Договор на крови - Гоблин MeXXanik

протянул помощник.

— Почему не попробовать. Парень он неглупый. И грех упустить возможность использовать его гений.

— Ничего я не буду от него пользовать, вашество. Я приличный подданный империи, — возмутился Фома.

— Но позволишь ему исследовать тебя?

— Только если все будет прилично.

— Уверяю, что так и будет.

— Ну, раз вы гарантируете… — Питерский с надеждой бросил на меня короткий взгляд. — Мне очень хочется уже стать полноценным. А то половина меня будто в клетке заперта. Это очень странно, вашество.

— Вот пусть Лаврентий Лавович и ломает над этим голову. В конце концов, раз он стал нашим семейным лекарем, то придется лечить некроманта, перевертыша и если понадобиться, то и нашу Виноградову.

— Я обеспокоен тем, что она может отвязаться от своего дома, — парень поделился со мной переживаниями. — Вдруг я окажусь ненадежным… этим самым…

— Якорем, — подсказал я.

— Это так называется?

Я кивнул.

— Такая ответственность. Вот если я ее подведу? И она потеряется?

— Все неоднозначно, — пришлось признать мне. — На самом деле призраки не меняют привязки. Но я точно помню, как она пыталась выйти вслед за своей родственницей. И не сумела отойти и на пару шагов от дома.

— Это может быть опасным для нее? Вдруг Любовь Федоровна потеряется?

— Она привязалась к тебе. И очень испугалась, что ты погибнешь.

— Но раз меня привезли в дом. То она могла бы успокоиться, что теперь я умру в ее жилище. И останусь в нем призраком.

Мне стало жутко от подобной перспективы. И я тряхнул головой.

— Виноградова мудрая женщина. Она сама решит, что для нее лучше. Если она эволюционирует…

— Вот зачем вы про такое говорите, вашество? Чем бы ни занималась Любовь Федоровна, она делает это как и полагается без свидетелей.

Я хотел пояснить, что означает новое слово, но запнулся, ощутив смутное беспокойство. Что-то ускользало от моего внимания. И не в первый раз. Но не успел я поймать мысль, как Фома отвлек меня вопросом:

— А куда мы еще сегодня поедем?

— Сейчас скажу, — ответил я и достал из кармана телефон. Нашел в списке контактов номер Боткина. И нажал на вызов.

— Добрый день, Павел Филиппович, — послышался из динамика голос прозектора.

— Добрый, добрый, — ответил я. — Петр Ильич, подскажете, вы сегодня работаете?

— Я работаю каждый день и беру ночи, потому как больше некому, — сообщил собеседник.

— Могу ли я попросить вас об одной услуге?

— Конечно, мастер Чехов, — послышалось в динамике. — Что угодно.

— Хотел бы взять у вас взаймы… — начал было я, но Боткин меня перебил:

— Стоило ли звонить по поводу такого пустяка. О какой сумме идет речь?

— Скажите, Петр Ильич, к вам, случайно, не привозили никого из черносотенцев?

— А как же без них? — удивился Боткин. — Их, Павел Филиппович, доставляют каждый день.

— Можно ли взять одно из тел на несколько часов? — уточнил я.

В динамике на некоторое время повисло молчание. А затем Боткин осторожно произнес:

— Уж не знаю, зачем он вам…

— Некромантские дела, — туманно пояснил я. — Но ничего недостойного, это я вам гарантирую.

— Чего только не сделаешь для хорошего человека, — произнес Боткин.

— Большое спасибо, — произнёс я и тут же добавил. — Да, скажите, пожалуйста, за ним еще не приезжали монархисты?

— Даже жандармы еще не приезжали, — ответил Боткин. — Тело подбросили к прозекторской этой ночью. Я его только и успел, что подписать, повесив бирку на палец.

Я довольно улыбнулся:

— Спасибо. Скоро буду.

— Только позвоните, когда подъедете, мастер Чехов, — поспешно произнес Боткин.

— Хорошо, — ответил я.

Отменил вызов и убрал телефон в карман и обратился к сидящему за рулем Фоме:

— Помнишь где центральное бюро судебно-лекарской экспертизы?

— Это там, откуда ваш новый приятель, жандарм, с вашей приятельницей на свидание уехали? — невозмутимо уточнил парень.

— Да… но, — я смешался и все же спросил, — А как ты догадался, что они собрались на свидание?

— Я такие вещи знаю. Видел, как тот офицер на вас зыркал. И как девица на него поглядывала. Уж не знаю, как вы этого не заметили.

— Может, потому, что мне самому на свидание с Алисой не хотелось.

— Она девушка видная, — заметил парень. — Или не вашего круга?

