Маршем по снегу - Владислав Прокопенко

Ли Хва Ми села на стул, а доктор расположился в кресле. В комнате повисла гнетущая тишина. Артём хоть и был на правах хозяина, но начинать разговор не хотел. Кореянка тоже молчала, на её лице явственно читалась обида на Королёва.

— У меня есть предложение, — вдруг подал голос атташе. — Давайте сходим в кафе на чашечку кофе.

— А почему бы и нет? — поддержал его Артём. — Тем более я не завтракал. Если нет возражений, тогда, может, посетим вращающийся ресторан? — Королёв, увидев как Ли одобрительно кивнула головой, облегчённо вздохнул, затянувшаяся пауза стала его тяготить. Когда гости вышли в коридор, он придержал за рукав Беседина.

— Олег! Возьми на себя корейца, пожалуйста. Мне надо побыть с Ли Хва Ми наедине, — быстро проговорил он и подтолкнул атташе к выходу.

В ресторане посетителей было мало. За двумя столиками сидела группа китайских туристов, которые весьма шумно комментировали открывающийся вид на Пхеньян с высоты 44-го этажа.

Королёв, быстро сориентировавшись, выбрал столик, который находился вне зоны видимости со стороны барной стойки, за которой, как обычно, стояли верные стражи режима в лице миловидных сотрудниц министерства госбезопасности. Отодвинув стул, он предложил кореянке сесть. Ли Хва Ми обернулась, ища глазами своего спутника — соглядатая, но атташе, взяв доктора под руку, чуть ли не силой усадил в сторонке. Женщина попыталась было привстать, чтобы возразить, однако передумала.

— Вот мы и вдвоём. Никто не мешает. Ты да я… — начал было Артём, но тут подошла официантка, чтобы принять заказ. Молчание, как и в номере, затянулось. Первой не выдержала Ли Хва Ми:

— Ты не ответил на мой вопрос. Что с тобой случилось, после того как мы расстались? Бинт на груди и гематома?

— Вообще-то, странный вопрос. Я полагал, что муж тебе подробно рассказал о действиях своих подчинённых, включая тех, с кем ты познакомилась в квартире профессора после моего ухода.

— Он ничего не знает, у него аврал на работе, потерялся какой-то важный пакистанец. Злой и боится чего-то. Не до меня ему сейчас.

— Хорошо. Ну а ты ему веришь?

— Да, он мой муж, и я ему верю.

Королёв замолчал, раздумывая, стоит ли дальше обострять разговор. Посещение храма подействовало на него лучше всяких антидепрессантов и психотерапевтов. Он был искренен в своих молитвах, когда просил помощи у Святой Троицы. Голова была ясная, как никогда ранее за последний год. Однако упорство, с каким Ли защищала своего мужа, было не понятно Артёму и начинало его раздражать. Королёв полез было в карман за лекарствами, но вспомнил, что коробочку потерял во время стычки вчера вечером.

— Хорошо, а их личные документы, которые я отдал тебе? Ведь твой муж, насколько я знаю, не простой генерал, а заместитель министра госбезопасности.

— Он отказался говорить на эту тему, — чуть замешкавшись, ответила женщина. Похоже вопросы, которые ставил перед ней Артём, ей не очень-то были интересны. — Ты всё-таки ответь мне, что с тобой случилось? Может, помощь медицинская нужна. Ведь не могу же я тебя оставить в таком виде… — продолжила она, переводя разговор на тему, которая, похоже, волновала её больше, чем ответственность мужа за действия офицеров в квартире профессора.

— Пожалуйста… Вчера я был в российском посольстве… — Артём пристально посмотрел в глаза Ли, стараясь понять, насколько искренна она с ним. — Я осмотрел комнату, где застрелили твоего брата. Кстати, он был в тот день без оружия. Просто пристрелили и всё, как ненужного для кого-то свидетеля. Исполнили это офицеры министерства госбезопасности. По дороге в отель на меня напали трое хорошо физически подготовленных мужчин. Уверен, что они такие же офицеры, как и убийцы профессора. Ну как? Достаточно или продолжить?

Ли Хва Ми в замешательстве смотрела на Артёма широко открытыми карими глазами. В них читался неподдельный страх за него.

— Не понимаю тогда. При чём здесь ты?

— Хорошо. Продолжу. Ты знала, что твой брат занимал должность начальника охраны ядерного полигона? Это во-первых. Ну а во-вторых, похоже, моё стремление узнать правду о его смерти кому-то очень не понравилось. Вот к такому выводу я пришёл. — Артём наконец пододвинул к себе тарелку с яичницей и принялся есть.

— Начальник охраны ядерного полигона? Странно. Первый раз слышу… — брови Ли от изумления изогнулись вверх. Кореянка не играла и, похоже, говорила правду. Через несколько секунд её лицо сначала покраснело, а затем побледнело. Теперь она стала понимать, почему Артём упорно настаивал на том, что за спиной офицеров мог стоять её муж.

— А почему ты не пьёшь кофе? — спросил Королёв, отодвинул от себя пустую тарелку и взял в руку стакан горячего молока.

— Только у вас в КНДР утром на завтрак в меню есть горячее молоко. Почему-то сразу вспоминается детство, — добавил он и сделал глоток.

Женщина, чувствовалось, погрузилась в себя, стремясь разобраться в неожиданной и неприятной информации о последних днях жизни своего брата и возможной причастности к его смерти мужа.

— Завтра мы улетаем. Обо мне можешь не беспокоиться, со мной до отъезда будут сотрудники посольства. Ситуация со смертью профессора весьма щепетильна, и, думаю, никто не заинтересован её педалировать, — быстро проговорил Артём. Он взял зачем-то салфетку, скомкал её, потянулся за другой, но отдёрнул руку. Последовала долгая и неловкая пауза.

Надо всё-таки подвести черту, решил он. Когда ещё удастся им побыть вдвоём?

— Знаешь, вся эта история вокруг Ли Дон Гона дурно пахнет. Держись подальше от этого. Понимаю, что добиться правды не представляется возможным. Да и кому нужна теперь эта правда?

Вопрос Артёма повис в воздухе. Полковник на минуту замолчал, снова стал комкать салфетку, стакан с недопитым молоком отодвинул в сторону. Голова стала тяжёлой. Возникшая неожиданно тупая боль в висках мешала сосредоточиться. Он снова полез было в карман за таблеткой, но отдёрнул руку. Артёму понадобились значительные усилия воли, чтобы сосредоточиться.

— На твой вопрос я ответил и довольно подробно. Буду признателен, если такой же получу ответ на свой вопрос, — голос у Королёва слегка охрип от волнения. — Вот скажи мне. Как так получилось, что мне пришлось тогда, в восьмидесятые годы, покинуть Пхеньян с уверенностью в твоей гибели во время пожара? Наверняка тебе брат рассказывал, как вытащил меня из вагона, где я цеплялся якобы за твой обгоревший труп. Просто у меня в голове теперь не укладывается, почему Ли Дон Гон молчал, даже словом не обмолвился о тебе, хотя мы неоднократно с ним пересекались, в том числе и в Пхеньяне. А письма? Сколько я их передал через ваше консульство во Владивостоке — не пересчитать. — Артём замолк. Ли хотела открыть рот, но он поднял правую руку, предупреждая, что не закончил свой монолог.

— Помню, что твои родители всегда были против наших встреч, особенно отец, — продолжил Королёв и наклонил голову, чтобы не смотреть в глаза любимой женщины и высказаться до конца.