Взвод, приготовиться к атаке!.. Лейтенанты Великой Отечественной. 1941–1945 - Сергей Михеенков

С Лудильщиковым, тогда еще капитаном, я встретился под Кривым Рогом, когда из госпиталя добирался в свой полк. Вместе с ним формировал новый батальон. Вместе с ним воевал на Днестровском плацдарме. Как мы тогда удержались? Я помню, как он нервничал, когда я докладывал ему об атаке, организованной полковым комсоргом. Я думаю, что он доложил об этом командиру полка, потому что тот щеголь больше у нас не появлялся и вообще куда-то исчез. После стояния на плацдарме мы готовили батальон к новым боям, к Ясско-Кишиневской операции. Вот уж был комбат! Настоящий русский офицер. Зря солдата на смерть не пошлет.

В батальоне шел слух, что похоронили нашего комбата майора Лудильщикова в селе Талмаз. Мы на похороны не попали. Но вечером за помин его доброй души выпили. Всем взводом. Поделили резервные и помянули.

Населенный пункт, к которому вышла наша стрелковая рота, назывался Ермоклея. От него, тем же боевым порядком, цепью, двинулись вдоль грунтовой дороги. Вскоре спустились в низину. В низине увидели несколько наших танков Т-34. Одна «тридцатьчетверка» застряла в болотине, села на брюхо. Два других танка, сцепом, тащили ее. Так мы тащили на высотку «сорокапятку»… Это были танки одной из бригад 4-го гвардейского механизированного корпуса[7]. Корпус спешил навстречу 18-му танковому корпусу 2-го Украинского фронта, чтобы замкнуть кольцо окружения немецкой группировки под Яссами и Кишиневом.

Мы обошли застрявший танк.

– Помощь нужна? – спросил я танкистов.

– Нужна, лейтенант! – ответил мне один из танкистов с погонами старшего лейтенанта. – Хорошо, что вы подошли. Пока мы тут копошимся, прикройте нас со стороны кукурузного поля. Там бродят немцы. Видимо, мелкие группы. Несколько раз нас обстреляли.

Подошел командир роты старший лейтенант Макаров. Приказал командиру второго стрелкового взвода организовать прикрытие танкистов.

– На танках и догоните нас, – сказал лейтенанту Куличкову.

Наша задача была выполнена. Оборону немцев мы прорвали. Об этом сообщил офицер связи из штаба полка. Он догнал нас, когда мы выходили из низины. Здесь наш батальон построился в ротные походные колонны и, соблюдая положенные интервалы, двинулся на запад, к реке Прут. Стало известно, что наши передовые танковые части, вошедшие в прорыв, продвинулись на большую глубину. И нам надо было спешить догнать их.

На отдельных участках разрозненные группы немцев все еще пытались оказывать сопротивление. Днем они прятались в зарослях кукурузы. А ночами совершали марши на запад, к своим. Пытались выйти. Но их перехватывали. То там, то там вспыхивали скоротечные бои.

Сколько-нибудь серьезных боев у нас до самой реки Прут не было. Вышли мы за кольцо окруженной немецкой группировки. Ликвидацией ее занимались другие части. Мы шли вперед. Отступая, немцы оставляли заслоны: по нескольку танков и пехоту. Мы обходили их с флангов, окружали. Немцы пытались вырваться, и тут завязывался бой. Как правило, заканчивался он быстро и с заранее предрешенным исходом. После окружения очередного заслона тут же прибывали вызванные по беспроводной связи артиллеристы, отцепляли от передков орудия, отгоняли «Студебеккеры» в безопасное место. Несколько пристрелочных, фугасных, чтобы видеть взрывы и степень погрешности, и – подкалиберными. Танки горели как снопы. Были у нас тогда уже сильные противотанковые орудия, 57-мм длинноствольная пушка ЗИС-2. Стреляла точно, как снайперская винтовка.

Так и продвигались к Пруту. Днем жара. Пыль. Горло пересыхает. На гимнастерках соль. Ночью холодно.

К переходам на большое расстояние мы привыкли. Иногда, когда не случалось стычек с немецкими заслонами, в день проходили километров по пятьдесят пять – шестьдесят. Шли с полной выкладкой, с оружием и запасом боекомплекта. К концу дневного марша валились на землю. Кто где стоял, тот там и ложился. Ноги гудели. Чаще всего на ночевку располагались прямо в степи. На юге Молдавии лесов почти не встречали. Укрывались плащ-палатками и тут же засыпали. Спали все, кроме часовых и дежурных офицеров. Даже к походным кухням редко кто подходил, разве кто из охраны, кому спать не положено, а время коротать как-то надо. Повара тоже спали. Пищу мы принимали на марше. Ели прямо на ходу. Вперед, вперед…

Пока мы шли к Пруту, не было ни одного дождя. Небо над нами голубое, чистое. Солнце палит. Но немецкой авиации все же не видать. Параллельно нам, километрах в двух, шел 3-й гвардейский стрелковый полк нашей дивизии. На его колонны однажды налетели «Мессершмитты». Зашли на атаку. Ведущий истребитель спикировал на головную колонну и в пике был сбит снайперским одиночным выстрелом кого-то из солдат полка. Остальные сразу взмыли ввысь и ушли за горизонт. Сбитый истребитель врезался в землю недалеко от идущей колонны и взорвался. Взрыв мы слышали. Потому-то командование и поинтересовалось, что там, на параллельной дороге, произошло.

27–28 августа 1944 года перед выходом на государственную границу СССР и реку Прут нашу роту усилили батареей 122-мм гаубиц и с этим основательным усилением выдвинули вперед. Гаубицы были не самоходные, их тянули тягачи. Взводы разместились на тягачах. Солдаты были рады – хоть и в передовом отряде, в постоянном ожидании обстрела, но все же не пешком… Натрудили мы за те дни свои ноги так, что подошвы на сапогах стали тоньше газетной бумаги, а у некоторых бойцов и вовсе стерлись до дыр.

Передовой отряд возглавил начальник штаба нашего полка майор Морозов.

Замечу пусть не в упрек майору Морозову, но все же… Мы наступали. Успешно. Результаты операции были ошеломляющими. Впереди явно просматривались щедрые наградные реляции. И в эти списки конечно же хотели попасть штабные офицеры. Тем более что все было в их руках и они знали пути и способы, как в эти списки попасть совершенно на законном основании. Вот и возглавляли решающие атаки и броски. Для нас-то, окопников, тот марш в головном боевом охранении был делом обыденным, а если учесть, что мы не шли, а ехали, то и льготным. А майор наш крутил головой и посматривал на нас, как фельдмаршал Суворов. Суворова в те дни мы поминали добрым словом часто. Потому что продвигались по тем самым дорогам, где когда-то водил русскую армию и он.