Мир мог быть другим. Уильям Буллит в попытках изменить ХХ век - Александр Эткинд

Летом 1938-го Буллит принимал у себя в Париже сыновей своего старого друга и соперника Джозефа Кеннеди, американского посла в Лондоне. Братья Кеннеди собрались тогда, накануне войны, в большой европейский тур, и их особенно интересовала Восточная Европа. Сохранилось письмо Буллита Джону Кеннеди, эсквайру, от 8 мая 1939-го, где посол предлагал трехнедельный маршрут: Берлин, Варшава, Каунас, Таллин, Москва. В итоге братья Кеннеди гостили несколько недель у Буллита в посольстве, а дальше не поехали. Война могла начаться в любой момент.

Советские контакты и старые тревоги не оставляли Буллита и в Париже. Видимо, здесь он познакомился с Вальтером Кривицким, одним из первых и, возможно, самым важным из «перебежчиков» – перешедших на Запад агентов НКВД, которые предоставили миру детальную информацию о сталинских методах. Примкнув к большевикам в 1917-м, этот еврей из австрийской Галиции сделал отличную карьеру, поднявшись за двадцать лет до положения нелегального резидента НКВД в Гааге. Держа там антикварную лавку, Кривицкий координировал разведывательную сеть по всей Западной Европе. С началом чисток в армии и НКВД Кривицкий и его коллеги почувствовали себя неуютно; многих отзывали в Москву, откуда не возвращались. В сентябре 1937-го друг и коллега Кривицкого Игнатий Рейсс написал Сталину письмо с отказом вернуться в СССР, завернув в конверт недавно полученный орден Красного Знамени. Вскоре его убили в швейцарской деревне, а письмо появилось в европейских газетах. То был первый удар по советской непорочности; левая пресса была в бешенстве. После этого бежал и Кривицкий. Наученный опытом Рейсса, он не стал скрываться в глухих кантонах, а обратился за помощью к французскому правительству и к американскому послу. С помощью Буллита Кривицкий получил полицейскую охрану и печатался в парижских газетах, а потом получил американскую визу и билет в Нью-Йорк. Там у него начались проблемы с иммигрантскими властями, которыми снова пришлось заниматься Буллиту. Книга Кривицкого «На секретной службе у Сталина» произвела сенсацию в 1939 году. Полная просоветских иллюзий, американская пресса атаковала Кривицкого, но подписание советско-нацистского пакта подтвердило его худшие предсказания. Он дал показания в Конгрессе и потом сотрудничал с Британской секретной службой, раскрыв ей «кембриджскую пятерку» советских шпионов. В феврале 1941 года его нашли мертвым в вашингтонском отеле. Американская полиция считала причиной смерти самоубийство. Кроме нее, мало кто сомневался, что Кривицкого убрали советские агенты [170].

Одновременно с делом Кривицкого Буллит инициировал еще одно, для Америки более значительное, дело Алджера Хисса. Со ссылкой на Даладье и французскую контрразведку Буллит информировал Госдепартамент и впоследствии самого Рузвельта о том, что сотрудник госдепартамента Хисс был коммунистом и советским шпионом. Возможно, что люди Даладье получили эту информацию от Кривицкого, а возможно, что Буллит сам узнал о шпионской деятельности Хисса от Кривицкого и, обсудив эту информацию с Даладье, сослался на него. Госдепартамент предпочел не реагировать на информацию Буллита. Хисс спокойно продолжал свою карьеру, работая с Самнером Уэллесом, пока не стал в 1944-м ответственным за организационное строительство будущей ООН. В 1945 году Хисс был одним из ключевых участников Ялтинской конференции, где писал многие черновые документы и имел прямой доступ к Рузвельту. Официально он нес ответственность за все, что было связано с Ближним и Дальним Востоком, но он подготавливал и документы по Польше, по немецким военнопленным и пр. В 1948-м еще один перебежчик, советский шпион и редактор журнала «Тайм», Уиттакер Чамберс разоблачил Хисса в своих показаниях комитету Конгресса по антиамериканской деятельности. В 1952 году Буллит дал Конгрессу показания по этому поводу. Он был уверен в шпионаже Хисса. За дачу ложных показаний тот провел около четырех лет в тюрьме, но умер в своем доме. Большинство современных экспертов не сомневаются в том, что Хисс все эти годы, с 1939-го до 1947-го, был советским агентом в Госдепартаменте. Ущерб, который его деятельность нанесла Европе, США и ООН, до сих пор не оценен во всей полноте; многие документы остаются засекреченными.