— Признаюсь, что у нас был шанс. Но мы оба поняли, что нас не тянет друг к другу так, как должно было бы. И я не жалею, что не потерял такого друга как Белова.

— Плохой вы некромант. А человек хороший, — пробормотал парень и надавил на газ.

* * *

Сегодня бюро не было таким пустым, как в мой прошлый визит. На парковке стояло несколько машин, а на крыльце и во дворе виделись люди в форме жандармерии и прокуратуры.

Фома остановил машину на парковке, я же вынул из кармана телефон, и вызвал номер Боткина. Прозектор взял трубку почти сразу:

— Вы уже прибыли, Павел Филиппович?

— Да, — ответил я.

— Тогда вам лучше всего будет проехать через двор. Куда привозят и забирают материал. Боюсь, вам очень тяжело будет вывезти тело через центральный вход.

— И то верно, — согласился я.

— Въезд через арку. На пропускном пункте скажете, чтобы позвонили Боткину.

— Хорошо, — произнёс я и завершил вызов. Обернулся к Фоме:

— Нам нужно проехать через арку.

Питерский нахмурился:

— Это еще зачем?

— Потому что нам надобно будет отсюда кое-что вывезти, — ответил я.

— Вашество, не говорите, что мы повезем куда-то тело в машине, которую вы только что купили.

Я вздохнул:

— Придется. Потому что потом нам нужно будет привезти это тело на одну встречу. И ласточка для этой поездки совсем не подходит.

Фома покачал головой, но ничего не ответил. Просто завел двигатель, и машина выехала с парковки.

Въезд в арку был перекрыт запертыми воротами, возле которых дежурило несколько бойцов спецотдела жандармерии. И когда к ним подкатила наша машина без номеров, двое парней направились в нашу сторону.

Я опустил стекло и произнес:

— Позвоните, пожалуйста, Петру Ильичу Боткину. Он ждет меня.

Дружинник обернулся к посту и кивнул. Один из сидевших в будке бойцов снял трубку и набрал короткий номер. А через несколько мгновений положил трубку на рычаги и нажал кнопку. И створки начали медленно открываться.

Фома проехал на территорию. У стены стояли несколько металлических мусорных баков. А на крыльце топтались с сигаретами несколько лекарей в белых робах. Они казались бледными и бросили в нашу сторону безразличные взгляды.

Боткин уже ждал нас у двери. И заметив черную машину, он выбросил в урну недокуренную сигарету и подошел к нам:

— Добрый день, Павел Филиппович, — с улыбкой начал он, когда я вышел из авто. — Вам очень повезло. У нас есть тело, которое еще даже не успели зарегистрировать в журнале приема.

— Он проходит по какому-то делу?

Петр Ильич покачал головой:

— Павел Филиппович, вы же знаете, что все, у кого есть тату принадлежности к городским бандам, обязательно доставляются сюда для установления причины смерти.

— Это хорошо. Надеюсь, его вещи еще не утилизировали?

— Павел Филиппович, я же сказал: его еще даже не вписали в книгу учета. А бирку с пальца снять не проблема.

— То есть, он еще лежит в коридоре на каталке и в одежде? — довольно заключил я. — Вот и отлично.

Боткин замялся, а затем произнес:

— Только мне тоже нужна помощь от вас. Видите ли, у меня на столе лежит неопознанный труп с признаками насильственной смерти. Его доставили без документов, по отличительным приметам не числится ни в одной из розыскных баз. А жандармерия хочет как можно быстрее установить личность бедняги.

Я кивнул:

— Хорошо. Идемте.

— Вам будет нужна моя помощь, вашество? — боязливо уточнил Фома, и я покачал головой:

— Думаю, я прекрасно справлюсь сам.

— Тогда я подожду вас в машине, — с облегчением ответил Питерский и откинулся на спинку сиденья.

Мы же с Боткиным направились к крыльцу. Поднялись по ступеням, Петр Ильич потянул на себя заскрипевшую дверь:

— Прошу вас, проходите.

Мы оказались в длинном коридоре, который слабо освещали закрепленные под потолком, гудящие и мигающие лампы дневного света. Вдоль стен стояли каталки, на которых лежали накрытые простынями тела.

— Вот тот, кто вам нужен.

Боткин подошел к одной из каталок, приподнял ткань и произнёс:

— А вот и ваш подарочек.

Я подошел к каталке, взглянул на лежавшее на металлическом листе тело. И удивленно присвистнул. Передо мной лежал накрытый простыней тот самый бандит, с которым я недавно разговаривал в лавке Брагина.

— Коротка жизнь бандита, — пробормотал я, рассматривая обескровленное лицо. — А ведь мог еще жить и жить.

– «Сыны», «Черная Сотня» и октябристы делят город, — ответил Боткин. —