Знак неравенства - Наталия Терентьева

Наташа понимающе кивнула, засмеявшись:

— Пригодятся-пригодятся… Носы ими вытирать будете. Или кукол заворачивать… Погоди, я тебе там вещей детских набрала!

— Нат, давай в следующий раз! — Алена встала, подошла к другому концу большого стола попрощаться с детьми. — Я пойду, пока не совсем поздно! Я сегодня мало гуляла. — Она погладила Машу по голове, Петю по спине, но дети, поглощенные переживаниями ослика Иа, потерявшего хвост, не обратили на нее никакого внимания.

— Ну, смотри, Аленка, поступай, как тебе лучше. Приходи в любое время, пошлю за тобой Егора. Страшно будет — звони и ночью, заберем тебя. Я понимаю. Я, когда беременная, тоже гнездо всегда вью. Не могу нигде, кроме дома, ночевать. — Наташа чмокнула подругу в щеку. — Ты сильная, помни это. В конце концов, без Турчанца можно прожить. С ним, конечно, лучше…

Алена вышла на ярко освещенную площадку и остановилась, услышав, как на лестнице за лифтом замеряй чьи-то шаги.

— Подожди…

— Что? — Наташка тоже остановилась.

— Кто-то там стоит, — прошептала Алена.

— Так… Погоди-ка… — Наташка вернулась в квартиру и тут же выскочила обратно, держа в руках маленький пистолет. — Это ерунда, конечно, но умеючи…

— Газовый?

— Лучше — перцовый, со жгучим красным перцем… Главное, чтобы Петька не засек, он как раз мечтает о таком… — Наташка решительно двинулась на лестницу.

Алена остановила подругу:

— Нат, не надо, ты что!

— Ладно, прямо… — отмахнулась та, но все же остановилась и, набрав полную грудь воздуха, прокричала: — Эй, кто там есть, а ну, вылезай, паспорт показывай! Наряд уже едет! — Она повернулась к Алене: — Что мы, зря консьержу платим, видала, какой мордатый дядя внизу сидит? Чтобы подыхать от страха в собственном подъезде?

Они прислушались. С лестницы больше не раздавалось ни одного звука.

— Ладно, — вздохнула Наташка, — сейчас я тебя научу, как нажимать в лифте кнопку, чтобы никто на другом этаже лифт не остановил. — Она еще раз вернулась в квартиру за ключами, крикнула детям: — Эй, друзья, не поубивайте друг друга, я на минутку — Леку вниз провожу!

В лифте Наташка взглянула на притихшую подругу. Обе засмеялись, понимая, что одинаково трусят. На первом этаже Наташка, выйдя из лифта, протянула Алене небольшой пистолет в аккуратной кобуре.

— Бери, бери, я сразу же закажу новый, домой приносят. Отличная вещь, от собак бездомных, от приятных неожиданностей в лифте…

Алена с сомнением посмотрела на пистолет.

— А разрешение не требуется?

— Нет, в том-то и дело. И выпускает его, кстати, тульская оборонка.

— А ты пользовалась им уже?

— Да как-то было… — Наташка смущенно кивнула. — Егор Матвеич… гм… выпил на свой день рождения лишнего и стал ревновать меня к мальчику, с которым я на первом курсе целовалась, я сдуру ему рассказала… Полез драться, я и… Повезло, что я долго целилась — он успел отвернуться, в глаза мало попало…

Пока Наташка говорила, открылся второй лифт и из него вышел молодой человек, взглянул на них, и, накинув капюшон от ветровки, быстро прошел к выходу.

— Юноша! — закричала ему Наташка. — Если вам на улицу, то это направо! А там — черный ход, он закрыт!

Тот остановился спиной к ним, развернулся и так же стремительно вышел на улицу.

— Ну-ка, подожди-ка… — Наташка подошла к каморке консьержа.

Молодой накачанный парень вежливо поздоровался:

— Здрасте, Наталья Олеговна…

— Здрасте, здрасте, Сережа. А кто это сейчас вышел, не знаете? В какую квартиру ходил?

— Парень-то? — Охранник глянул в тетрадь, потом на Наташку. — Так к вам он ходил. Компьютер чинить. Вы сами звонили мне, чтобы я пропустил…

Наташка с Аленой переглянулись.

— Ясно… Хорошо, Сережа. Спасибо. Поняла, ерунда какая с этой охраной? Слушай, ну а кому это надо — следить за тобой?

Алена покачала головой:

— Не знаю. Странно. Может, ошибка?

— Вот от таких ошибок и носи пистолет этот в кармане. В себя только смотри не выстрели.

* * *

— Слушай, а ты ферзя моего съел, что ли? — Жанна посмотрела на Дениса, полулежащего на боку в шезлонге лицом к ней.

Денис, задумчиво кивнув, промычал невнятно:

— М-м-да-а…

— Подожди, а как? Я что-то пропустила…

— А вот так! — Он вынул маленькую фигурку изо рта и показал ей.

Жанна засмеялась, посмотрев на него с восхищением.

— А-ах… — Покряхтывая, она развернула свое большое тело поудобнее на шезлонге. — Кажется, Турчанец, я начинаю кое-что кое про кого понимать… — Она ласково засмеялась, разглядывая почти безволосую грудь Дениса, его гладкие плечи, ровные ноги с крупными коленками. — Паршивец какой…

— Полностью разделяю ваш восторг. — Денис обернулся к бассейну. — Не искупаться ли еще раз?

— Любишь себя, Турчанец?

— Местами.

Они оба услышали тихий звук мобильного телефона в режиме вибрации.

— Это, случайно, не тебя хотят? — Жанна внимательно посмотрела на сразу напрягшегося Дениса.

Денис оглянулся в поисках телефона — тот оказался в кармане шорт, сложенных на краю шезлонга. Он достал трубку, быстро взглянув на Жанну, откровенно наблюдавшую за ним. Подперев мощной ладонью подбородок, она миролюбиво улыбалась, пошевеливая пальцами ног. Денис вдруг на секунду засмотрелся, как переливаются ее ногти — от движения они становились то перламутровыми, то темно-фиолетовыми, оттенка спелой, перезревшей сливы.

— Да! — ответил Денис, отведя, наконец, взгляд от Жанниных широких ступней.

— Денис…

Он облегченно вздохнул, услышав Аленин голос, но тут же поднялось привычное раздражение. Ну вот, зря он волновался, зря столько кислого вина выпил, зря не спал душными ночами под ледяным вонючим кондиционером! Все у нее в порядке!.. Святая невинность нежным голосом говорит: «Денис», сейчас она еще скажет ему о любви. И о том, как она его ждет.

Хуже нет этой ее беспомощности… Взять бы ее сейчас за грудки, встряхнуть как следует, чтобы не лепетала…

— Слушаю тебя. Подожди, плохо слышно.

Денис взглянул на Жанну — та, улыбаясь, смотрела на шахматную доску. Денис отошел в сторону, досадливо цокнув языком.

— Черт!.. Ну что? Я же просил тебя не звонить, когда я…

* * *

Он долго не брал трубку. Алена ждала и думала: «Я хочу, чтобы ты сейчас мне ответил, я хочу услышать твой голос и понять, что все мои страхи, все эти звуки, шаги, звонки — это глупости. Мне это привиделось, показалось от тоски и одиночества. Вот сейчас ты мне скажешь «Душа моя…», и я больше не буду одна, никогда не буду…»