Точка невозврата - Евгения Ветрова

бублик на затылке. На матч она надела любимые брюки из немнущейся ткани, купленные еще в «тучные» года в Милане, и просторную фуфайку. В Петербурге все еще было холодно по утрам и вечерам, а в Самаре уже наступило лето. Хотелось поскорее выйти на улицу, подставить лицо ласковому солнцу, вдохнуть ветер с запахом цветущих деревьев. Наталья ходила вокруг стола, поедая деликатесы глазами, потом махнула рукой и взяла тарталетку с икрой.

– Все равно завтра не в рейс. Только проследи, чтобы я вечером ничего не ела. Хорошо?

Жанна кивнула. Сама она уже подъела весь виноград на ближайшем блюде, оказавшийся необычайно сладким и с привкусом меда. Мужчины уже разливали коньяк.

– Нет, вы видели, видели? – не мог унять эмоции Лаврушин. – Как мы их?

Они с Белковским то и дело принимались обниматься и хлопать друг друга по плечам.

– И все-таки она это сделала. – Жанна оторвала от них взгляд. Наталья вопросительно посмотрела на нее. – Сделала мужа капитаном и форвардом.

Наталья кивнула:

– Молодец, конечно. Только цена оказалась высока.

– Думаю, допинг Федулову тоже она подбросила. – Жанна потянулась налить себе вина, но ее опередил Камаев.

– Позвольте. – Он плеснул в бокал рубиновую жидкость. – С вашими способностями вам нужно не в авиации работать.

– Увы, – Жанна приняла бокал из его рук, – не все в восторге от моих достоинств так, как вы, Ильяс Закирович.

Камаев дернул щекой.

– А мне ее жалко. – Наталья взяла бокал в руки и посмотрела на свет. Рубиновая жидкость вспыхнула под лучом солнца, заглянувшего в широкое панорамное окно. – Она старалась для любимого человека.

– А мне нет, – Жанна сказала это тихо, почти про себя, и тут же пожалела. Камаев негромко хмыкнул и посмотрел на нее с насмешкой и с каким-то ожиданием, словно ждал разъяснения. Она вздохнула. Иногда лучше промолчать, но то ли выпитое вино, то ли эмоции, все еще не выплеснутые, заставили ее продолжить. – Она предала доверившегося ей человека. Да-да, – она кивнула, видя удивленный взгляд Камаева. – Борисов, согласна, не был ангелом. Его никто не любил. Он делал вид, что ему все равно. Но все равно ему не было. Я не знаю, почему он стал таким. Тяжелое детство, коляска без тормозов… это уже не важно. Но я уверена, что каждому человеку хочется любви. Заботы. Понимания. Он тянулся к Алене именно поэтому. Ему казалось, что она его любит. Ну не в том плане, в каком вы сейчас подумали, Ильяс Закирович, – Жанна усмехнулась. Камаев снисходительно поджал губы. – А она все это время планировала его смерть. Угощала пирожками и планировала. Это самое ужасное. Кстати, Кирилл весь полет проспал как убитый. Вероятно, она подсыпала ему снотворное, чтобы не путался под ногами. А упаковку клофелина помните? Мухин не смог вразумительно объяснить, куда ее дел. Может, и выронил, а Алена нашла, опустошила блистер и кинула на пол в дальнем туалете, чтобы внести путаницу. Короче, она всех подставила. Всех, кто ей доверял. Если бы я писала все эти законы, я бы первым пунктом определила предательство самым тяжким грехом. Нельзя бить в спину тому, кто тебе верит.

Камаев промолчал, потом залпом выпил вино и отошел к Лаврушину. Жанна с досадой посмотрела ему в спину. Кто ее за язык тянул? Бог знает, что не понравилось этому небесному ордынцу. Посчитал глупыми ее пафосные речи?

– Ой, ты, похоже, Илюшу в самое больное уколола, – тихонько усмехнулась Наталья. – Ты же не знаешь его горе-несчастье?

Жанна досадливо мотнула головой, но поборола искушение задать вопрос, и Наталья не выдержала, приблизилась и полушепотом пробормотала:

– Наш Илюшенька соблазнил жену самого Клещевникова, сечешь? – Жанна сначала недоуменно моргнула, потом вспомнила: это кто-то из больших авиашишек. – Так вот, когда все вскрылось, Камаев сделал предложение этой Ангелине или как ее там. Мол, бросай своего пузана, будем строить любовь. – Наталья сделала паузу, чтобы выпить вина. Жанне захотелось пнуть ее под зад, чтобы та не тянула кота за тестикулы. Наталья наслаждалась произведенным эффектом и отщипывала янтарный виноград.

– Ну? – Жанна все же не выдержала, Наталья засмеялась и тут же приняла скорбный вид.

– Как и следовало ожидать, Ангелина оказалась вовсе не ангелом. Бросать пузана, то есть деньги и прочие радости жизни, не захотела. Да еще и…

Но тут к столу подошел Лаврушин с открытой бутылкой шампанского.

– Друзья мои, сегодня удивительный день. Наши в финале. За это нужно выпить.

Жанна отказалась от протянутого шампанского, показав бокал с вином. На шампанское у нее была стойкая аллергия.

– Степан Андреевич рассказал, как вы героически спасли репутацию нашей компании… – К ней приблизился Белковский с явным намерением чокнуться.

В ответ она пробормотала какие-то слова и тоскливо посмотрела на часы. Уже хотелось побыстрее свалить и пойти гулять по городу. Она прислушалась, Белковский настаивал на продолжении банкета и агитировал всех ехать с ним куда-то в загородный клуб. Судя по счастливой физиономии Майи и Антона, идея про клуб им нравилась.

– Нет, я, пожалуй, не поеду, – шепнула Наталья, – знаю я, чем в этих клубах занимаются.

Но отделаться от Белковского было непросто. Их спас Камаев, широким движением руки он слегка отодвинул неугомонного директора в сторону, подхватил Жанну и Наталью под руки и вывел из ложи.

– Как-то неловко, – заметила Наталья, – даже не попрощались.

– Тогда бы мы точно никуда не ушли, – Жанна осторожно освободила руку от захвата Камаева, который так и вел их с Натальей, словно кавалер на променаде.

У Натальи в кармане раздался звонок мобильника. Она радостно ахнула и быстро прошла вперед, приложив телефон к уху. Жанна покосилась на второго пилота, который упрямо шел рядом. Интересно, что ему надо?

Конечно, обидно, что Камаев оказался обыкновенным бабником. Увы. А ведь так сразу и не скажешь. А чего она ожидала от мужика с такой внешностью? Ему даже делать ничего не надо, женщины, наверное, сами так под ноги и падают и в штабеля укладываются. Подумать только, жену самого Клещевникова охмурил. Помнила она этого господина, да. Не пузан, тут Наталья неправа, но солидный мужчина, корпулентный. Они встречались несколько раз, мельком. Конечно, он ее не помнил, кто она такая для него. Хотя по его распоряжению, как ей потом говорили, были предприняты меры, чтобы замять то дело с иском оскорбленного пассажира. И по его же распоряжению ее потом тихо уволили. От греха подальше, как объяснила ее инструктор. Эльвира Дмитриевна так-то была неплохой теткой, лет сорока с небольшим, тоже всю жизнь в авиации, и как могла постаралась Жанне объяснить политику «партии и правительства». Мол, от суда мы тебя отмазали, но видеть тебя в своих дружных рядах не хотим, репутация компании