Кремль 2222. Севастополь - Владислав Выставной

Он уткнулся носом в землю и захрапел. Тут же с лязгом откинулась дверца окошка, за ним показался чей-то злобный взгляд:

– Чего в дверь ломиться?! Позвонить не могли, что ли?

– О как! – удивился вест. – У вас и звонок есть? Круто живете.

– Чего надо?

– А что у вас обычно здесь делают?

– Чужаки, что ли? Чужаков не пускаем!

– Это со мной! – донесся со спины голос пьяницы. – Это мои друзья!

Путники удивленно оглянулись. Свои рекомендации пьяный давал, уткнувшись лицом в землю. Слава среагировал мгновенно:

– Да, мы с ним!

Не сговариваясь, вместе с Книжником они подняли это бесчувственное тело и ткнули его лицом в окошко.

– Мишаня, ты меня знаешь! Я за них ручаюсь, хоть у них и морды противные, – строго сказал пьяный и шумно рыгнул прямо в окошко.

– Проклятье, Грин, не порть воздух в заведении!.. – возмутился Мишаня.

– А еще со мной дама, – понизив голос, доверительно сообщил пьяный.

Это подействовало как аргумент. Гулко щелкнул засов, железный щит со скрежетом съехал вбок, видимо, на ролике.

Перед ними возник угрюмого вида плешивый громила в некоем подобии костюма-двойки. Он критически осмотрел посетителей, остановив взгляд на Зигфриде. Вест улыбнулся в ответ со всем обаянием, на которое был способен.

– Ладно, заходите, – смягчился плешивый. – Только если это чучело здесь рыгать начнет, сами убирать будете.

– Как скажешь, командир, – с готовностью отозвался Слава, втаскивая под мышкой безвольно волочащегося пьяницу – благо тот был тощ и не очень тяжел. Взгромоздил неожиданного союзника на ближайшую подвернувшуюся лавку, отчего пьяный, по-прежнему не открывая глаз, заверил:

– Держить-сь меня – я решу все ваши п-проблемы!

Попытался встать – и едва не повалил стол.

– Эй, как там тебя – Грин? Сиди и не дергайся! – прошипел Слава. Обратился к остальным:

– Ну, видите, какое место, какой народ! Кого вы здесь хотите найти?

Книжник же оглядывался с любопытством. Место было невиданное, непривычное, словно «салуны» из классических вестернов. У дальней стены имелась хорошо подсвеченная стойка, за которой хозяйничал могучий дядька в жилете – надо полагать, бармен. По стойке лихо летали бокалы, наполненные янтарной жидкостью, у стойки на странных высоких табуретах сидело несколько посетителей. Между стойкой и путниками было разбросано несколько столов, за которыми шумно отдыхали грубоватого вида люди. Именно люди – мутов здесь не было видно. Дамы с пышными формами разносили напитки на подносах и в огромных кружках, которые они умудрялись сгребать по несколько штук в каждую руку. Посетители не упускали случая хлопнуть девчонку по обширной корме под дружный хохот собутыльников. В воздухе стоял чад от табачного дыма, отчего представшее новым посетителям зрелище казалось чуть размытым густым туманом. Все это сопровождалось громкой разухабистой музыкой, которую производил небольшой оркестр, расположившийся сбоку на невысоких подмостках. Безумного вида барабанная установка, контрабас, раздолбанное пианино, труба и гитара создавали режущее слух сочетание, не лишенное, впрочем, бодрости и какой-то бандитской эстетики.

– Сядем здесь! – решил Зигфрид, устало падая на скрипучую лавку со спинкой – стульев здесь не было. Сбросил рюкзак, меч и принялся внимательно осматривать зал.

Остальные расположились на лавках вокруг большого кособокого стола и попытались освоиться в непривычной обстановке. Долго скучать им не дали – к столу подошел бармен собственной персоной. На широком лице с крупными чертами застыла любезная улыбка.

– Впервые у нас? – поинтересовался он глубоким бархатистым голосом.

– Как-то так получилось, – туманно сказал Зигфрид. – А скажите, уважаемый, какой народ здесь у вас обычно собирается?

– У нас исключительно уважаемые люди, в основном с Морзавода. Мутов, как видите, не пускаем.

Зигфрид кивнул.

– Чего изволите? – продолжил бармен. – Откушать, выпить?

– Вот откушать бы не помешало, – заметила Кэт. – Живот с голодухи сводит.

– И пива! – заявил Слава. – Говорят, у вас неплохое варят. Если не врут, конечно.

– Вы лично убедитесь, что это сущая правда, – заверил бармен. – Расплачиваться чем будете? Принимаем золото, цветные металлы, патроны, рабов и прочее…

– А как насчет полезных услуг? – поглядывая в сторону оркестра, спросил Слава.

– Это смотря какого рода услуги, – спокойно сказал Бармен. – Если вы по поводу заказных убийств, то это монополия Смотрящего…

– Нет, я по поводу сыграть, спеть что-нибудь, – Слава кивнул в сторону оркестра. – Нет сил смотреть, как они мучаются…

Бармен с сомнением поглядел на Славу, сказал:

– Ну, попробуй. Если посетителям понравится – зачту в оплату.

Слава подмигнул спутникам и отправился к подмосткам. В это время очнулся пьяница по имени Грин:

– Я тоже готов оказать неоценимую услугу…

– Ты окажешь неоценимую услугу, если будешь сидеть тихо, – не отрывая взгляда от Славы, сказала Кэт.

Слава тем временем о чем-то договаривался с оркестрантами. После чего взял гитару и подошел к микрофону на кривой стойке. Сделал несколько ударов по струнам, с ходу подхваченных ритм-секцией. И запел нервным, хрипловатым голосом:

Я буду там немного раньше, чем ты,

Ты будешь позже – тебе фору дам.

Мы все придем, куда приводят мечты —

Все будем там.

Я улечу туда в назначенный срок,

Пройду таможню, свою визу сдам,

Болезни, старость, колесо, курок —

Все будем там.

Но что грустить, пока ты здесь,

Покуда жив, покуда трезв,

С тобой друзья, ты знаешь сам —

Ты не один – все будем там!

Эта музыка была не похожа на все, что Книжник привык слышать до этого – ни на суровые баллады ратников, ни на мелодичные напевы кремлевских женщин. Здесь был нерв, и музыка казалась рваной, как окружающее ее изорванное железо. Семинарист читал про забытые жанры – блюз, рок, – но никогда не слышал их в живую: в Кремле не очень-то приветствовалась чуждая музыка, спасибо Последней Войне. А здесь, в городе, пострадавшем от войны не меньше, а может, и больше Москвы – она звучала. И, похоже, находила отклик в сердцах местных. Те отвлеклись от разговоров, от жратвы и выпивки – и с любопытством уставились в сторону парня в черном комбинезоне с накинутым на лицо капюшоном, который с каждым аккордом наращивал энергию своей странной музыки:

Я там расслаблюсь от земных забот,

Налажу связи и сигнал подам:

Ну что, кто следующий за мной пойдет?

Все будем там.