Кремль 2222. Севастополь - Владислав Выставной

– Чего ж ты опасался? – Книжник пожал плечами. – Сам же сказал – они защитили город!

– Все так… Но война закончилась, а назначение Объекта осталось. Это настоящая подземная цитадель, рассчитанная на автономное существование без связи с поверхностью. Когда наверху царила ядерная зима, и все мерли как мухи, внизу было тепло и сытно. Нет, я понимаю, что защитники Объекта выполняли присягу, только страны, которой они присягали, давно не осталось. Как и не осталось настоящих защитников – только их слабое подобие, одним словом – призраки. Наши и их жизненные цели разошлись совершенно. Наша цель – выжить, их цель – уничтожить врага, который, как они считают, все еще существует где-то за океаном. Так что мы никогда не поймем друг друга, – Слава усмехнулся. – Но я не уверен, что призраки существуют. Не хотел бы верить, по крайней мере…

– Ну, будем считать, что их нет, – подытожил Зигфрид. – Я привык полагать, что врагов не существует, пока они не встанут у тебя на пути. Значит, выбор у нас небольшой – идем на Морской завод.

– Выходит, так, – согласился Слава. – Идем.

Но голос выдавал его: в успех этого предприятия он не очень-то верил.

К окраинам Севастополя вышли уже через час. Правда, все оказалось не так, как ожидал Книжник: никаких легкомысленных южных домиков, которые он рисовал себе в воображении, насмотревшись книжных иллюстраций. Какие-то кочки, бугры, да густые неряшливые заросли – вот все, что окружало путников.

– Где же город? – пялясь по сторонам, спросил парень.

– А это что? – с застывшей усмешкой Слава обвел рукой пространство вокруг себя.

Книжник понял. Это не бугры.

Это присыпанные землей руины. От окраин этого города не осталось практически ничего.

Стало тоскливо и жутко. Как будто чувствуя его настроение, навстречу стали надвигаться заросли – какие-то изломанные, чем-то напоминающие каракули капризного ребенка. Угловатые серые ветви едва заметно и мерно двигались, будто под ними дышало что-то огромное. Приглядевшись, в ветвях можно было различить какое-то медленное движение.

– Что это там? – прищурившись, вглядывалась Кэт. – Как будто туман какой-то.

– Тихо! – приказал Зигфрид. Поднял руку в потертой перчатке. – Слышите?

Книжник прислушался. Только теперь он различил какой-то невнятный гул. Незнакомый, но крайне неприятный – будто этот звук означал что-то опасное.

– Пойду посмотрю, – с железным спокойствием сказал Зигфрид.

– Стой, куда? – сдавленным голосом позвал Книжник.

Трудно привыкнуть к этой черте воина: при потенциальной опасности – не выжидать, наблюдая, а идти навстречу угрозе, выяснять, что к чему. Едва вест приблизился к границе зарослей, как ветви вздыбились, и серое движение за ними стало более явным, а гул – отчетливее и громче.

– Нам лучше тут подождать, – сказала Кэт, и Книжник испытал к ней благодарность: не пришлось самому проявлять малодушие и умолять не лезть в неизвестность вслед за безбашенным другом.

– Здесь, так здесь, – лениво отозвался Слава, усаживаясь прямо на землю. Живун-трава еще не стянула до конца его рану, и он все еще прихрамывал. Развалившись, как зритель какого-то развлекательного действа, он наблюдал за вестом.

Зигфрид быстро осмотрел высившуюся перед ним живую стену – и вынул из ножен меч. Не тратя времени даром, рубанул сплетение ветвей перед собой – и шагнул в образовавшуюся брешь.

Гул сменился ревом. Из прорехи, прорубленной воином, вырвалось густое черное облако, мгновенно распавшееся на отдельные, довольно крупные сегменты. Не чувствуя боли, Слава вскочил на ноги, выкрикнул:

– Шершни!

Еще не осознав угрозы, Книжник вскинул арбалет. Справа щелкнул затвор карабина Кэт.

– Это же рой! – пробормотал Слава, беспокойно топчась на месте. Рука его то и дело тянулась к несуществующему пистолету, на поясе – с момента освобождения из лап бесноватых он оставался без личного оружия. – Они убьют его!

Не успев спросить, что это за твари такие, Книжник увидел, как от черного облака отделилось несколько крупных точек – и быстро понеслись в их сторону. Только теперь удалось разглядеть, что этот такое.

Насекомые. Что-то вроде мух – только величиной с небольшую крысособаку. Вид эти монстры имели такой, что хотелось все бросить и с воплем бежать куда глаза глядят: красные, выпуклые фасеточные глаза, беспрерывно двигающиеся жвала, подергивающееся сегментарное брюшко под гудящими, как вентилятор, крыльями.

И длинное, острое, как арбалетный болт, жало.

Пара таких тварей зависла в воздухе метрах в пяти от них, явно примериваясь для атаки.

Бахнул выстрел: Кэт попыталась снять такое чудовище из карабина, но пуля прошла мимо. Выстрел привел шершней в ярость. Твари, закружившись друг вокруг друга, спиралью ушли в небо, и, заложив крутой вираж, ринулись в атаку.

Они сразу выбрали себе наиболее беззащитную цель – Славу. Словно чувствовали, что тот безоружен и ранен. Многие муты издалека чуют запах крови и гнили – это означает для них легкую добычу.

Только не в этот раз. Книжник припал к арбалету, отчаянно пытаясь поймать на прицел непривычно шуструю цель. Права на ошибку не было: скорострельности его оружия недостаточно, чтобы бороться с такими стремительными целями. С трудом подавив соблазн попытаться подстрелить гадину на лету, дождался, пока та не рухнет прямо на жертву. Тварь буквально сбила с ног Славу, отчаянно замахавшего руками и огласившего округу какими-то невероятными по сложности матюгами. Сжав зубы и задержав дыхание, семинарист вдавил спусковую скобу.

Тяжелый арбалетный болт буквально снес с человека тварь, уже вознамерившуюся проткнуть его длинным черным жалом. Второй шершень, поспешивший на подмогу, на секунду завис в нерешительности над подстреленной особью – и тут же был сбит вторым выстрелом из арбалета.

Где-то доводилось читать о старинном английском охотничьем клубе, в котором за честь почиталось подстрелить дуплетом пару вальдшнепов. Этот дуплет был как минимум не хуже.

– Не шевелись! – тихо сказала Кэт.

Размечтавшись о членстве в престижном клубе, Книжник теперь замер, шеей ощущая какое-то мерзкое движение. От ужаса все тело покрылось липким холодным потом.

Что-то большое, тяжелое карабкалось по спине, цепляясь за ткань куртки. Кожа щеки ощутила прикосновение чего-то тонкого, даже немного щекотно стало, и оттого – запредельно страшно. Ощущение перекинулось на голову – что-то стало суетливо перебирать в волосах.

– Что там?! – выдавил из себя Книжник.

– Момент! – бросила Кэт.

Бахнуло. И тут же сверху на лицо, на волосы хлынула зловонная жижа – будто ушат с дерьмом на голову вылили. Все это текло по лицу, по шее, затекало за шиворот. При этом что-то там на спине продолжало конвульсивно шевелиться и перебирать лапками.