Ричард Длинные Руки - виконт - Гай Юлий Орловский

— Надо было спать, — сказал я хриплым голосом. Он вздрогнул, глаза расширились.

— Сэр Ричард!.. Что это…

— А это то, — объяснил я, — что пригрезилось мне. Вернее, остатки…

Он соскочил, в руке меч, долго осматривал на полу зеленые ошметки. Жирные потеки медленно таяли, просачиваясь прямо через каменные плиты. Похоже, это существо состояло из жил и сухожилий, а скелет не полагается по лестнице Ламарка.

— Как это вы его?

— Не я, — признался я. — Бобик, разорвал его в клочья. Даже не представляю, как он сумел. Эту тварь не взял даже молот!

— А вы разве не знали, — спросил он несколько озадаченно, — что собаки способны чуять нечисть и нежить?..

— Да как-то…

— Совсем из диких земель, — сказал он с сожалением. — Собаки не только чуют, но и люто ненавидят. Нечисть платит им той же монетой. Вы не заметили, что колдуны, маги и даже ведьмы не держат дома собак? У них только эти подлые твари — кошки, совы, летучие мыши… бр-р-р-р! Правда, только…

Он умолк, в задумчивости рассматривал пса.

— Что? — спросил я настороженно.

— Собаки хоть и чуют, но воют и в ужасе убегают, — сообщил он. — Все, что могут сделать, — предостеречь. Но чтоб вот так в схватку… я о таком даже не слыхал.

Я опустил руку и погладил Пса по лбу, почесал за ухом.

— Спасибо! Прости, что запрещал тебе драться. Я хочу, чтобы тебя принимали как большого доброго пса, чтобы не боялись. Но сейчас ты просто молодец. Спасибо.

Он покряхтывал от удовольствия под моими пальцами, поворачивал огромную голову, подставляя самые чесучие места. Кровавое пламя в глазницах погасло, он щурился, морщил нос и похрюкивал, как гигантский вепрь.

Я похлопал по шее.

— Все-все. Надо идти на пир… будь он неладен! Извини, взять с собой не могу…

Смит поинтересовался:

— Пешком?

— Нет, на транспорте.

— Тогда лучше собачку взять. Она хоть и добрая, но одним своим видом отпугнет тех, кто восхотел бы украсть коня, пусть даже в королевской конюшне. А кто попытается…

Я подумал, кивнул.

— Вы правы, сэр Смит. Бобик, одевайся!

Дворец короля в Каталауне — все тот же замок, но ввиду того, что королевский, архитекторы постарались облагородить возвышенными мотивами, скрасить суровость, постоянно напоминающую, что Средневековье — это непрерывная гражданская война всех против всех. Правда, все их усилия были направлены не на перепланировку замка, а на украшение, добавление колонн. Еще замостили перед замком весь двор плитами из гранита, а внутри, предполагаю, закроют серые каменные плиты стен коврами и роскошными гобеленами…

Гостей у входа встречали празднично разодетые слуги с горящими факелами в руках. Впрочем, на воротах достаточно ярко горят светильники, так что факелы — ритуал, позволяющий придать торжественности, а сам дворец освещен так, что вокруг него колышется море огня.

Во дворе я протискивался между столами, щедро заставленными едой и питьем. Здесь пируют слуги, для благородных накрыты столы в трех нижних залах. Я думал остановиться там, но мажордом перехватил меня на пороге и вежливо препроводил на самый верх.

Я двигался неспешно, присматривался, морду держал невозмутимой. Улыбался, вообще все время держал на губах довольную улыбку идиота. Сразу же за просторной прихожей распахнулся огромный, сверкающий люстрами и натертым полом зал. Ярко одетые люди стоят группками, мужчины переговариваются многозначительными голосами, женщины весело щебечут. Обычный светский раут, хотя, по ощущениям, ждут то ли бальных танцев, то ли появления суперзвезд кино и шоу-бизнеса.

Появился мажордом, громко и повелительно объявил, что в соседнем зале накрыты столы. Его Величество изволит пригласить всех занять места, согласно этикету и рангу, для чего, дабы не возникало безобразных драк, на каждый стул положили платок с гербом того, кто должен сидеть.

Гости ломанулись в распахнутые двери зала для пиршеств, как украинцы к шведскому столу с халявным салом в шоколаде. Король восседает во главе стола, его кресло чуть выше соседних, напоминает огромный трон. Полевую руку кресло герцога Ланкастерского, а справа, рядом с королем, венценосная супруга Алевтина, дочь короля Джона Большие Сапоги. Слева от герцога Ланкастерского огромный рыцарь, похожий на медведя. Их сиденья чуть ниже королевского, но выше остальных, так положено по табели о рангах.

Как я понял, брак был политическим: между королевством Барбароссы и Джона находится обширное и богатое герцогство Ламбертиния, осколок давних времен, где сохранилось благополучие и процветание. Это герцогство по размерам превосходит королевства Барбароссы и Джона. Тамошний герцог вполне мог бы объявить себя королем, но почему-то этого не делает. Сейчас после союза Барбароссы и Джона, скрепленного браком, самое время прижать богатого соседа…

Впрочем, Алевтина выглядит веселой и счастливой, они с королем то и дело обмениваются шутками. Я вошел в числе последних, сяду, где останется место, мне уж точно салфетку с гербом не положат, их вышивают загодя, а я победил вот только что.

Король следил за мной из-под сдвинутых бровей, а когда я прошел в дальний угол, я услышал его неприятный голос:

— Сэр Ричард!

Я обернулся.

— Ах, простите, Ваше Величество, я вас не приметил!.. Весь внимание, Ваше Величество…

Он указал на свободное кресло за столом напротив себя.

— Вот ваше место.

— Ах, — воскликнул я, — да что вы, что вы, это ж такая честь, что мне просто неловко. Я же человек простой, неиспорченный, из медвежьего угла.

— Даже почти непьющий, — закончил он саркастически. — Я помню, садитесь.

К моему изумлению, на кресле платок с абсолютно точной эмблемой, скопированной с моего щита. Король заметил мою реакцию, буркнул:

— У вас так не делают?

— Так быстро? — спросил я.

Он хмыкнул.

— Что не умеют священники, легко делают маги.

За его спиной двое в монашеских одеяниях, явно не монахи. Хотя одного называет отцом Кириллиусом, как назвался нам, но король называл его Кириллием, а остальные то Кириллом, а то и вовсе Киром. Как в Гражданскую, вспомнил я, каждому Чапаеву был прислан свой Фурманов, а этому даже два.

Я сел, и тут только заметил среди этого сверкающего всеми красками великолепия, что рядом со мной расположились южане во главе с герцогом. Валленштейн побагровел и метнул на короля испепеляющий взор, однако смолчал: даже боги приглашают на Олимп победителей, а я, как ни крути, звезда одиночных схваток.

Правда, с герцогом только двое его рыцарей, Блэкгард и Гогенштальд. Остальные то ли не оправились от падений с коня, то ли герцог не счел возможным их взять на пир, толи сам король ограничил герцога двумя спутниками. А может, те просто решили отдохнуть и набраться сил для melee. Рядом со мной Гогенштальд, дальше Валленштейн и это чудовище, под которым трещит кресло, — Блэкгарт.