Шоссе Энтузиастов. Дорога великих свершений - Алексей Рогачев

Сам коллектор превратился в длинную и широкую траншею, сплошь заваленную осколками бетонных плит, асфальтовым крошевом, разбитыми автомобилями. К счастью, подземный переход пострадал относительно мало. Толстая бетонная стена, ограждавшая пандус, погасила взрывную волну. Однако ударом стену выдавило внутрь, и она застыла в наклонном состоянии. С расположенных рядом столбов вмиг сорвало все провода, в том числе контактную сеть троллейбуса. К удивлению, уцелели стекла в окнах дома № 40, находившегося всего в десятке метров от взрыва. Видимо, взрыв был не очень сильным, кроме того, значительную часть его энергии поглотили массивные плиты перекрытия коллектора и стоявшие на них автомобили. Этим же можно объяснить и то, что при значительной площади, охваченной взрывом, погибли всего три человека. Около десятка раненых были направлены в больницы.

Московские газеты откликнулись на катастрофу, как и было принято в то время, предельно короткой информацией. Сообщалось, что в результате утечки газа из трубопровода под проезжей частью шоссе Энтузиастов произошел взрыв, в результате которого погибли три человека и еще несколько госпитализированы. К моменту публикации сообщения (21 января) на месте аварии продолжались восстановительные работы, подземный переход не работал, троллейбусное движение так и не было налажено.

Последствия взрыва газового коллектора в 1987 г.

Взрыв на шоссе Энтузиастов оставался крупнейшей аварией на московских газопроводах вплоть до 10 мая 2009 года, когда взорвался и загорелся магистральный газопровод на Большой Очаковской улице.

На проспекте Буденного, недалеко от его пересечения с шоссе Энтузиастов, расположены два примечательных здания, которые с полным основанием могут быть отнесены к числу памятников архитектуры советской эпохи.

Дом под № 32 на вид представляет собой нечто среднее между заводским цехом и складским помещением – вытянутый вдоль улицы ангар с большими окнами в два яруса. Унылость общего впечатления не скрашивает и какой-то полукруглый выступ, в котором устроен вход.

А между тем сооружение является одним из первых рабочих клубов. Заказчиком выступал Дорожный комитет профессионального союза железнодорожников Московско-Казанской железной дороги, а предназначался клуб для работников станции Москва-Сортировочная. Проектирование началось в 1927 году. Именно этим и объясняется предельно аскетический облик здания: ведь 20-е годы – время бурного расцвета конструктивизма, функционализма и прочих «измов». Сторонники этих крикливых архитектурных течений (расходившихся в исходных посылках, но вовсе неразличимых по результатам проектирования) считали, что правильно сконструированное и функционально удобное сооружение не нуждается ни в каких украшениях – оно красиво своей конструктивной и функциональной красотой. Какое-то рациональное зерно в этом, конечно, было, и конструктивисты создали в Москве немало отличных зданий. Но вот клуб на Соколиной горе в их число явно не попал. Бедняге не повезло – из-за сложностей с финансированием, а также сменой архитектурной моды строительство затянулось на целых одиннадцать лет, и открылся он лишь в 1938 году![102]

Изюминку в истории клуба составляет то, что его проект разработал зодчий Г. П. Гольц, вошедший в историю советской архитектуры как тонкий знаток классики и непримиримый противник всяких конструктивизмов![103] Состряпав проектные чертежи «ангара», он пошел на сделку со своими творческими принципами. Недаром в биографических очерках о Гольце сей факт биографии мастера застенчиво обходится. Самым обидным для зодчего наверняка оказалось то, что клуб достраивался, когда конструктивизм был уже осужден, и милые сердцу Гольца принципы классики восторжествовали по всему фронту! И в это прекрасное для него время он вынужден был завершать работу над своим немилым детищем! Справедливости ради нужно отметить, что интерьеры отделывались уже в духе «освоения классического наследия».

Пожалуй, наибольшую историческую ценность на всем проспекте имеет дом под № 43, хотя с первого взгляда этого никак не скажешь. Обычная четырехэтажная коробочка. Но это – первый во всей Москве жилой дом каркасно-панельной конструкции!

Уже давным-давно строители заметили, что в высоких домах стены, чтобы они могли выдерживать тяжесть верхних этажей, приходилось делать более толстыми, чем это требовали соображения теплоизоляции. Практичные американцы еще с конца XIX века переложили всю нагрузку на легкие, но прочные конструкции стального каркаса, который обвешивали тонкими навесными панелями. Москва шла к этому решению гораздо дольше. Во-первых, московский климат намного суровее, и панели требовались потолще. А главное – маломощная строительная база старой Москвы была не готова к прогрессивным решениям. Дело сдвинулось лишь после войны, и именно на проспекте Буденного. В 1947 году здесь возникла непривычная для москвичей стройплощадка – без традиционных каменщиков. Вместо них слесари и сварщики за пару-тройку недель собрали клетку стальных опор и балок, на которые с помощью крана прицепили несколько сотен бетонных плит.

В целом опыт оказался успешным, и, хотя стальной каркас в массовом строительстве распространения не получил (его заменил более дешевый и надежный железобетонный), дом № 43 стал родоначальником целого ряда отличных полносборных жилых домов. Новые технологии на московской земле внедряли инженеры Г. Кузнецов, Б. Смирнов, Н. Морозов и другие, а в Московском городском комитете КПСС стройку курировал инженер-строитель В. Ф. Промыслов, которому суждено было стать (в 1963 году) главой города в должности председателя исполкома Моссовета и занимать этот пост на протяжении почти четверти века. Думается, домик заслужил хотя бы маленькую мемориальную доску!

Монтаж каркасно-панельного дома на проспекте Буденного. 1947 г.

На проспекте Буденного есть несколько школ, причем две даже выходят непосредственно на сам проспект. В 1935 году, ставшем годом развертывания массового строительства школьных зданий, все газеты и журналы обошла фотография школы по Мейеровскому проезду (ныне проспект Буденного, № 15а), выстроенной по эффектному проекту профессора Д. Ф. Фридмана.

Каркасно-панельный дом после завершения монтажных работ. 1947 г.

Одновременно вошла в строй гораздо более скучная на вид (вытянутый в длину плоский фасад) школа работы архитектора В. А. Ершова (дом № 35), ныне занятая профтехучилищем. Лишь немногим младше стоящая на 5-й улице Соколиной Горы под № 14 школа, выстроенная по проекту М. П. Парусникова. Классические образцы послевоенного школьного строительства представлены двумя наиболее популярными в те годы проектами Л. А. Степановой. Четырехэтажное здание (соавторы А. К. Ростковский и И. А. Чекалин) 1951 года прячется во дворе дома № 29, а на 5-й улице Соколиной Горы под № 5 можно полюбоваться более зрелой степановской работой (в соавторстве с С. Д. Юсиным) – уже пятиэтажной школой 1952 года.