Медовый месяц с чужой женой - Ольга Коротаева

Когда Макс мягко огладил лепестки и поцеловал пульсирующий бугорок, я выгнулась и застонала, желая большего… и страшилась этого. Боялась, что снова будет больно. Но Макс не спешил: он ласкал меня внизу осторожно, плавно, но постепенно движения становились напористей, и я уже едва дышала, ощущая приближение того, чего отчаянно желала в своих мечтах, как ощутила вторжение.

Макс очень осторожно и медленно ввел палец. Я натянулась, ожидая снова боль и жжение. Макс тоже: казалось, не дышал. Внимательно наблюдая за мной, он, нежно проникал пальцем внутрь, потихоньку растягивал меня, ласкал подушечкой пальца внутри. И от этих сумасшедших прикосновений мне захотелось кричать и молить ещё и ещё…

— Ты как? — с хрипотцой спросил он, передвигаясь выше и наклоняясь к моим губам. Облизал контур и не дал ответить. — Ты горячая… же-е-ена.

Я едва могла понять, что происходит. Макс не раз уже доводил меня до оргазма, его пальцы и раньше были очень умелыми, но сейчас…

— Пожалуйста, — прошептала я, хватая его руку и сильнее прижимая к себе внизу. — Ещё… Пожалуйста…

И тут мир взорвался на тысячи осколков, завибрировал внутри меня пылающим пожаром, унёс на небеса в вихре удовольствия, чтобы обрушить на землю с такой силой, что я на миг перестала видеть. Когда темнота рассеялась, я, едва дыша, посмотрела Максу в глаза. Сердце моё билось так быстро, словно стремилось покинуть тело, по которому всё ещё пробегали сладкие судороги оргазма.

От Полиных импульсов и вытянутого стона, я чуть не кончил. До того накалилось желание, что еле дышал. Прижал руку к ее лону еще плотней, вонзая пальцы на всю длину, высекая последние искры. Она готова меня принять, но я все равно немного сжимался и огорчался от прошлых поступков. Я ведь зверюга, что добрался до лакомства. Вдруг я добрый временно? Вдруг я просто подмял ее в очередной раз?

Девушка откинулась на подушку и подняла руки за голову, под пальцами все еще сжималась ее тугая плоть. Как же в ней тесно и горячо, я от одной мысли сгораю и трескаюсь, а что будет, стоит мне прикоснуться… И войти. Протиснуться…

— Моя мышка… — я слизал пот с ее дрожащего тела, коснулся пупка кончиком языка и поднялся влажной дорожкой снова к сладким губам. — Так и хочется тебя… сожрать, но я обещал с презервативами, а их в номере нет. Придется прерваться, — поцеловал девушку в губы, не дав ответить, и спрыгнул с кровати. — Что ты любишь есть? — как у меня хватило выдержки, я не знаю, но данное слово возникло перед глазами, как красная кнопка. Я окинул комнату взглядом и возмутился: — Мне в магазин тоже в кимоно идти?

Поля перевернулась на живот и посмотрела на меня игриво:

— Ого! Олигарх Максимилиан Честенер побежит в японский магазин в рваном кимоно? Я хочу это видеть! — она весело рассмеялась и серьёзнее добавила: — Помнишь, я паспорт хотела искать? Ты мне сказал, что не нужно это делать самой, для этого есть «они»…

Мысль послать за презиками Келла, который облизывался на Пелагею, мне чертовски понравилась.

Я вернулся к мышке и, не удержавшись, поцеловал ее в аппетитную попку.

— Ты гений! — заглянув в ванную, я нашел там два японских халата из золотого жаккарда. Один накинул, а второй отнес Поле и положил его на кресло.

Келл дежурил сегодня до полуночи, потом его должны сменить. Сейчас он сидел в кресле возле номера, и я надеялся, что слышал, как моя «жена» кричала от удовольствия. А если не слышал, то еще услышит.

Я хищно улыбнулся и выдал список того, что мне нужно:

— Упаковок десять презервативов, — я задумался, — нет, лучше двадцать. Дальше: легкий ужин в номер, бутылку светлого сухого вина и… — я осмотрел себя и пошевелил пальцами ног. — Да, и нам с Полей шмоток нормальных.

— Понял, шеф, сейчас передам, все привезут, — Келл набрал список на мобильном, а потом переспросил: — Фрукты к вину?

— А какие она любит фрукты? — задумался я вслух.

— Давайте, узнаю — это несложно. Интернет — великая вещь, знает все обо всех.

Я отмахнулся, мол, делай, что хочешь. В дверях вспомнил:

— Да, купи моей жене белье. Самое крутое в Японии. Черного и красного цвета, — я усмехнулся, когда парень покрылся пятнами, но, все же, дописал нужные вещи в список.

Когда я вернулся в спальню, Пелагея, опираясь на локти, положила подбородок на кулачки и изумлённо приподняла брови:

— Ушам своим не верю! Неужели монстр разрешит мне носить бельё? Даже трусы позволишь надеть?

— А как же! Чтобы потом содрать их. Это коварно продуманный план, моя мышка, — я напал на нее, как коршун, и укусил за голое плечо, перекатил по кровати, лег на нее сверху и смял губы. Сладкие и нежные. А когда стало слишком жарко от глубокого поцелуя, и пах натянуло сильной болью, я приподнялся на руках и провел пальцами по пылающей щеке Поли. — Я еще отомщу за мою измятую палкой задницу, — говорил очень серьезно, но она все равно захихикала. — Смеяться надо мной будешь? — скрестил ее руки надо головой и укусил в шею, — я же тебя съем, Пелагея, ты со зверем играешь.

Улыбка её растаяла, Пелагея судорожно вдохнула и, неожиданно обхватив мою талию ногами, прижалась влажным горячим лоном к моему нетерпеливому каменному другу. Ещё и потёрлась! Член ткнулся в нежные складочки.

И тут постучали в дверь. Смерти моей хотят! А-а… так и хочется придушить кого-нибудь.

Прежде чем открыть, я спросил, кто пришел, потому что от Дорогова можно ожидать чего угодно. Здесь он не должен нас найти, но ублюдок уже знает, что мы вылетели в Токио, а до Камакуру не так и далеко. Все равно найдут. До того момента я здесь все дела закрою, и мы смотаемся с Полей куда-нибудь еще.

— Ужин в номер, — ответили на ломаном английском.

Я обернулся к Поле, что уже набрасывала халат, кусала зацелованные губы и убегала в ванную. Как пугливая мышка. Моя мышка.

— Это Келл, все в порядке, шеф, — отозвался второй голос — охранника.

Я приоткрыл дверь и пропустил обслугу. Увидев беспорядок в комнате, рыжий еще больше покраснел.

Блюда с тележки быстро были переставлены на столик, вино откупорено, а на комод легла дли-и-и-инная полоска презиков.

Высокий японец, поклонившись, удалился, а Келл замешкался в дверях.

— Хорошего вечера, господин Честенер, — он мило улыбнулся. — Кстати, у меня невеста есть. Зря вы ревновали…

Я лишь взглядом указал на дверь. Мне нет дела до чужих женщин, я до смерти хочу свою! Свою? Пусть на месяц, но мою. Стоило двери закрыться, я схватил презервативы и бросился по следам сбежавшей мышки. Стоило мне ворваться в спальню, как Поля испуганно вскрикнула, но тут же рассмеялась:

— Макс, ты мне угрожаешь?

И, скинув кимоно, посмотрела на меня одновременно дерзко и чуточку испуганно, потому что моё кимоно весьма красноречиво оттопыривалось внизу.