Священная швабра, или Клуб анонимных невест - Светлана Борминская

Сперва она вспомнила, как мучительно долго набирала номера мобильных телефонов мамы и Гончарова.

— А Михаила Васильевича нет, — холодно ответила ей секретарь Гончарова, когда Ирина догадалась позвонить ему на работу. — Представьтесь, пожалуйста… Ирина Стрельникова? Нет, для вас ничего нет, извините.

— А когда он будет? — спросила Ирина.

— Извините, этого я не могу вам сказать, — секретарь положила трубку.

«Это так похоже на мужчин, предлагают руку и сердце, а потом — „для вас ничего нет!“» — Ирина с ненавистью отбросила телефон.

— Илларион, простите, вы где?.. — через несколько минут позвонила она водителю.

— Извините, Ирина, но я не в Москве, — сонно ответил тот.

— А что будет, если я поеду на «корсе»? — почти крикнула она.

— Может быть, мне приехать? — без паузы предложил водитель. — Через два часа вас устроит?

— У вас же выходной, — не согласилась Ирина. — А я не могу ждать!

— Ладно! Бак полный, — буркнул водитель. — Не спешите, хорошо?.. И возьмите водительское удостоверение.

«Спайдер-корса» завелась с полуоборота и уже в начале шестого Ирина въезжала в Пушкино со стороны старого Ярославского шоссе.

Нет, за два прошедших года она не позабыла Зинаиду Афанасьевну Хариотскую и её сына Севу — Пашкиного отца, и безошибочно нашла частный дом в середине раскисшей от талого снега улицы.

Всё тот же маленький усатый кот сидел на приступках, а на двери висел миниатюрный китайский замок — «мечта вора». Заглянув в окно, Ирина сообразила, что в доме, скорее всего, давно никто не живёт и, потрепав кота за уши, вышла обратно на улицу.

— Мяу! — кричал ей вслед кот. — Мяу!..

У колодца напротив дома стояла и угрюмо смотрела на Ирину какая-то бабка в телогрейке.

— Я видела, как ты заходила к Зинке, — хабалистым голосом крикнула она и потрясла коромыслом. — Чего тут вынюхиваешь?

— Подскажите, где мне найти Зинаиду Афанасьевну? — подошла к ней вплотную Ирина. — Она очень мне нужна.

— Ты чего на сносях что ли?.. Бледная… Воды дать? А Зинка работает, она ж не старая, — бабка участливо всмотрелась в лицо Ирины. — Лицо твоё знакомо, а не помню кто ты.

— Я её знаю, и она меня знает, — вот и всё. Скажите, где она работает, пожалуйста, я к ней по делу, — повторила Ирина.

— У нас в Пушкине одна работа для всех — рынок у вокзала! — бабка махнула рукой. — И не жди её тут, она замуж вышла и не живёт теперь здесь.

— А где она живёт? — спросила Ирина.

— Не знаю, она мне не докладывала, — бабка шмыгнула носом и повернулась к колодцу, потеряв всякий к Ирине интерес.

— Я вас прошу, помогите мне узнать, где она живёт! — Ирина вытащила из кармана кошелек. — И если увидите мальчика…

— Какого ещё мальчика?.. Сын у Зинки помер два года назад, — у бабки забегали глаза. — Имя своё скажи, а то спрашиваешь-спрашиваешь про Зинку, спрашиваешь-спрашиваешь…

Ирина протянула бабке тысячную купюру, но та не на шутку разозлилась.

— Что ты мне деньги суёшь?.. Я не крохоборка, какая-нибудь, а Зинка огурцами торгует у рынка, так что не промахнёшься, если ты с ней знакомая! Ладно, так и быть, оставь мне свой телефон. Я перезвоню, если Зинку увижу в городе, хочешь?

Ирина записала на клочке бумаги телефон и протянула его женщине. Та убрала бумажку в карман телогрейки и шикнула на кота.

— Зинкин котяра. А ну, брысь!.. Птичек ловит, тем и жив.

У Пушкинского рынка, к которому Ирина подъехала, было пусто и мусорно. Ирина решила покружить по улицам, в надежде увидеть Пашку. Через час кружения она странно успокоилась и, сворачивая на старое Ярославское шоссе, не заметила несущийся прямо на неё цементовоз.

Вот и вся предварительная хронология последних часов Ирины перед клинической смертью…

Подарю звезду

Михаил Васильевич Гончаров нервно оглянулся на поросшее мхом здание с готическим шпилем и достал из кармана валидол. Кинув таблетку под язык, он присел на ближнюю мусорную тумбу и закрыл глаза… Только что ему удалось утрясти все дела, касающиеся его дочери Дарьи. Бывшая супруга рыскала по магазинам, и Михаил Васильевич отчасти был этому рад.

Через четверть часа, по-стариковски кряхтя, он поднялся. Заболевшее ещё при разговоре с ректором университета сердце притихло, значит, можно было возвращаться в отель. В номере он автоматически включил телевизор, чтобы послушать последние новости.

«Пьяная телеведущая всмятку расколотила антикварную машину за миллион долларов. Её два часа вырезали из кузова автогеном!» — через минуту репортаж Русской Службы Новостей закончился.

— Миша, на тебя страшно смотреть, — Инна стояла на пороге его номера с пакетами и переминалась с ноги на ногу. — Неужели, компаньона убили?..

Уже через час они спешно выходили из «Шератона».

— Останься, полетишь завтра. С Дашкой пообщаешься… Я тебя прошу, как друга, Инка! — попросил Михаил Васильевич бывшую жену.

— Нет уж, я поеду с тобой, мой генерал! — с озорной улыбкой ответила бывшая. — Не хочу лишний раз видеть эту маленькую сучку — твою дочь!.. Пусть бельгийцы с ней теперь мучаются. Оле-оле-оле-оле… Дашка-Дашка, гуд бай!..

Палата № 6

— Новое реалити-шоу «Кружка для подаяния» ведёт восходящая звезда телеканала Татьяна Дрыночкина! Не переключайтесь, смотрите нас круглосуточно!..

«Чёртова корова!» — отмечая все ляпы бывшей ассистентки Танечки, рассердилась Ирина, ища глазами пульт от телевизора. На неё с усмешкой глянула загипсованная бабушка с соседней кровати.

— Ирочка, я пить хочу, — каркающим бодрым голосом сообщила она.

— Яш, — Ирина нашла глазами сына. — Дай бабусе попить, а мне пульт!

— Сок или виски? — спрыгнул с подоконника Яшка.

— Мне б водички, Яшенька! — прокаркала та.

— Вас как зовут?.. Тётя Катя? А меня Яша. Будем знакомы, — Яшка галантно налил старушке воды из-под крана и снова уселся на подоконник.

— Яш, ну ты чего?.. Мама выздоровеет и съездит за Пашкой в Пушкино, — пообещала Ирина. — Скучаешь по брату?..

Ирина убрала ладонь с лица и вздрогнула — у кровати стоял Михаил Васильевич Гончаров собственной персоной.

— Ты меня в гроб вгонишь, Ира, — с видимым усилием выговорил Гончаров, вытирая вспотевшее лицо. — Кстати, почему ты лежишь в общей палате под номером шесть?..

— Мужчина, я к вам обращаюсь, — старушка-соседка помахала загипсованным запястьем. — Умираю от жажды, а селёдки не ела…

Яшка с удивлением смотрел на Гончарова и молчал. Потом сердито отвернулся. В следующем году ему предстояло идти в первый класс.

Лакомый кусочек