Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения. Книга 7 - Алан Дин Фостер

В поисках силы и движимый страстью, которая вырезала эти фигуры из камня, король шагнул вперёд и провёл пальцами по линиям барельефа. Дрожь невыразимого узнавания прошла через Топопса, барельеф отдалился от его руки, когда дверь в стене открылась.

Пространство, которое скрывала гигантская стена, казалось тесным; там стояла только каменная скамья, задрапированная потрескавшейся от времени кожей. Тем не менее Топопс вошёл внутрь. Одна часть его сознания понимала, что наёмник будет выделяться на фоне света, в то время как он станет менее заметен в тусклом пространстве, но при этом у него будет мало места для манёвров. Другая, более глубокая часть его существа была яростно нетерпелива и настаивала на том, чтобы он ощутил чьё-то скрытое присутствие где-то в этом святилище. И оно появилось — Топопс заметил слабый свет. Умиротворение, которое являлось также и слабостью, снизошло на него, и он опустился на скамью, держа меч наготове. Теперь святилище казалось тонким, как раковина, готовая разлететься вдребезги и обнажить своё содержимое. Пейзаж снаружи и приближение наёмника тоже казались призрачными. Пейзаж растягивался, мутнел, дрожал, а видение расширялось дальше.

Равнина серого песка. Сухие волны пыли с шипением взлетают вверх и рассеиваются. Слои чёрных облаков громоздятся на горизонте, как осадочные породы, просачиваясь на равнину, так что небо и земля стали неразличимы. Пыль и тени скользят по равнине. Иногда корка песка трескается как яйцо, и из скользящей насыпи растекаются уродливые конечности. В одном месте из песка выглядывает глаз цвета гниющих деревьев, присыпанный и окаймленный сухими слезами пыли. Серая равнина. Деревянные фигуры вылезают из песка, искалеченные и шатающиеся, и неуклюже дубасят друг друга. Там, где раздроблена конечность или выбит один из слепых зелёных глаз, течет белая гниль.

За песком находится пляж пурпурной грязи, почти чёрной. Серое море выплёскивается на него, и там, где волны сталкиваются, грязь дрожит и всасывается, как желатин. Конусообразные скалы поднимаются из моря, тускло поблёскивая, а кончики других погружаются в грязь. С берега поднимаются хлюпающие столбы грязи и шатающиеся насекомоподобные конструкции из раковин. Когда они сталкиваются, столбы разбрызгиваются и раздваиваются, как черви; белые скелетообразные насекомые разбиваются на фрагменты, и каждый из них перестраивается. Пляж из пурпурной грязи, почти чёрной.

В глубине сознания Топопса зарождался дремлющий свет. Точка безжалостного сияния начала расти, отбрасывая тени назад на ландшафт, распространяясь через его разум. «Нет, — думал он, — не равнина серого песка, не пляж пурпурной грязи, а зелёное царство!» Его разум был вытянут над ландшафтом, сложенным чашей, как святилище, с остро очерченным краем. Он глубоко вдавил её, как корону, в песок и грязь. Затем, когда его разум создал сферу и осветил её содержимое, Топопс начал управлять ландшафтом.

«Море, зачерпни грязи! Незапятнанное море, вылейся на берег! Обременённое море, погрузись на отдых глубоко в океан! Ветры, бросьте серую пыль на горы! Белый удушливый песок, мчись навстречу морю! Почва и камни, поднимитесь же с равнины! Летящий песок, разруби деревянных калек! Растущий лес, становись деревьями и иди вперёд! Поднимайся, трава! Горы, не прячьте калек в своих пещерам! Скалы, сомкнитесь и сокрушите их!»

Затем чаша вокруг Топопса превратилась в святилище, а в дверях напротив трона появился наёмник. Топопс спокойно посмотрел на него и встал; казалось, его разум всё ещё был прикован к святилищу. Он увидел, что этот человек пришёл один, чтобы забрать его меч и королевскую одежду, это понимание пришло к Топопсу мгновенно, как во сне. Наёмник бросился в тронный зал, поднимая меч. Даже не думая о своём собственном клинке, Топопс поднял весь песок с пола святилища и швырнул его в глаза врага, прожигая их насквозь. Человек упал, дёргаясь, уже мёртвый.

Топопс посмотрел на труп сверху вниз. Святилище дало ему силу жить в своём собственном видении. Позади себя он услышал, как потайная дверь скользнула на место, и, обернувшись, увидел, что третья фигура на барельефе стала ясно видна. Это был человек, окружённый светом, с благоговением взиравший на нарисованную фигуру. Топопс протянул руку к барельефу. Затем он услышал топот копыт по песку.

Король направился к двери. Снаружи спешивался третий из людей Ломбоана.

— Возвращайся в Топоум, — сказал Топопс, выходя из святилища. — Я убил наёмника, но у меня нет иного желания, кроме как простить своих подданных. Возвращайся к Ломбоану и скажи ему, что ты передаёшь слова короля. Скажи ему, что у меня есть власть сделать Топоум самым великим городом на Тонде, и что он и ему подобные должны исчезнуть.

Мужчина обнажил меч и бросил ножны в песок. Топопс было повелел песку сбросить человека на землю, чтобы он мог подчинить его себе, но его разум воспротивился этому. Наёмник бросился на него, размахивая мечом. «Не искушай своего короля! — крикнул Топопс. — Я больше не буду убивать рабов, повинуясь словам Ломбоана! Король не наказывает рабов!» Но когда Топопс отступил в святилище, его противник убрал меч и приготовился метнуть нож. Он отказал Топопсу даже в чести умереть от меча; вместо этого он вознамерился убить короля ножом, как преступника. Топопс сконцентрировал свои мысли на святилище, и дверной проём сжался, отсекая руки человека, пытавшегося сдержать надвигающиеся стены. Затем Топопс, из жалости, свёл стены вместе.

Святилище выбросило труп наёмника. Топопс закрыл дверь, выбросив останки третьего человека на равнину, и предался печали. В то время как он горевал, он видел пейзаж под слоями чёрных облаков. Деревянные фигуры карабкались вперёд из-за скал, а из песка на пляже поднимались столбы грязи, покрытые крошащимся песком.

Топопс задумался: «Разум короля должен быть достоин этого святилища. Мой разум позволил злу проникнуть в Топоум и был повинен в смерти двух подданных, чьим единственным преступлением было рабство. И нет у него веры вне этого святилища. Поэтому я буду сражаться с его помощью и сокрушу зло, угрожающее моему видению, ибо тогда мой разум полностью воспользуется его силой и сможет использовать её на благо Топоума и даже самого Тонда. Мой ум будет очищен и целостен, как и подобает королю».

Затем Топопс пробрался сквозь тьму к трону и начал собирать свой разум воедино.

Всё это произошло столетия назад, или, по крайней мере, так гласят легенды Йемина. Город Топоум уже давно был охвачен беспорядками и грабежами. Теперь святилище стоит между каменистой равниной и пляжем, заляпанным грязью. Путешественники, которые обходят это место стороной, сообщают, что деревья там выбираются из пещер и воюют друг с другом; некоторые иногда приближаются к путникам, но растрескиваются. Моряки говорят, что скелетообразные фигуры и тёмные черви сражаются в сумерках на