Взлет и падение Третьего Рейха - Уильям Ширер

Своим секретарем и редактором «Национал-социалистише брифе» Грегор Штрассер назначил двадцативосьмилетнего уроженца Рейнской области Пауля Йозефа Геббельса.

Появление Пауля Йозефа Геббельса

Этот смуглый, напоминавший карлика молодой человек с покалеченной ногой, обладавший гибким умом и сложным неврастеничным характером, не был новичком в нацистском движении. Это движение Геббельс открыл для себя еще в 1922 году, когда впервые услышал речь Гитлера в Мюнхене, принял нацистскую веру и вступил в партию. Но самого его нацистское движение открыло тремя годами позднее, когда Грегор Штрассер, послушав одно из его выступлений, нашел, что этот безусловно талантливый молодой человек может быть ему полезен.

В свои двадцать восемь лет Геббельс был страстным оратором, фанатичным националистом, обладал, насколько было известно Штрассеру, острым пером и — редкий случай в среде нацистских лидеров — имел солидное университетское образование. Генрих Гиммлер, занимавший должность секретаря Штрассера, только что подал в отставку, отдав предпочтение разведению кур, и на его место Штрассер пригласил Геббельса. Как оказалось, выбор этот имел для него роковые последствия.

Родился Пауль Йозеф Геббельс 29 октября 1897 года в Рейдте — центре текстильной промышленности, насчитывавшем около 30 тысяч жителей. Его отец, Фриц Геббельс, работал мастером на ткацкой фабрике. Мать, Мария Катарина Оденхаузен, была дочерью кузнеца. Оба были набожные католики, и потому образование Йозеф Геббельс получил у католиков. Окончив приходскую школу, он поступил в гимназию, потом по стипендии учился в университете, вернее, в восьми университетах. Прежде чем получить степень доктора философских наук в 1921 году в Гейдельберге (ему тогда было 24 года), он посещал занятия в университетах Бонна, Оренбурга, Вюрцбурга, Кёльна, Франкфурта, Мюнхена и Берлина. В этих прославленных учебных заведениях Геббельс изучал философию, историю, литературу и искусство, не прекращая занятий латинским и греческим языками.

Он хотел стать писателем. В год защиты докторской он написал роман «Михель», который не заинтересовал ни одного издателя, а еще через два года — две пьесы: «Скиталец» (об Иисусе Христе) и «Одинокий гость». Обе пьесы были написаны в стихах, так что ни один режиссер не взялся их ставить. Не больше повезло ему и в журналистике. «Берлинер тагеблатт», крупная ежедневная газета либерального толка, отклонила более десяти предложенных им статей и отказалась принять его на работу в качестве репортера.

Его личная жизнь с ранней молодости тоже складывалась неудачно. Будучи калекой, он не воевал на фронте и поэтому не имел того опыта, который казался, по крайней мере в первые годы после войны, столь престижным для молодых людей его поколения и наличие которого считалось обязательным условием для продвижения по иерархической лестнице нацистской партии. Многие утверждали, что Геббельс родился с изуродованной ступней. На самом деле это не так. Семилетним ребенком он заболел остеомиелитом — воспалением костного мозга. Ему оперировали левое бедро, но операция прошла неудачно, в результате левая нога усохла и стала короче правой. Это увечье, из-за которого он заметно хромал, с детства отравляло ему существование. Отчаяние Геббельса было столь велико, что в студенческие годы и в тот короткий период времени, когда он участвовал в агитационной антифранцузской кампании в Руре, он часто выдавал себя за раненого ветерана войны.

Не везло ему и в любви, хотя он всю жизнь обманывал себя, принимая донжуанские приключения за настоящие любовные романы.

Первая любовь Геббельса, которую он никогда не забывал, — это Анке Гельгорн. С ней Йозеф познакомился, будучи студентом Фрейбургского университета. В его дневнике множество записей, в которых он сперва превозносит красоту ее русых волос, а потом, когда она его бросила, пишет, что разочаровался в ней. Позже, став министром пропаганды, он с присущим ему тщеславием и цинизмом объяснял своим друзьям, почему она ушла от него: «Она изменила потому, что у другого парня оказалось больше денег, так что он имел возможность водить ее по ресторанам и театрам. Как это глупо!.. А ведь могла стать женой министра пропаганды! Теперь-то уж, конечно, кусает локти».

