Голоса прошлого - Ната Чернышева

    У них – нет.

    Предупреждение, под запись. Кто хочет жить, пусть выходит. Отправим с планеты, потом обменяем на наших. Кто не хочет, пусть горит. Сутки на сборы, время пошло.

    Большинству гореть не захотелось...

    Лес опустел. И ждал казни. Огненной смерти, которая обратит его в пепел. И вместе с родными деревьями обратятся в пепел те, кто захотел остаться...

    – 'Обычно проводим предварительную ментальную атаку', – чувствуя моё настроение, сказала Ванесса. – 'Всё живое, включая тараканов, выметается из Леса, роняя тапки, за считанные часы. Но на планете сейчас нет телепатов...'

    – 'Я есть', – угрюмо отвечала я. – 'И Борис Игнатьевич же!'

    – 'Координатор Хмельнёв за девять лет автономной жизни утратил навык объединения сознаний, а ты этим навыком не владела никогда. Вы не справитесь'.

    – 'Но...'

    – 'Слишком большая площадь. Оценочно необходимо не меньше пятнадцати перворанговых и около сотни вторых– третьих, желательно, уже с опытом проведения подобных акций. Двоих неумёх недостаточно, Ламберт. Вы не справитесь'.

    Я молчала. В бою убивать проще. Бой есть бой. Тебя убивают, ты убиваешь. Всё просто, всё правильно. Но чтобы вот так... гражданских...

    – 'Ламберт, твою мать!'– начала злиться Ванесса. – 'Ты солдат или девица с вязанием в беленьких пальчиках?! Вранийцев расспроси, каково им приходилось тут, с этими друзьями по разуму. Как о них заботились, как спасали и всё такое прочее. Что ты предлагаешь? Положить там половину роты, спасая ублюдков, которым не захотелось жить? Ты просто понятия не имеешь, что это такое, этот Лес. Там каждый кустик, каждая травинка и листик тебя ненавидят, а те, кто остался, с радостью организуют из твоей тушки отменный труп. Пойдёшь ради них на смерть? А девчат поведёшь?'

    Она права. Права во всём. Я не спорила. Не о чём тут спорить. Не о чём. И война не увеселительная прогулка. И переработанные в питательный гумус города. И загнанные в пещеры люди, на которых охотились, как на диких зверей. Простить и понять? Никогда. Но...

    – 'Жаль, что они все там не остались', – добавила Ванесса.

    – 'Что?'

    – 'У них на такие ситуации всего два стереотипа. 'Сгорим, но не сдадимся' и 'Сбережём себя, чтобы отомстить позднее'. С первыми всё понятно, а вот вторые... Народец злой и очень памятливый. Месть могут холить и лелеять несколько поколений подряд. Посмотри внимательно на детей. Вглядись в их лица. Это лица дедов и прадедов твоих будущих палачей...'

    – 'Я не доживу', – мрачно ответила я.

    – 'Ты – натуральнорождённая. Восемьдесят лет всяко проживёшь, если не больше. Если не убьют на службе, то – вполне доживёшь. Но они признают только коллективную ответственность. Обидчик наказывается вместе со всем своим родом целиком и полностью. В твоём случае, поскольку рода в их понимании у тебя нет, в составе всей расы'.

    – 'Но... тогда получается, что война никогда не закончится. Никогда. С их генетической памятью...'

    – 'Пока у них во главе эта старая собака Юплетхари – да. Но у него нет наследницы... сама знаешь, насколько у них с наследственным правом сложно... конкретно этому уроду может наследовать только женщина, а женщины, отвечающей всем условиям, у него в семье сейчас нет и не предвидится: смена правящей ветви в клане – редкостная удача и упускать её не собираются. Среди претендентов намечается изрядное веселье. Может быть, тогда Шокквальми оставят на некоторое время нас в покое. Но это случится очень не скоро, к сожалению. У старика изрядное здоровье в его роду полно долгожителей... Я поэтому и говорю, что лучше бы они все сгорели. Иларийоны, к примеру, те проще на жизнь смотрят: с ними иногда удаётся договориться. С этими же разговор невозможен в принципе. Лучше бы они вправду все сгорели, поверь...'

    Всё равно. Что– то мешало мне полностью с ней согласиться. Умом я понимала правоту капитана Великовой, но чувства бунтовали. Впрочем, эмоции не должны мешать службе. И не помешают. Не так учили...

    Но когда мы дежурили на периметре зоны, отведённой для пленных гражданских, я, следуя совету Ванессы, внимательно рассматривала их лица. Гордые, непримиримые, сумрачно– собранные. Прицельные, запоминающие взгляды. Общее злое настроение при практически полном отсутствии истерик даже у малышей. Они не считали себя побеждёнными!

    Временно испытывающими неудобства – да. Смирившимися на время – да. Побеждёнными – нет.

    Может быть, и вправду им всем лучше было сгореть...

    Не знаю, почему тот тип подошёл именно ко мне. Почему не выбрал кого– нибудь другого, ту же Алеську, например. От Алеськи дождался бы посыла в коллапсар на карачках, однозначно. А я...

    Я его выслушала.

    Судьба.

    – Госпожа солдат, прошу вас, уделите мне немного времени.

    Пожилой, с тусклым зеркалом седины в волосах. На потомственного военного не похож. Не та выправка, не тот взгляд. Но дело у него ко мне, видно, было очень важное: волновался, это было заметно.

    – Что вам нужно? – спросила я.

    – 'Повнимательнее', – тихим шелестом прозвучал в сознании голос Ванессы.

    – Я – а– дмори абанош этого города. И я бы хотел просить позволить мне забрать оттуда семена...

    – Что, простите? – не поняла я.

    – Семена. Ягоды, – он запнулся, пытаясь подобрать точное слово на эсперанто. – Плоды, – показал руками размер, получилось около метра. – Нужна платформа. Их всего семь... может быть, восемь. Их надо забрать, понимаете...

    – 'Спроси его, где это', – велела Ванесса. – 'Если в глубине, если не в пределах прямой видимости с нашей стороны берега, то – отказать безоговорочно!'

    Я передала вопрос.

    – Это недалеко, это рядом, – он ожил надеждой.

    Показал мне голографическую фото– карту. Семена созревали в корнях, возле воды, на открытом пространстве. Совсем недалеко отсюда, если верить карте. Буквально в километре– двух.

    – Неумно, – прокомментировала я. – Слишком уязвимо...

    А– дмори абанош слегка развёл ладонями:

    – Им нужен свет и свежий ветер...

    – Только здесь? Или где– нибудь ещё по периметру?

    – В этом цикле – только здесь. Пожалуйста, прошу вас, – он умоляюще прижал кулаки к груди. – Позвольте мне забрать их...

    – Доложу капитану, – ответила я. – Он решит...

    Пока вызывала Огнева, пока объясняла ему суть проблемы, думала. Семь или восемь семян. Из каждого потом прорастёт ровно такой же Лес. А где он прорастёт, во владениях клана Шокквальми или на очередной захваченной, умытой человеческой кровью, планете, – большой вопрос.