вести, мышка. Почувствуй меня в себе, возьми свой ритм, — я помог ей приподняться, придерживая за талию, а потом направил член в ее жар.

Она трогала меня кончиками пальцев, исследовала каждый сантиметр вспотевшего тела, замечала мою реакцию на её ласку. Медленно, неторопливо, словно боясь боли, она насаживалась на меня, заставляя испытывать дикие муки, бороться с собой. Ах, как хотелось схватить её за бёдра и податься вверх, всаживаясь, уже зная, что ей нравится ощущать меня в себе, нравится кончать на мне…

Но не мог этого сделать, потому что сейчас я осознавал, что украл эту девушку, присвоил без её воли и желания. То, что это желание всё же возникло, не моя заслуга. Поля… что творится у неё в голове, я не знал, но мог предположить, что она ждала от медового месяца совершенно иного. Она была невинна! И я её первый мужчина, сравнить не с кем… Я похитил её девственность, пробудил чувственность — взял её штурмом, осаживая днями и ночами, требуя, жадно вырывая поцелуи и ласки, провоцируя… Кто бы устоял? Да, я монстр, которому она просто покорилась. И, хоть мне это невероятно приятно, — я, наконец, смог дышать, — но это не любовь.

И, сейчас, наблюдая, как учащается дыхание моей женщины, как алеют её щёки и блестят глаза, я готов был выть от тоски и безнадёжности. Потому что мне мало её тела. Я так стремился его заполучить, так мечтал трахнуть Полю, изнывал от желания и боли в яйцах, но когда она стала моей… лишь телом, я понял, что хочу большего.

Поля то наседала на меня, постанывая, то вытягивалась вверх, запрокидывая голову. Я видел, что ей нравится быть сверху. И снизу… Блять, ей нравится всё, что я делаю! А как она облизывала мой член! Я сжал её бёдра и заставил замереть, чтобы не кончить сразу, от одного воспоминания. Я хочу её всю, со всех сторон, присвоить, оросить своей спермой, заявить миру, что она моя! Чтобы Поля пахла мной, дышала мной, жила мной…

Но она жаждала физической разрядки, а не меня. Я могу отличить любовь от вожделения.

Пик уже было не сдержать, и я позволил Поле двигаться снова. Небольшие аккуратные груди её покачивались в такт движениям. Я приподнялся и обхватил губами тугой сосок, принялся посасывать. Поля застонала и сильнее насадилась на меня до основания, до ощущения бесконечной глубины. Я вспомнил, как эта проказница чуточку прикусила мне член, и сейчас сделал так же в её нежным розовым бутончиком, осторожно сжал его зубами.

Поля вскрикнула и, вцепившись в мои плечи, выгнулась кошкой. Внутри неё стало тесно, а сладкая пульсация сжала мой член, подводя к краю… Я перевернул её на спину и, нависнув, шепнул:

— Снова кончила раньше меня? Как же приятно тебя за это наказывать!

И, сжав её запястья, вытянул руки над головой Поли, вошёл в неё резко, рвано, до скрипа изголовья кровати о стену. Я дерзко брал её снова и снова, вырывая крик и мольбы продолжать. Да я и не смог бы остановиться! Перед глазами плыло алое пламя, внутри тоже всё пылало. Я запрокинул голову и зарычал зверем, извергаясь, а Поля подо мной, всхлипнув, разрыдалась.

Сердце бухнулось в рёбра, я мгновенно скатился с неё и прижал к себе.

— Что? Больно? Где? Скажи, Поля!

Она подняла заплаканное лицо и, прижав руку к груди, прошептала:

— Тут. Тут больно. Кажется…

Я ждал, что она поделится, раскроется, поговорит со мной, но Поля молчала, а беспокойство не проходило. Ну, я и зверь! Она же в первый раз сексом занимается, а я снова и снова бросаюсь на девушку, словно ненасытное чудовище. Прижал её к себе, погладил по голове:

— Прости… — поцеловал в макушку и нежно улыбнулся: — Наездница моя укаталась сегодня. Спи.

Я проснулась и посмотрела в лицо Макса. Какой же он красивый! Ещё тогда, в машине, когда монстр спал у меня на коленях, я любовалась этим прекрасным лицом, милой горбинкой на носу, пухлыми губами. А сейчас могла это делать, не таясь, без страха и ненависти. Провела кончиками пальцев по впалой щеке, выступающей скуле…

Макс забавно поморщился и, притянув меня к себе, нашёл мои губы. Но я чувствовала, что он всё ещё во власти сна. Не хотелось мешать, мой монстр и так натерпелся… Пусть поспит.

— Я скоро вернусь, — прошептала и осторожно высвободилась из медвежьих объятий.

Поднялась и, смущённо обходя использованные и завязанные узлом презервативы, побрела к ванной. Ох, ты, как всё болит! Меня будто разодрали изнутри, к лону было не прикоснуться, кажется там даже припухло. Или это нормально? Душ растворил лёгкую ноющую боль, которую принесла бесконечно страстная ночь. Ходила я с трудом, но… снова ощущала возбуждение. Стоило лишь вспомнить, что было ночью, внизу живота потеплело, а сердце застучало быстрее. Ой, лучше не надо!

Натянув объёмное золотистое кимоно, я вышла из ванной и, глядя на спящего мужчину, улыбнулась. Мне очень хотелось проявить нежность и заботу. Раз я поднялась раньше, это может быть завтрак в постель? Телефона в номере я не обнаружила, с сенсорной панелью у входной двери не подружилась. Отчаявшись, я махнула на технику рукой и решила спуститься и заказать завтрак лично.

Удивилась, что Келла нет в коридоре, но, может, он спит? Наверняка, Макс взял номер и для него. Скоро проснётся и приступит к своим обязанностям. Или нет? Кажется, Макс что-то говорил, что парня должны сменить. Отмахнувшись от подозрений, — ну, может, один ушёл, другой ещё не пришел, — я направилась к лестнице и, взявшись за перила, осторожно спустилась по ступенькам. В отеле было тихо и пусто, словно было не восемь утра, а лишь три.

Из холла доносился звук капель, будто недалеко был маленький фонтанчик из тех, что так любят ставить в домах. Подошла к стойке и разочарованно вздохнула, не обнаружив ни администратора, ни телефона. Лишь панели сенсорные везде, а я ими пользоваться не умею. Решила поискать кухню и попросить сразу повара. Пошла по коридору, повернула за угол… и застыла от ужаса.

Теперь я поняла, что звук, который я расслышала, вовсе не от фонтанчика. Передо мной стоял труп… Кажется, это тот, кто вёл мастер-класс по дзёдо. Человек в кимоно и с опущенной головой точно не был жив, потому что из его груди торчал меч. И с блестящего кончика на пол стекала кровь. Кап… Кап… Я попятилась, не понимая, почему он стоит. Почему не падает? Почему он мёртв?!

Наткнулась спиной на что-то тёплое и, решив, что это человек, помолилась про себя, чтобы он был жив. Повернулась… Зря я молилась! Передо мной, довольно улыбаясь, стоял Владимир Дорогов. Невысокий рост, худощавое телосложение, седые волосы тщательно уложены в якобы небрежную причёску, короткая эспаньолка смотрелась, будто нарисованная, а вот голубые, как у сына, глаза, словно пронизывали тысячами игл.