Анке, вышедшая замуж за другого парня, позднее развелась с ним и в 1934 году приехала в Берлин, где Геббельс помог ей получить место в одном из журналов.

Радикализм Штрассера, его вера в «социализм» нацистского движения — вот что привлекало Геббельса. Оба они хотели построить партию пролетарского типа. В дневниках Геббельса много говорилось о его тогдашних симпатиях к коммунизму. «В конечном счете, — записал он 23 октября 1925 года, — уж лучше нам прекратить свое существование под властью большевизма, чем обратиться в рабов капитала». 1 января 1926 года он признался себе: «По-моему, ужасно, что мы (нацисты) и коммунисты колотим друг друга… Где и когда мы сойдемся с руководителями коммунистов?»

Как раз в это время он опубликовал открытое письмо одному из руководителей коммунистов, в котором заявлял, что между нацизмом и коммунизмом нет разницы. «Между нами идет борьба, — отмечал он, — но ведь мы, в сущности, не враги».

В глазах Адольфа Гитлера это была сущая ересь. Он с растущим беспокойством следил за успешной деятельностью братьев Штрассеров и Геббельса по созданию в Северной Германии жизнеспособного, радикального пролетарского крыла партии и думал, что, дай этим людям волю, они приберут к рукам всю партию, причем во имя целей, которые он, Гитлер, категорически отвергает. Конфронтация была неизбежна, и она произошла осенью 1925 — зимой 1926 года. Спор начался по инициативе Грегора Штрассера и Геббельса. Его предметом явилась проблема, чрезвычайно волновавшая в то время жителей Германии. Речь шла о предложении социал-демократов и коммунистов экспроприировать в пользу республики крупные поместья бывших королевских и княжеских семейств. Вопрос этот предлагалось решить путем референдума в соответствии с Веймарской конституцией. Штрассер и Геббельс рекомендовали нацистской партии присоединиться к коммунистам и социалистам и принять участие в кампании за отчуждение собственности дворянской знати.

Гитлер был вне себя от ярости. Некоторые из бывших правителей Германии сотрудничали с партией. Более того, ряд крупных промышленников оказывали финансовую поддержку возрожденному Гитлером движению именно потому, что видели в нем действенное средство борьбы с коммунистами, социалистами и профсоюзами.

Если бы Штрассер сумел осуществить свои планы, Гитлер немедленно лишился бы источников финансирования.

Но не успел фюрер что-либо предпринять, как Штрассер созвал 22 ноября 1925 года в Ганновере конференцию партийных руководителей Северной Германии. Цель конференции заключалась не только в том, чтобы склонить северогерманскую секцию нацистской партии к поддержке идеи экспроприации, но и в том, чтобы принять новую экономическую программу, которая заменила бы «реакционные» двадцать пять пунктов, принятые в 1920 году. Штрассер и Геббельс предложили национализировать крупные отрасли промышленности и обширные помещичьи владения, а также заменить рейхстаг палатой корпораций по примеру итальянских фашистов. Гитлер отказался присутствовать на конференции и послал своего представителя Готфрида Федера, которому поручил угомонить мятежников. Геббельс потребовал удалить Федера с конференции. «Мы не желаем терпеть здесь доносчиков!» — воскликнул он. На конференции присутствовали ряд членов нацистской верхушки, ставших потом заметными фигурами в Третьем Рейхе (Бернхард Руст, Эрих Кох, Ганс Керрль, Роберт Лей), однако никто из них, кроме алкоголика Лея, гаулейтера Кёльна, не поддержал Гитлера. Когда Лей и Федер заявили, что конференция неправомочна что-либо решать в отсутствие Гитлера, верховного фюрера, Геббельс, по словам присутствовавшего там Отто Штрассера, крикнул: «Я требую исключить мелкого буржуа Адольфа Гитлера из нацистской партии!»