Кир Великий - Жерар Израэль

А в Вавилоне тем временем все нормально: царь Кам-бис — на месте, торговля идет своим ходом, банкиры и дельцы, например Эгиби, продолжают свою деятельность. Конечно, ожидание прихода Кира вызвало некоторое волнение и надежду, в частности у иудеев, среди которых уже ходили слухи о скором их освобождении. При этом люди состоятельные и чиновники опасаются, что какая-нибудь административная или налоговая реформа может лишить их привилегий, но после окончательного утверждения нового «сына царя», каковым стал Камбис, все вроде бы приходит в порядок. Совокупность всех вавилонских проблем показалась Киру слишком сложной и хрупкой, чтобы он пытался в настоящее время проводить хотя бы малейшую реформу.

Вскоре после кончины халдея Гобрия, победителя Вавилона, позволившего осуществить Киру это удивительное завоевание крупного города без боя, персидский царь поручил управление страной чистокровному вавилонянину Набу-ах-ху-буллиту, который исполнял эту должность еще при Набониде.

Что касается последнего царя независимого Вавилона, Кир решает сослать его в Карманию, южную персидскую провинцию, подальше от его бывшей столицы, которую он избегал совершенно напрасно, и от арабо-арамейской пустыни, где сын великой жрицы Аддагуппи провел самые лучшие годы своей жизни… Так что Набонид прожил еще некоторое время среди негостеприимных пустынь и неприступных гор.

Там он и умер в 538 году, бывший союзник Кира, поклонник бога Луны. И великий царь, уважающий вавилонское царство, объявляет государственный траур.

Летом того же года Кир уже может спокойно вернуться в свою столицу Экбатану. Возглавляя самую великую империю, какую Восток когда-либо видел до этого дня, он испытывает ощущение, что им заложены основы прочной организации, и политической, и административной, и религиозной, способной устоять при буре идей и страхов, волнующей народы, собранные ныне под его властью.

Отныне Ахеменид правит в этом загадочном городе Вавилоне, название которого означает «верхняя дверь», «божественная дверь», то есть дверь, через которую боги входят в мир земной. Командовать «верхней дверью» для царя Персии значит обеспечить себе владычество над всем миром.

Кир понимал политическое значение ассиро-вавилонской религии. Направляя сына своего, Камбиса, публично участвовать в праздновании Нового года, признаваясь, что сам он — избранник Мардука, великий царь совершил весьма значительные деяния, за что вавилоняне были ему признательны.

Великий Ахеменид знал также, что эта религия оказала влияние на инородные слои населения, некогда сосланные на земли между Тигром и Евфратом царями Ниневии и Вавилона.

Цари ассирийцев и халдеев считали ссылку лучшим средством сломить независимость врагов, они воздерживались от уничтожения побежденных народов, которые своим трудом могли способствовать усилению власти победителей.

На Востоке в VI веке могущество измерялось прежде всего численностью армий и количеством крестьян и ремесленников. Так что перемещение тысяч иностранцев в глубь своей территории не было только карательной мерой. За редким исключением, перемещенные лица не имели статуса покоренных.

К тому же надо было, чтобы эта либеральная политика удалась, чтобы ассимиляция получилась. Вавилоняне рассчитывали, что их религия будет способствовать такой интеграции. Некоторые народы, оказавшись на новом месте, с радостью приняли культ местных богов: так им было легче интегрироваться, а следовательно, и облегчить гнет своих новых хозяев. Некоторые иностранцы, движимые экономической необходимостью, порою добровольно приходили в Вавилон: арамеи, намного более многочисленные и насчитывающие более древнюю историю, заполонили халдейское общество; эламиты, соседи Вавилона, по языку и цивилизации отличающиеся от халдеев; лидийцы и фригийцы, веками стремившиеся к общению с городом висячих садов, обосновавшиеся в Вавилоне, чтобы лучше организовать свои дела; пришедшие издалека египтяне, оставшиеся в стране халдеев, словно они опоздали к каравану, возвращавшемуся на родину; и, наконец, мидяне, привлеченные социальной и экономической организацией такой близкой и такой непохожей страны, быть может, вспоминающие о союзе, когда-то заключенном между этими народами, чтобы победить Ниневию.

Получалось великое смешение народов, некая «взаимоассимиляция»; многочисленными были смешанные браки.

Такая политика интеграции не создавала особых трудностей даже с точки зрения религиозной. Каждый мог почитать Мардука, чьим гостеприимством он пользовался, и при этом по-прежнему молиться своим собственным богам. Со временем, полагали вавилоняне, инородцы забудут свою прежнюю веру и будут молиться в повседневной жизни лишь вездесущему богу.

Такая терпимость была результатом очевидности, явной для всех: каждый из богов имел свое место. Жить в Вавилоне значит преклоняться перед Мардуком и его семьей. Божество не могло преодолевать пределы своего владения. Служить Мардуку в Вавилоне — не то же самое, что служить ему в Борсиппе, где он также царил безраздельно. Оба Мардука были разными, потому что жили в разных местах.

В частности, этим объясняется исключительная чувствительность жителей Месопотамии к перемещению их божеств. Этим же объясняется отклик населения на решение Кира тотчас после входа в Вавилон вернуть на места божества, перемещенные Набонидом.

Поклоняться Мардуку в Вавилоне?

Для иудеев вопрос вставал иначе. Еще до разрушения храма, когда жители царства Иерусалим жили в условиях реальной независимости, пророки призывали иудеев принять вавилонское иго. После высылки большинства из них Иеремия направил сосланным письмо, в котором прямо объяснял необходимость подчинения и покорности. Иеремия даже просил иудеев молиться своему Богу… за Вавилон: «Стройте домы и живите в них, и разводите сады и ешьте плоды их; берите жен и рождайте сыновей и дочерей; и сыновьям своим берите жен и дочерей своих отдавайте в замужество, чтоб они рождали сыновей и дочерей, и размножайтесь там, а не умаляйтесь. И заботьтесь о благосостоянии города, в который Я переселил вас, и молитесь за него Господу; ибо при благосостоянии его и вам будет мир»[85].

Иудеи не оказывали политического или духовного сопротивления и, будучи открытыми по отношению к обществу халдеев, наблюдали их нравы, а затем и стали перенимать их, изучали веру народа, чтобы лучше интегрироваться в общество. Проявлялось своего рода пораженчество. Многие из них полагали, что боги Вавилона победили Бога Израиля, а потому следует покориться и обратиться к открытому почитанию новых божеств. Но часть из них, хоть и меньшинство, думала, что нынешнее несчастье Израиля предшествует скорому появлению посланца Бога, некоего мессии, который восстановит народ Иудеи в его величии и позволит ему вернуться в Иерусалим, чтобы восстановить храм Соломона. Никто не отказывался от веры отцов. Просто времена были такие, что иудеи переняли язык (арамейский), образ жизни, вавилонскую культуру и открыто относились с уважением к местным божествам.