Истории торговца книгами - Мартин Лейтем

Неизвестно, переросла ли близость между Каррер и Гебером в нечто большее, однако имелись сведения, что он вступал в однополые отношения. Когда это выяснилось, от него отвернулись многие друзья, в том числе и Вальтер Скотт. Редакторы патриотического журнала John Bull (последний выпуск которого вышел в 1960 году), не упускавшие возможности разжечь интерес толпы дешевыми скандалами, изобличили Гебера публично. Тому ничего не оставалось, кроме как покинуть пост парламентария. Вскоре он скончался в одиночестве в лондонском районе Пимлико, едва успев оформить очередной заказ на три книги. Отыскать его завещание оказалось непросто – оно было спрятано среди книг. Значительная часть его коллекции до сих пор остается предметом гордости Британской библиотеки.

Знатоком и помощником Гебера в вопросах книжной охоты был Исаак Госсет (ум. 1812). Известно о нем немного, он прожил всю жизнь в тени отца, обладавшего незаурядной способностью всего за полчаса вылепить из воска реалистичный бюст любого человека. Книгочей Исаак оставил свой след в истории Бодлианской библиотеки, обогатив ее коллекцию рядом значимых классических трудов. И хотя на его доме к северу от Оксфорд-стрит не висит никакой мемориальной доски, после его кончины в 1812 году в память о нем было написано стихотворение «Слезы книготорговцев» (The Tears of the Booksellers) – неудивительно, ведь он заработал себе доброе имя. Этот невысокий, сгорбленный человек в старомодной треуголке не одно десятилетие был желанным гостем на аукционах. Сидя на своем привычном месте, прямо под трибуной, он то и дело выкрикивал всем знакомые слова: «Неплохое издание, неплохое».

Госсет окончил Оксфорд и был достаточно богат, чтобы баловать себя, утоляя интерес к книгам, а вот его одаренный современник Фрэнсис Даус в силу капризов судьбы оказался лишен возможности получить образование и всю жизнь был вынужден работать. Родители, твердо решившие, что ему не следует затмевать успехи старшего брата и бестолкового наследника, забрали Фрэнсиса из школы и отправили в академию, которой руководил «невежественный лейб-гвардеец». Позднее по их вине провалились его попытки поступить в университет. Однако он не только преуспел в самообразовании, но и написал не теряющие своей актуальности труды о народных обычаях. Он также выступал с жесткой критикой в адрес угнетателей в лице правительства. Информацию для столь смелых суждений он черпал из своей коллекции, насчитывавшей 18 000 книг.

Его бездетный брак с Изабеллой Прайс не принес счастья. Причиной тому отчасти стало ее психическое нездоровье или, как выразился автор одного дневника, «определенные особенности ее темперамента». Погружение в работу как способ отвлечься претило Фрэнсису, при этом его высоко ценили как хранителя Британского музея, он пользовался глубоким уважением таких людей, как Джозеф Бэнкс[146].

Когда Даусу исполнился сорок один год, скончался его отец, и Фрэнсис рассчитывал, что наследство освободит его от необходимости работать, однако оказалось, что его злобный брат подговорил родителей не оставлять ему денег (ведь Фрэнсис «все равно растранжирит их на книги»). И все же, набравшись мужества, Фрэнсис бросил работу. Любопытно, что руководство Британского музея разместило на сайте его знаменитое заявление об увольнении. В нем Фрэнсис тезисно обозначил причины ухода, которые покажутся знакомыми и послужат утешением сотруднику любой современной крупной компании:

Последней каплей для Фрэнсиса стала подозрительная «система слежки» за сотрудниками, в рамках которой его попросили «доносить на господина Бина».

И все же вера Дауса в мир и справедливость оправдалась. Вскоре после его досрочной отставки его друг, бездетный и печально известный своей скупостью скульптор Джозеф Ноллекенс, завещал ему 50 000 фунтов, что сегодня равнялось бы пяти миллионам фунтов. Даус всегда щедро делился своими книгами с учеными, и в своем завещании он пожертвовал всю коллекцию Бодлианской библиотеке.

Спенсеры и их книги

Я устроился работать в Waterstones в 1988 году. Владелец компании Тим Уотерстоун определил меня в один из магазинов сети на главной пешеходной улице лондонского района Кенсингтон, в нескольких минутах ходьбы от Кенсингтонского дворца. Магазин располагался в чудесном трехэтажном здании на углу, где легко можно было столкнуться со знаменитостями вроде Дэвида Хокни, Вана Моррисона, Мика Джаггера или Мадонны. А еще, как вспоминает один мой бывший коллега, можно было встретить Стивена Моррисси «до того, как он стал кретином». Прежде чем я устроился работать в магазин, мне нравилось бродить по нему до позднего вечера (он работал до 22:00), особенно по просторному подвалу или по первому этажу с сиденьями на подоконниках, где можно было в открытую листать книги по искусству ценой девяносто фунтов. Этот магазин был пристанищем для многих, в том числе для принцессы Дианы. Сейчас это кажется невероятным, но она просила своих телохранителей подождать снаружи, и никому не приходило в голову приставать к ней в магазине, пока она в одиночку бродила между стеллажами. Она покупала художественную литературу, а также хранившиеся в подвале книги о психологии и духовности.

Об образовании Дианы в юности не слишком беспокоились, поэтому она сама отыскала путь к книгам. Если мы проведем космическую триангуляцию, взяв за ориентир принцессу в книжном магазине, то увидим связь не только с ужасной аварией в парижском туннеле, но и с великолепной библиотекой, которая больше не принадлежит семейству Спенсер, однако была собрана стараниями предков, расположившихся на пару ветвей выше в семейном древе. Джордж Спенсер, 2-й граф Спенсер (1758–1834), собрал величайшую в мире частную библиотеку в фамильном поместье Олторп, где похоронена Диана. История этой книжной коллекции под стать семейству Спенсер – красива, как мрамор, и приносит пользу бесчисленному множеству людей.

Джордж был высоким, атлетичным мужчиной, при этом застенчивым и совсем не похожим на свою темпераментную сестру Джорджиану, герцогиню Девонширскую. Он обожал книги и любил их читать. В отличие от Дианы, которую сплавили в школу-пансион в Гштаде, Джорджу давал частные уроки санскритолог Уильям Джонс – выдающийся интеллектуал эпохи Просвещения, а после мальчик отправился в Тринити-колледж Кембриджского университета. Позднее он был удостоен почетной степени в Оксфорде и получил приглашение стать членом Литературного клуба Сэмюэла Джонсона. Его мать Маргарет – дочь галантерейщика и знаменитая благотворительница – подавала сыну превосходный пример, прививая ему интерес к знаниям. Сама она испытывала ненасытную любовь к чтению и настолько свободно владела латинским и древнегреческим, что ей удавалось каламбурить на этих языках. Она обладала выдающимися управленческими навыками и самостоятельно разработала систему хранения документов – позднее та же методичность проявилась и в характере ее сына. Он славился прекрасной памятью и внимательностью к деталям: чтобы определить, кем была издана книга, ему достаточно было взглянуть на шрифт. На каждой книге в его библиотеке на одном и том же месте стояла пометка с информацией о том, как и при каких обстоятельствах это издание стало частью коллекции.