Преследуя Аделин - Х. Д. Карлтон

делать это получше.

Прежде чем я успеваю отреагировать, он поднимает меня и перекидывает через плечо, словно мешок с картошкой.

– Ублюдок! – кричу я, стуча кулаками по его спине. Я ему не картошка.

Его единственный ответ – резкий шлепок по моей заднице.

Он несет меня вниз по лестнице, сворачивает в коридор налево и направляется в стеклянную комнату. Все это время я борюсь, пинаюсь и колочу его, однако он ведет себя так, будто на него напала бабочка.

– Детка, даже ветер может нанести больше вреда, чем то, что ты сейчас делаешь.

– Хочешь снова увидеть мои зубы, козел? Я сделаю твое лицо еще уродливее.

– Продолжай повторять это себе, но мы оба знаем, что мои шрамы заставляют тебя мокнуть, – отвечает он, развлекаясь. Я рычу, расстроенная тем, насколько он, черт возьми, невозмутим. И еще тем, что он не совсем ошибается.

Нет, тупица, еще как ошибаешься.

Из моего рта продолжают вылетать проклятия, однако все они обрываются, когда он стаскивает мое тело вниз, пока мои ноги не оказываются на его талии, а он не прижимает меня к своей груди.

О, да чтоб тебя.

Я поднимаю руки, чтобы расцарапать ему лицо, а может быть, даже выколоть глаза, но вместо этого просто визжу. Он швыряет меня на пол, опрокидывая на спину, и мой живот ухает вниз. Он встает передо мной на колени, его руки оказываются по обе стороны от моей головы, а сам он нависает надо мной.

Над ним ярко мерцают звезды, а почти полная луна заливает комнату мягким белым светом.

Я вижу обреченность в том, что небо сегодня совершенно безоблачно. Сиэтл постоянно мучает пасмурным небом.

Я сглатываю, слезы застилают мне глаза.

– Ты такой джентльмен, раз позволяешь мне смотреть на звезды, пока убиваешь меня, – произношу я, с трудом проталкивая слова через сжатое горло.

Мне действительно нужно заткнуться. Но я не могу остановить себя. Очевидно, что, когда я нахожусь в такой опасной для жизни ситуации, все, что я могу сделать, это только усугубить ее.

Кто-то назовет это бесстрашием, но я называю это глупостью.

Он опирается на одну руку, а другой тянется себе за спину. Я открываю рот, собираясь продолжить оскорблять его, как вдруг его рука появляется снова, а в ней – пистолет.

Раздается еще один отчетливый стук моих зубов, и я снова задыхаюсь от страха.

– Ты позволила другому мужчине трогать себя здесь. Заставить тебя кончить, – ровным тоном заявляет он. – В обычной ситуации я бы заменил его пальцы своими, но, думаю, что тебе нужно кое-что другое, чтобы преподать тебе урок.

– Ладно-ладно, прости, – поспешно произношу я, мои глаза расширяются, когда он направляет пистолет мне в грудь. – Мне… мне правда жа…

– Тише, – шипит он. – Ты еще не пожалела, маленькая мышка. Но ты будешь жалеть.

14-е апреля, 1945

Фрэнк пригласил нас с Джоном на ужин, который он устраивает в полицейском департаменте. Обычно мы хорошо проводим время на подобных мероприятиях.

Фрэнк скоро заедет за нами, и мы с Джоном ждем в напряженном молчании. Сера сегодня осталась на ночь у подруги, и прямо сейчас мне очень хочется, чтобы она была здесь.

В последнее время она выступает неким связующим звеном между нами двумя.

Не знаю, заметила ли она изменения, которые возникли в наших отношениях. Теперь мы просто сосуществуем рядом.

Я разбила ему сердце. Я точно это знаю.

Но почему это ощущается так, будто мое сердце, наоборот, исцелилось?

Фрэнк приехал. Слава богу.

Глава 16

Манипулятор

В моей голове проносятся миллионы мыслей о том, что я могу сказать, чтобы выпутаться из этой ситуации. «Мне жаль» явно недостаточно.

– Ты меня застрелишь?

Мой мочевой пузырь грозит взорваться, и от осознания того, что я могу умереть в луже мочи, на глаза наворачиваются слезы.

– Я уже сказал, что не собираюсь тебя убивать, – отвечает он, и в его тоне сквозит нетерпение.

Он подкрепляет свои слова тем, что проводит концом пистолета по ложбинке моей груди. Пистолет продолжает свой путь вниз по моему животу, останавливаясь на резинке моих леггинсов.

– Сними это.

Мои губы дрожат, и по виску скатывается одна слезинка.

– Пожалуйста, не надо.

Он вскидывает бровь, и это вызывает во мне ужас. Он чертовски не впечатлен моими мольбами, и следом скатывается еще одна слеза.

– Быстрее, Аделин.

Шмыгнув носом, я, наконец, слушаюсь. Подцепив большими пальцами пояс своих леггинсов, стягиваю их вниз. Мне удается достичь только середины бедра, прежде чем на моем пути оказывается его тело.

Он понимает намек, приподнимается и срывает их до конца.

По моему лицу текут слезы.

– Теперь майка, – велит он, указывая пистолетом. Я приподнимаю тело и стягиваю футболку через голову, с хрипом ложась обратно.

– Чертовски красива, – бормочет он, окидывая взглядом изгибы моего тела. Ублюдку повезло, сегодня на мне мой черный кружевной комплект.

Он этого не заслуживает.

Он снова наклоняется ко мне, его рот оставляет на моем плече последний засос.

– Знаешь, что они означают? – шепчет он, целуя следующий синяк. Я вздрагиваю от его прикосновений, электричество вспыхивает в месте его касаний и танцует по моей коже.

Я не отвечаю, но он, кажется, не возражает.

– Они означают, что ты принадлежишь мне. Я пометил тебя как мою собственность.

Кончик его языка выныривает, проводя по моей коже, пока он движется вниз к моей груди.

– Не…

Его зубы вонзаются в левую грудь, прежде чем я успеваю закончить свое бессмысленное требование. Я вскрикиваю, зажмуривая глаза, когда он оставляет еще одну отметину на моей коже.

Когда он насыщается, он возобновляет свой путь ртом, оставляя засосы на обеих моих сиськах и несколько на животе. И все, что я могу делать, это просто терпеть его. Потому что пистолет в его руке делает меня податливой – как он и планировал.

Когда мое тело измучено его зубами и языком, он приподнимается и раздвигает мои бедра. Я напрягаюсь, сопротивляясь ему, но в итоге мне становится только больнее. Он слишком силен.

Его указательный палец поддевает край моих стрингов, проводя по подкладке от стыка бедер вниз, к центру. Прежде чем он достигает моего клитора, он оттягивает материал и водит пальцем под тканью вверх и вниз, оставляя палец всего в сантиметре от моей киски.

Мне хочется закрыть лицо, потому что я знаю, что он ощущает предательство моего тела.

– Они насквозь мокрые, – произносит он, его губы все еще блестят от слюны.

– Это называется разрядка, – огрызаюсь я, надеясь,