Не та, кого ты искал - Амина Мэй Сафи

– Ид Мубарак, Дина! Ид Мубарак, Тамра!

– Ид Мубарак, хабибти, – отозвалась Тамра.

Мириам многозначительно приподняла брови, глядя на Лулу, пока та обнималась с Диной. Лулу еле сдержала смех, подставляя щеки для поцелуев.

– Есть хотите? – спросила Мириам.

Дина засмеялась, звонко и весело.

– Умираем от голода!

Дина взяла тарелку и принялась наполнять ее едой. Тамра последовала ее примеру, кружа вокруг буфета, за ней Мириам. Лулу плелась последней.

– Лулу, хабибти! У тебя так мало еды на тарелке! Вот, – Дина добавила целую порцию риса ей на тарелку, – угощайся!

Лулу улыбнулась сквозь зубы так любезно, как только могла. Будучи старшей из них четверых, Дина могла позволить себе такие вольности. Как только девочки отвернулись, Лулу положила ложку риса обратно на поднос. Мириам притворно поцокала языком, как будто она поймала ее на проказе.

Эта реакция, вне сомнения, была шутливой, даже дразнящей, но Лулу все равно смутилась.

– Ты должна попробовать это, – сказала Тамра, поворачиваясь и добавляя пять завернутых в виноградные листья рисовых лепешек на тарелку Лулу. Она была моложе Дины, но все равно старше Лулу. – Моя мать приготовила их специально для сегодняшнего вечера. Вчера весь день их делала.

Лулу запихала долму в рот и промычала свою признательность, отчего Тамра расцвела. Пока Лулу стояла с набитым ртом, к их компании подплыла тетушка Сальва и раздала по три поцелуя каждой. Лулу постаралась не заплевать виноградными листьями и рисом хозяйку вечера.

– Мои хабибти, как вы тут? Keifich, keifich, keifich?[26]

– Ziena, Amti. Wa anti?[27] – последовал ответ Дины.

– Alhumdulillah, habibti. Alhumdulilla h[28], – сказала Сальва, ущипнув ту за щеку.

– Allhamd’Allah[29], – как попугай, повторила Тамра.

– У меня все хорошо, shukran[30], тетушка, – сказала Лулу.

Мириам улыбнулась.

– Тоже.

Тетушка Сальва на мгновение окинула четверку взглядом, а потом взяла Лулу за подбородок.

– Ты так похожа на своего отца, mashallah[31].

– Shukran, Khala[32], – к удивлению самой Лулу, слово «тетушка» слетело у нее с языка на арабском. Это вышло само собой, как будто она старалась что-то доказать. Как будто она была Одри, выплясывающей чечетку за похвалу. А Лулу не нуждалась ни в чьем одобрении.

– Конечно, хабибти. – Сальва ущипнула ее за щеку. – Но что вы тут, девочки, делаете одни? Вы должны общаться с гостями. Идите и поздоровайтесь с тетушкой Фаррой. Она о вас спрашивала. Она очень волнуется, знаете ли. У ее дочери проблемы с иммиграцией. Она родом не отсюда, ее старшая. Мы все за нее так волнуемся. Она, к тому же, инженер. Кхале нужны девочки, чтобы порадовать ее.

– Конечно, тетушка, – почтительно сказала Дина.

– Да, мама, конечно, пойдем, – сказала Тамра.

– Конечно, – подтвердила Мириам, пожав плечами.

Что-то сжалось у Лулу в груди. Эти женщины всегда заботились друг о друге, но на ее маму эта забота не распространялась. Самой Лулу тоже доставалось немного этой ласки, но лишь когда они углядывали в ней черты ее отца. Она собрала свою армию союзников, но вчера они ее подвели. Или, может, она подвела их. А эти люди – эта семья, которая должна была достаться ей по рождению – косились на нее с подозрением, словно ожидая, что она вот-вот ударит в грязь лицом. Обида встала комом в горле, из-за чего в ее голосе появилась напряженная нотка:

– Как думаешь, ей захочется баклавы?

– La[33], хабибти, у нее своя есть. Вы такие милые девочки, не так ли? – Но тетушка Сальва не смогла удержаться, чтобы не добавить: – Несмотря ни на что, ay wallah[34]?

Ее глаза на секунду устремились на мать Лулу, стоящую поодаль, – неосознанный взгляд. Затем Дина и Тамра тоже посмотрели в сторону Эйми. Лулу прикусила язык, так сильно, что почувствовала привкус металла во рту. Она ухватилась за этот вкус, эту боль, как за якорь, пока Мириам не пнула ее по ноге, чтобы привести в чувство. Лулу кивнула в знак благодарности.

Тетушка Фарра, очевидно в нетерпении, подлетела к их небольшой группе. Она приветствовала Сальву, и они продолжили разговор, который, по всей видимости, не закончили раньше. Они болтали на арабском очень быстро, так что Лулу с трудом их понимала. Но она всегда умела выхватывать из речи ключевые слова, вне зависимости от того, как быстро рассказчик говорил.

Лулу жевала свою баклаву, зная, что прерывать их будет невежливо. Дина и Тамра тоже внимательно слушали старших женщин. Сальва только что закончила рассказывать Фарре, как Лулу волновалась за нее ранее. Обе женщины посмотрели на девушку с добротой в глазах, а Фарра еще и ущипнула ее за щеку двумя пальцами. Это была боль особого, ласкового рода. Правда, Лулу было бы приятней, если бы у нее при этом рот не был набит баклавой. Она проглотила кусок и улыбнулась.

Две женщины продолжили беседу. Бросив взгляд на Эйми, они заговорили уже приглушенными голосами и при этом обменивались многозначительным взглядами. Привычная картина. Все те же шепотки и переглядывания, которые всегда доставались Эйми. Если ей повезет, когда-нибудь такие шепотки перепадут и Лулу. Шепотки были везде. Она никогда от них не избавится. Только не здесь, и особенно не в Сили Холл. Глупостью было с ее стороны полагать, будто она может построить здесь что-то незыблемое, что-то непроницаемое, что никогда, никогда не сломается. Лулу сжала зубы.

– И она, – сказала тетушка Сальва многозначительно, все еще на арабском.

Тетушка Фарра неприятно захихикала и ответила на арабском, который Лулу смогла разобрать:

– Нет, нет, я знаю. Sharmoota.

Лулу повернула голову и уставилась на женщин. Мириам, Дина и Тамра, одна за другой, обратили внимание на то, как пристально она глядела на тетушек. Но сама Лулу ничего вокруг не замечала, кроме звона в ушах. Sharmoota. Шлюха. Потаскуха. Такое ругательство есть во всех языках. Оно преследовало Лулу.