Янтарный плен - Александра Фольданова

самообладание не подкачало (он ведь не первый раз проделывал фокус) и я не рухнула на пол умоляя трахнуть меня. Трахнуть сейчас, жёстко, не раздеваясь… Но это уже было. Я знала, чем такое кончается. Не сегодня Дэн. Не сегодня. Пусть это будет мой звёздный час!

— Ты кем себя возомнил? Лучшим любовником во Вселенной. Ты давай там. Развлекайся как хочешь. А меня не отвлекай! Я занята! — с каждым словом меня раззадоривало всё больше. Управлять телом становилось всё сложнее. Оно как будто онемело до самых кончиков пальцев.

— Ммм… Как хочу? Мне нравится ход твоих мыслей.

Шею накрыл лёгкий поцелуй. Как раз в том месте, где недавно прошёл палец. Язык повторил этот путь целиком.

— Вот что меня интересует сейчас больше всего — одной рукой он раздвинул верхние губы, другой тихонько кончиком среднего нажал на клитор как на кнопку. Ещё раз. И ещё. — Не отвлекаю?

— Ну что ты! Ни сколечко! — слова приходилось распределять в паузы между сбивающимися вдохами. Но ни на ту напал. Я не упаду. Чего бы мне это ни стоило не упаду.

— А так?

Подушечкой он прошёл по клитору. Мелкими щелчками начал отстукивать какой-то одному ему понятный ритм.

— Ничего особенного. –

«Чёрт! Голос всё-таки дрогнул!»

Он облизал пальцы, и вернул их на прежнее место. «Почему же так долго». Движения завораживали. Выбивали почву из-под ног. Пальцы проникали внутрь и снова возвращались к клитору уже намокшими. Никакого давления. Только движения. Внутрь, наружу, вверх, вниз, по кругу. Всё сначала… «Да когда же это кончится!!!»

Взгляд уж не фокусировался. Он тупо блуждал по вазам, планомерно заполняющимися цветами. Но разум уже не фиксировал на что он смотрит и зачем. Какой-то бесполезный кусок сознания истошно вопил: «Я не сдамся! Я закончу! Закончу… Закончу что? Цветы. Немного осталось. Потом упаду. Потом. Не сейчас…»

— Мне так нравится, что тебе всё равно. Что ты так сосредоточена. Такая уверенная. Спокойная. Что можешь указать мне моё место, как бы я ни зарывался. Продолжай в том же духе. У тебя так здорово получается…

— Да пошёл ты — я прошипела это сквозь зубы, яростно разрывая обёрточную бумагу следующего кулька.

Новая ласка заставила-таки выгнуть спину. Но не обращая внимания на её продолжение я вернулась к обрезке.

— Какое самообладание. Какая царственная выдержка. Мне нравится. Продолжай. — в отличие от меня его голос не дрогнул ни разу. Он был удивительно ровным, шуршал каждым предложением как океанская волна.

Пальцы провели линию по животу, и тут же скользнули вниз. Глубже. В меня. Мелкое подрагвание сводило меня с ума. Заглаженное до сладкой истомы место заняла уверенно прижатая ладонь.

Дыхание окончательно сбилось. В глазах потемнело. Ноги дрогнули. Пора сдаться. Или нет?

Стиснув зубы, я процедила.

— Дашь ты мне закончить или нет?

— А что я по-твоему делаю?

Он вытащил пальцы на всю длину и уверенно засунул обратно. Повторяя это движение он взял меня за подбородок и слегка повернув мою голову прохрипел:

— Ты кажется устала.

— Да неужели?

— Ага.

Его движение стали быстрее.

— Скажи мне, чего ты хочешь?

— Чтобы ты от меня отстал!!!

— Как скажешь.

Всё прекратилось. Он отошёл на шаг. Я невольно испустила разочарованный вздох.

— Так и знал. Ладно. Уговорила. Могу и вернуться.

— Стой где стоишь! Ни шагу!

Но он уже прижался сзади, раскрывая меня обеими руками, упираясь головкой члена прямо между набухших губ.

— Ну это я как-нибудь сам решу.

Он водил им вверх и вниз не проникая.

Всё тело сковало, как будто глина, из которой оно было слеплено под умелыми руками начала застывать. Я уставилась в стену не в силах даже перевести взгляд или вздохнуть, когда мне это наконец удалось, я увидела последние цветы, разбросанные по столу. Дрожащими руками я взяла секатор. Хорошо, что бёдра упирались в столешницу. Это придавало очень условную, но всё же устойчивость.

Отметив, возвращение моего самообладания Дэн протолкнул в меня готовый взорваться член немного глубже. Он был такой напряжённый, что, казалось натягивает меня до предела. Меня колотила дрожь. На автомате я продолжала подрезать тюльпаны хотя перед глазами всё расплывалось.

Он засовывал его всё глубже пока твёрдая рука не обхватила меня за волосы, локоть не упёрся в спину, выгибая меня. Член плавно вошёл до самого конца делая натяжение совершенно невыносимым. Руки заскользили по тонкому шёлку, проникая под него, терзая соски, сжимая бёдра. Губы вычерчивали неровные линии по шее.

— Да хватит уже надо мной издеваться!!! — голос сорвался почти на визг.

— Твоё слово закон, принцесса.

Он произнёс это нежно. Без тени сарказма.

Его член вонзился в меня во всю мощь. Он засаживал его с немыслимой силой накопившегося желания. Вдалбливал, разрывая хрупкую ткань мироздания на мелкие куски. Его пальцы впились в задницу почти болезненно.

Я продержалась не долго. Крик вырвался из груди. Что-то рухнуло, валуном, сорвавшимся в бездну. Может я? Может весь мир вокруг. Эту битву я проиграла.

Сильная рука обхватила меня под грудью, и я беспомощно повисла на его предплечье. Вторая, чуть повременив, подхватила под коленями. Я была у него на руках. Обессилившее тело не спешило подавать признаков жизни. Всё что я в этот момент осознавала — это полёт в неизвестность. Мысли безуспешно пытались пробиться в звенящую голову. Пока я не почувствовала под собой мягкую кровать.

С трудом разлепив глаза я увидела, что Дэн держит в зубах три тёмно-алые розы с чёрным налётом. Он разжал рот. Цветы упали на кровать оставляя на губах мелкие царапины.

— Ты меня сильно опередила.

Ехидная усмешка расплывалась по его напряжённому лицу.

— Зачем они тебе?

Я скользнула взглядом по розам.

— А ты бы предпочла, чтобы я накинулся на тебя прямо так? Извини. Некрофилия — решительно не моё. Думаю… Тут нужен творческий подход.

Он уверенно схватил стебель с шипами и оторвал головку цветка, покрывая лепестками почти бездыханное тело.

— Так мы ещё не делали? Правда?

Я только слабо мурлыкнула в ответ.

— Ммм… кажется кого-то надо погладить…

Он всё ещё был в рубашке и брюках. Достав из кармана свечу для контрацепции, он положил её на тумбу.

— Это чуть позже. Положу поближе.

Поверхность лепестка прошелестела по ногам.

Ночнушка поднялась выше груди и бархат заскользил по всему телу покрывая его потусторонней нежностью. Я растворялась в новых ощущениях. После жесткого вторжения это казалось волшебной сказкой. Давящее ощущение в бедрах от грубого обращения и столешницы отступало, само собой. У меня не было сил даже на стоны, только на невнятное бормотание. Его губы следовали за лепестками всюду, где они