Assassin’s Creed. Origins. Клятва пустыни - Оливер Боуден

Я был горд. Думаю, и Айя тоже.

– Он все еще здесь? – спросил отец у Хенсы.

– Не знаю, – хмуро ответила нубийка.

Я понимал: ей не удалось выследить убийцу, и девушка не хотела в этом признаваться.

– Я даже не знаю, был ли он здесь.

– Был. В этом я уверен, – сказал отец и тоже поморщился. – Могу поклясться: одна из моих стрел в него попала. Всего о нем мы не знаем, но теперь хотя бы выяснились недостатки нашего врага.

Я хотел спросить, какие именно, однако решил промолчать.

– А еще он знает, когда обстоятельства складываются не в его пользу, – добавила Хенса.

Едва она произнесла последнее слово, утренний туман прорезал крик:

– Эй, меджаи!

Мы так и застыли. Хенса напряглась, пытаясь определить направление.

– Меджаи, мы скоро встретимся и устроим день сведения счетов.

Следом раздался истошный крик Беза, повторявшего одно-единственное слово:

– Сабу! Сабу! Сабу!

Все вместе мы бросились к воде, держа оружие наготове. Отец, Хенса и Нека бежали впереди, мы с Айей – за ними, готовые к атаке, помня о возможных ловушках и опасности угодить в засаду… Без находился там, где мы его оставили. Но его снова трясло от страха. Глаза были готовы вылезти из орбит.

– Сабу, Сабу, Сабу, – обезумевшим голосом повторял сообщник моего отца, прижимая руки к щекам. – Демон, демон, демон…

Я впервые видел, чтобы человек был настолько охвачен ужасом. И тем не менее…

– Кровь! – воскликнула Хенса, указывая на тунику Беза.

– Без, ты ранен? – спросил отец, склоняясь над ним.

– Не я, Сабу, – замотал головой несчастный. – Демон.

Отец выпрямился.

– Тогда пусть этот демон истечет кровью, – вздохнул он.

Много лет спустя

В последующие годы Бион часто вспоминал песчаную бурю над Элефантиной. Удача тогда оказалась на стороне Сабу. Прошло несколько месяцев, прежде чем рана от стрелы меджая перестала донимать Биона. А ведь все могло кончиться еще той ночью, если бы не его излюбленная манера сходиться с противником лицом к лицу и посредственное владение луком.

«Это бы мне не помогло», – думал Бион. Песчаная буря давала множество неоспоримых преимуществ. А когда она стихла, оказалось, что противники объединились и сообща выступили против него. Лук в какой-то степени выручил бы Биона, но не более того. Да и не было у него лука все по той же причине личных предпочтений. Хорошо, а если допустить, что умение стрелять помогло бы ему? Будь Бион искусным лучником, он бы еще тогда оборвал жизнь Сабу, и даже рана не помешала бы. И миссия завершилась бы в ту же ночь. Возможно, ему не стоило цепляться за привычные способы уничтожения жертв и мыслить шире.

А может, ему помешало стечение обстоятельств: направление ветра, песчаная завеса и превосходные навыки меджая. Какие доводы ни придумывай в свое оправдание, Сабу – безупречный лучник. Этой мыслью завершались все рассуждения Биона. Плохое владение луком – вот главная причина его провала.

Райя – его бывший командир и меткий стрелок – не упускал случая поиздеваться над излюбленной манерой Биона. Райе это доставляло большое наслаждение.

– Все потому, что тебе слишком нравится само убийство, – с улыбкой знатока говорил Райя, словно видя Биона насквозь. – Ты любишь смотреть, как жизнь уходит из твоих жертв, как гаснут и стекленеют их глаза. Тебе обязательно нужно быть рядом. Знать: это сделал ты. Сросся ты с этой привычкой, вот что я тебе скажу.

Бион, всегда гордившийся своей непостижимостью, невольно задавался вопросом: так ли уж он непроницаем для взглядов извне? Пусть он – чудовище. Бион всегда это знал. Но ему казалось, что он хотя бы научился скрывать свою истинную суть. По меньшей мере маскировать ее. Однако Райя знал его лучше, чем кто-либо. Они столько лет прослужили вместе. И бывший командир никогда его не осуждал. Биону подумалось, что другие не были бы столь терпимы к нему.

Вся сила ремесла Биона (из-за чего Райя и сделал его своим наемным убийцей) в ту ночь на Элефантине вдруг оказалась его слабостью. Буря и ранение вынудили его отступить. Бион обосновался в Красной пустыне, где занял покинутую пастушью хижину. Ему предстояло осмыслить случившееся, по-иному взглянуть на то, к чему он привык, и сделать выводы. Затем, когда рана перестала отзываться болью, начать заново, не зная, вернется ли он когда-нибудь сюда. Усердными упражнениями Бион вернул тело в прежнее состояние. Одновременно он старательно тренировался в стрельбе из лука, не жалея времени и сил. Наконец и в этом способе умерщвления он достиг того же совершенства, как во всех остальных, входивших в его арсенал.

Окрепнув и разнообразив свое мастерство убийцы, Бион возобновил поиски. Они привели его в Фивы, а оттуда – на другой берег Нила, в некрополь. Он разыскал нужную гробницу, но она была пуста. Ничто не говорило о том, что когда-то в ней жили нубийцы.

Заметив неподалеку какого-то старика, Бион направился к нему: вдруг тот что-то знает? День был ясный и солнечный. Старик стоял лицом к городу, истерзанному войной, но сохранившему величие и красоту. Казалось, боги не позволяли никаким уродствам пачкать мир, созданный их руками.

Все уродства исходили от людей и таились в них. Бион это знал лучше, чем кто-либо. Он и сам в немалой степени тому способствовал.

От старика Бион узнал, что нубийцы действительно жили здесь, но потом снялись и ушли.

– А ты знаешь, куда они двинулись? – спросил Бион.

Старик покачал головой. Вроде бы часть отправилась на юг. Но не все.

– Они разделились?

– Похоже, что так. У них ребенок родился. Может, решили создать новое племя. Откуда мне знать?

Значит, нубийцы покинули город. Бион тоже уехал из Фив. Нубийцы могли оказаться серьезными противниками, но его они больше не занимали. На них его миссия не распространялась. Предметом поисков Биона по-прежнему были меджаи.

Убийца вернулся в свою хижину, а через какое-то время к нему приехал гонец на верблюде. Бион смотрел, как человек вместе с животным медленно выплывают из дневного марева. Сначала они были простым пятном, которое затем обрело довольно четкие очертания.

Гонца, ехавшего к Биону, звали Суми. Несколько лет назад убийца нанял его, тогда еще мальчишку, для передачи известий Райе в Александрию. Перед отбытием на Элефантину Бион отдал Суми медальон Хемона и велел сказать, что сам отправляется в погоню за последним меджаем.

Ответное послание содержало вопрос: «Почему миссия так затянулась?»

Сидя в тесной пастушьей хижине, Бион вспоминал о Райе. Представлял бывшего командира в его александрийском доме, во внутреннем дворе, чьи стены густо поросли плющом. Райя виделся Биону орущим на Суми и удивляющимся, почему не может управлять своевольным наемным убийцей. Забавно было представлять, как Райя топает ногой и гневается. Отважный воин, оказавшийся беспомощным, словно ученые, над которыми он так любил потешаться.