Наконец, Буллит инициировал дело Виктора Кравченко, капитана советской армии, который служил в Вашингтоне, занимаясь закупками по ленд-лизу. Познакомившись с меньшевиком из Белоруссии, который стал американским экономистом Дэвидом Даллином (будущим соавтором, вместе с Борисом Николаевским, замечательной книги «Принудительный труд в Советской России», вышедшей в Йейле в 1947-м), Кравченко рассказал ему о своем намерении остаться в США. Даллин познакомил его с Буллитом, которого знал в связи с русскими делами; Буллит обратился к своему другу школьных лет Френсису Биддлу, который был тогда генеральным прокурором США. Так в 1944 году Кравченко попросил политического убежища в США. Советские власти требовали его экстрадиции, и бывший уже посол Джозеф Дэвис просил Рузвельта удовлетворить их. Однако информацией Кравченко заинтересовалось ФБР, Рузвельт проявил твердость, и Кравченко остался в Америке. Его книга 1946 года «Я выбираю свободу» рассказывала американцам и европейцам о коллективизации, терроре и Гулаге. Интересно, что помогал Кравченко писать его книгу Юджин Лайонс, американский журналист левых взглядов, который в середине 1930-х в Москве был приятелем Буллита и переводчиком Булгакова, а с тех пор сильно разочаровался в сталинизме. Книга Кравченко стала международным бестселлером, чему немало способствовал судебный процесс 1949 года: Коммунистическая партия Франции требовала признать книгу Кравченко клеветой и проиграла суд. Вынужденный жить под чужим именем, Кравченко был найден застреленным в 1966-м; как обычно бывало в таких случаях полиция признала самоубийство.

В августе 1939-го нацистская Германия и Советский Союз подписали пакт о ненападении. В словаре американских дипломатов появилось понятие «тоталитарные государства», под которым понимались оба эти государства в их очевидных сходствах. Буллит видел в этом пакте осуществление своих самых страшных прогнозов. Его близкий друг Энтони Биддл был послом в Польше, и теперь они вместе ожидали ее раздела между «тоталитарными государствами». Америка оставалась нейтральной, и немецкие дипломаты, перехватившие переписку Буллита и Биддла, обвинили американцев в антигерманских настроениях. После взятия Варшавы Биддл оставался американским послом при Польском правительстве в изгнании, которое пребывало в Париже, и сотрудничал там с Буллитом над решением польских проблем. В частности, они занимались загадочной судьбой тысяч польских офицеров, исчезнувших после ввода советских войск в Восточную Польшу.

Буллит постоянно писал Рузвельту о незащищенности Франции. Ей могли помочь, доказывал он, только поставки американской авиации, и он предлагал обойти Акт о нейтралитете, недавно принятый Конгрессом. Авиационные заводы можно было построить в Канаде. За французские деньги американские фирмы поставляли бы канадским заводам оборудование и компоненты, а собранные самолеты во Францию поставляла бы Канада. В качестве руководителя этой операции Буллит предлагал своего «многолетнего близкого друга, которому я доверяю как брату» Жана Монне [171]. В октябре 1938-го Рузвельт принял Монне и одобрил проект канадских заводов, обходивший Акт о нейтралитете. В январе 1939 года в присутствии Буллита, который прибыл для этого в Вашингтон, президент приказал своим министрам выполнять этот необычный план. Более того, Буллит настаивал, чтобы Франция получила не только устаревшие истребители «Кертис», но и новейшие секретные штурмовики «Дуглас». Одновременно он предлагал пересмотреть Акт о нейтралитете, называя его защитников в Конгрессе «союзниками Гитлера». Он заверял Рузвельта, что если эмбарго останется в силе, Франция и Англия проиграют будущую войну, и Америке придется сражаться с Гитлером и в своем полушарии; если же Америка начнет поставлять им оружие, есть шанс, что Франция и Англия выиграют войну без участия американских солдат. Впрочем, Буллит скромно оценивал этот шанс в 60 % [172]. Еще Буллит уговаривал Рузвельта ввести Атлантический флот США в Средиземное море, но этого не случилось. Американские самолеты, собранные в Канаде по схеме, придуманной Буллитом и Монне, прибыли во Францию слишком поздно, чтобы принять участие в военных действиях. Эмбарго было снято только в ноябре 1939-го.