Кир Великий - Жерар Израэль

Второе слово божественной надписи было текел. По мнению Даниила, оно означало: «взвешивать», «судить». Всевышний судил царствование Валтасара, и суждение это было неблагоприятным для сына Набонида. Не потому, что само правление было неправедным или жестоким, а потому, что Валтасар не сумел признать настоящего Бога. Заслуги человека, устроившего пир, были недостаточны. Слово это точно относилось к личной судьбе самого Валтасара. Господь оценивал деяния Валтасара, а не историю Вавилона.

И, наконец, перес позволяет игру слов. Прежде всего это слово означает «деление». Вавилонское царство будет поделено между его врагами: персами и их союзниками. Но само слово очень близко к слову «перс». И волшебная надпись может означать только одно: «Вавилонская империя падет, развалится и перейдет в руки персов…»

Гобрий решил разрушить плотины, мешавшие водам Евфрата заполнить каналы, вырытые по приказу Кира тысячью солдат. Вавилонский военачальник, командовавший персидскими войсками, действовал в соответствии с приказом великого царя незадолго перед атакой: «Если есть среди вас люди, полагающие, что когда входишь во вражеский город, надо опасаться, что противник поднимется на крыши и начнет метать копья и стрелы с обеих сторон улицы, пусть успокоятся на этот счет. Если кто-нибудь и поднимется на крышу дома, нашим союзником будет бог. Входы в эти дома легко воспламеняются, так как двери сделаны из пальмового дерева и пропитаны смолою. А у нас тоже хватит смолистого дерева, смолы и пакли, чтобы быстро учинить большой пожар. Так что жителям придется удирать побыстрее из домов, иначе они сгорят и превратятся в пепел»[81]. Указания царя были ясны: атака персов должна быть мгновенной, как огонь, пожирающий летним вечером высохшую траву в степи…

Персы легко проходят под стенами по руслу высохшей реки и занимают притихший город, лишь из дворца по-прежнему доносится шум оргии, устроенной Валтасаром. И только короткая стычка дворцовой охраны с захватчиками нарушает пиршество. Тогда исполняющий обязанности царя приказывает узнать, в чем дело. Ворота дворца распахиваются, охрана отбивается. Неожиданность полная. Валтасар оказывается лицом к лицу с Гобрием и его вооруженными воинами. Властитель Вавилона, фактический наследник царей Аккада и Шумера, падает, сраженный насмерть.

Так Вавилон переходит во власть халдейского полководца, находящегося на службе у персов. Несмотря на свою военную мощь, умственный потенциал и экономические ресурсы, Вавилон пал без боя. А Кир с помощью своих воинов и союзников всякого рода стал отныне властителем этого города, центра вселенной…

«Пальмовые ветви устилали путь его…»

Было начало осени 539 года, и в Вавилоне все понимали, что судьба их изменилась. Сосланные сюда народы, в первую очередь иудеи, стали свидетелями крушения власти, бывшей причиной их изгнания. Они воспряли духом, ожидая неминуемого прибытия в город великого царя, освободителя народов, чья моральная репутация была безупречной. И наконец, через сорок восемь дней после смерти Валтасара, Кир, взявший в плен Набонида, вступил в Вавилон. Вот как написано об этом в «Вавилонских хрониках»: «Зеленые пальмовые ветви устилали путь его, и в городе царило спокойствие… Подобно узникам, перед которыми растворились двери темниц, сердца жителей Вавилона наполнились радостью…»

Повидав горную Экбатану, разгадав тысячу тайн пышных и роскошных Сард, ныне воины Кира вошли в необычный город Вавилон с его стотысячным населением, тысячью храмов, бесчисленными дворцами и гигантской башней; несравненный город, чей «образцовый и прекрасный порядок был лучше, чем в любом другом городе мира»[82].

Вавилон был хорошо защищен: первое укрепление преграждало северную дорогу на расстоянии семнадцати километров от центра и прикрывало вход в ворота Иштар. Город ощетинился башнями, а между двумя кирпичными стенами, его окружающими, был проход шириною в семь метров, по которому защитники города могли свободно передвигаться. И в этих стенах было восемь городских ворот, каждые посвящались покровительствующему божеству: ворота Иштар, с четырьмя башнями высотой в двадцать пять метров, облицованными кирпичом, покрытым голубой эмалью.

Сто семьдесят пять барельефов на этих стенах изображали разных животных, в том числе драконов (символы Мар-дука) и быков (символ Адада). Через эти ворота проходили торжественные процессии, дорога пересекала весь город, она была уложена крупными плитами камня-известняка с битумным заполнением швов. На каждой плите прохожий мог прочесть надпись, повторяющую такое высказывание:

В центре города, неподалеку от ворот, посвященных богине плодородия, открывалась «блестящая резиденция», «жилище самого величества», «центр империи», царский дворец, построенный Навуходоносором. Монументальная дверь вела в царские покои, где анфиладой располагались пять больших помещений. Величественный тронный зал площадью в 884 квадратных метра был украшен огромными панно из голубого кирпича с изображениями пальм и цветов над целой вереницей львов.

К царскому дворцу примыкала огромная крепость со стенами высотой в двадцать пять метров, крепость возвышалась над Евфратом и висячим садом, построенным по приказу Навуходоносора для его супруги, царицы Амитиды.

Живое пульсирующее сердце города представляло собой переплетение узеньких улочек торгового центра Вавилона. Погонщики верблюдов, купцы, разносчики воды, продавцы фруктов, рабы, расчищавшие путь для своих хозяев, плотная толпа мужчин, женщин и детей, а рядом с ними — маги и астрологи, не говоря уже о проститутках, все это двигалось во всех направлениях на вавилонском базаре, именуемом маркеш.

На «голубом авеню» находился храм богини Иигтар, одно из пятидесяти трех святилищ города, посвященных великим богам. Говорят, в Вавилоне было сто восемьдесят других мест, где праздновался культ богини любви. Столько же было храмов Адада, бога грозы, и Нергала, бога ада и разрушения, пятьдесят мест, где отправлялся культ Мардука, и множество других, более мелких храмов. И, наконец, над городом возвышалась огромная семиэтажная Вавилонская башня высотой в девяносто метров. Возведенная на квадратном фундаменте из глиняных кирпичей, глубиной в пятнадцать метров и шириной девяносто один метр, она возвышалась среди гигантского четырехугольника неправильной формы, каждая из сторон которого превышала в длину четыреста метров. Дюжина всегда открытых ворот обеспечивала доступ к подножию зиккурата. На последнем этаже находилось святилище бога Мардука, покрытое голубой эмалью. Вот описание его, оставленное Геродотом: «В том месте нет никакой статуи божеству, и никто из людей не проводит там ночь, кроме одной-единственной женщины в стране, которую бог избрал из всех, — так говорят халдеи, жрецы этого бога. Эти же халдеи утверждают, — что касается меня, я им не верю, — что бог лично входит в храм и почивает на ложе»[83].