Грешная девственница - Луиза Аллен

– Вы не на шутку рассержены, – заметила Меб на пятое утро, когда Лора ухитрилась опрокинуть чашу с украшениями на туалетном столике. Серьги и серебряные цепочки разлетелись во все стороны. Тихо ругаясь, Лора опустилась на колени и пыталась собрать их. Горничная продолжала пилить ее: – Что с вами? Ведь у вас есть маленькая Алиса, чудесный дом, прекрасный муж, который всячески угождает вам…

Лора резко подняла голову и ударилась головой о нижнюю часть столика.

– Ай! – Она выползла из-под столика и сердито уставилась на Меб. – Окажи любезность и перестань говорить о моих личных делах. Все в порядке.

– Тогда садитесь и позвольте мне причесать вам волосы. – Как всегда, Меб была невозмутима. Она прошлась расческой по голове Лоры. Та ахнула, когда расческа наткнулась на спутавшиеся волосы. – Ну конечно же! Теперь я поняла, что не так – подошли трудные дни месяца. Я потеряла счет, ведь возникла такая суматоха со свадьбой и всем прочим. Вот почему вы так удручены.

– Да, ты права. – Лора потерла спину – кажется, она немного болит. Лора быстро подсчитала. – Завтра.

Теперь Лора поняла, что не забеременела. Иначе добавились бы новые беды. Когда это кончится, Лора снова будет чувствовать себя прекрасно. Осталось лишь пережить скованность, боль, склонность поплакать и один день судорог. Нет худа без добра, подумала Лора, ведь сегодня можно будет сообщить Эйвери, что несколько дней ему придется оставаться в своей спальне. Лоре пришла в голову злорадная мысль – Эйвери ведь почти уверен, что сделал ее беременной.

К тому времени, когда Лора спустилась вниз, она настроила себя на более оптимистический лад, хотя и радовалась, что Алиса проведет день со своими подругами, внучками миссис Гордон. Притчетт сообщил ей, что Эйвери уехал рано осмотреть какой-то отдаленный лес, намереваясь продать часть пиломатериалов.

Лоре не хотелось увольнять старых работников, и Эйвери согласился, чтобы Притчетт принял дела Вествуда, а его собственный дворецкий займется городским особняком. На долю прежнего дворецкого Вествуда, которого мучил ревматизм, выпали менее обременительные обязанности – присмотр за охотничьим домиком в Лестершире.

Притчетт снова налил ей кофе.

– Миледи, какую комнату вы сегодня желаете осмотреть?

Все комнаты в Вестервуд-Манор были в отличном состоянии, но одни казались старомодными, другие не очень удобными. Лора решила заняться их переделкой. О них можно поговорить с Эйвери, ведь это безопасная тема, к тому же Лоре удастся выяснить, какие у мужа вкусы, до того как они переедут в его главный загородный дом, Уикхем-Холл. Оба согласились, что там Алисе будет лучше, ведь легче привыкнуть к переменам в знакомом доме.

– Думаю, голубую гостиную.

Эйвери не было дома, и ей подвернулся удобный случай познакомиться с комнатой, одну из стен которой украшал портрет Пирса.

– Хорошо, миледи. Я пришлю вам на помощь Джексона и служанку.

– Притчетт, в этом нет необходимости. Благодарю вас. Пока я не думаю там что-либо менять. Я лишь хочу осмотреть эту комнату.

Лора медлила целый час, прежде чем наконец-то закрыла дверь и села за письменный стол, расположенный напротив камина и портрета Пирса. Именно у этого стола Эйвери целовал ее так страстно, здесь она узнала правду о возвращении Пирса в Испанию и его гибели.

Лора сложила руки на промокательной бумаге и заставила себя спокойно взглянуть на потрет. Она чувствовала, что волнение проходит. На портрете он выглядел таким молодым, таким несформировавшимся в этом пурпурном кителе. Неужели Пирс тогда действительно любил ее или же это было первое юношеское увлечение? А если бы она отказала ему в физической близости? Смогли бы они разойтись без всяких приключений?

«Да, – грустно подумала Лора. – Да, между нами возникло что-то приятное и странным образом невинное. Видно, лучше подойдет слово «наивное». Если бы он не погиб, мы бы поженились из-за ребенка, а к этому времени набрались бы ума, но все же остались связанными на всю жизнь».

Лора встала и сняла тяжелую кавалерийскую саблю с подставки на каминной полке. На ней не оказалось ни единой царапины. Пирсу она служила совсем недолго. Пуля попала ему в грудь, прежде чем он успел взмахнуть саблей и в гневе броситься на врага. Лора коснулась кисточки, которая свисала с предохранителя для пальцев, затем вернула саблю на прежнее место.

У нее возникло ощущение, что она наконец-то попрощалась с Пирсом. Молодая женщина вернулась за стол, машинально поправила нож для разрезания бумаги и чернильницу, пытаясь собраться с силами, чтобы покинуть эту комнату. Наверное, где-то здесь, в ящиках стола, должна быть писчая бумага и сургуч. Ей лучше проверить, все ли на месте.

Лора открыла неглубокий ящик с правой стороны и нашла там дорогую бумагу, нож для заточки перьев, тонкую свечу и кольцо воска. Все так, как и должно быть. Лора потянула к себе ящик с левой стороны, но тот не поддался. Наклонившись, она обнаружила, что ящик заперт. Дерево ящика дало усадку, и был виден язычок замка. Она машинально взяла нож для разрезания бумаги и просунула его в щель. Хрупкий замок щелкнул и открылся. Лора выдвинула ящик.

Тот оказался пустым, если не считать порванного и много раз сложенного кусочка бумаги. Сгорая от любопытства, Лора взяла его и расправила на столе. Это был не целый лист бумаги, а лишь оторванная от него четвертая часть с потрепанными краями. Кроме коричневого пятна, на нем можно было разобрать лишь несколько слов.

Тут Лора догадалась, что смотрит на клочок собственного письма. Лора написала это отчаянное письмо Пирсу, когда тот отправился в Испанию, а она обнаружила, что беременна от него.

Коричневое пятно, наверное, кровь Пирса. Она отдернула руку, затем устыдилась собственной брезгливости и провела кончиком пальца по нескольким словам, которые с трудом можно было разобрать. Она вспомнила, что тогда писала ему. Лора писала о своем страхе и вере в Пирса, несмотря на то что тот откровенно бросил ее. Лора писала об охватившей ее тревоге и отчаянном желании найти в себе новые силы.

Лора не помнила, сколько просидела за столом, прежде чем догадалась, что Пирс хранил ее письмо под мундиром у самого сердца. Вот почему оно порвалось и покрылось кровью Пирса. Он умер, зная, что она любит его, что станет отцом. Лора надеялась, что Пирса эта новость обрадовала, хотя он, как и она, наверное, испытывал дурные предчувствия.

На руку Лоры что-то капнуло, и она догадалась, что безмолвно плачет. Слезы струились по ее щекам. Несчастная женщина достала носовой платок и прижала его к лицу.

– Как это трогательно.

Лора вздрогнула, и клочок письма выпал из ее рук. Эйвери шагнул через французское окно.

– Это мое последнее письмо Пирсу. – Почему лицо Эйвери вдруг окаменело? Неужели потому, что она открыла запертый ящик? Лора ответила на безмолвный упрек: – Я знаю, ящик был заперт. Я не собиралась совать свой нос в чужие дела. Наверное, я открыла его инстинктивно.