Сверкающая надежда - София Лилли

смотреть Луне в глаза после того, как причинил ей боль.

Краем глаза я увидел, как она прошла мимо нас и направилась к входной двери с пакетом в руках.

Никто ничего не сказал. Даже Картер.

Тишина продолжалась до тех пор, пока мы не услышали громкий стук входной двери.

— Сегодня ты проснулся в той же кровати, когда твоя рука обвилась вокруг нее, и теперь ты ведешь себя как задница с Луной? — Прошептал он.

Откуда он это знает?

— Как?

Я даже не успел закончить фразу, как он продолжил говорить.

— Когда я постучал, я приоткрыл дверь, чтобы посмотреть, есть ли там кто-нибудь. — Объяснил Картер, откуда он узнал, что я обхватил ее рукой.

— Я не обнимал ее за талию.

Так и было.

— С каких это пор тебя волнует, как у меня дела с Луной? Тебя ничего не волнует. Разбирайся со своими гребаными проблемами.

Потребность остаться в одиночестве росла с каждой секундой, и я с удовольствием выгнал бы его прямо сейчас и остался бы в своей комнате на весь день. Я начал собирать в мусорный пакет красные стаканчики, которые все еще стояли повсюду со вчерашней вечеринки.

— Потому что ты мой лучший приятель, и мне нравится Луна. Ты — моя единственная семья с остальными. — Возразил он.

— У тебя есть свобода действий с Луной. Мне от нее ничего не нужно. Делай, что хочешь.

— Пошел ты, Уэстон. Какой же ты слепой ублюдок.

Второй раз за сегодня, и я был уверен, что услышу это еще несколько раз.

— Отъебись, Картер. Я думаю, будет лучше, если ты сейчас уйдешь и оставишь меня наедине со своим гребаным дерьмом.

Картер покачал головой и подошел к раздвижной двери, ведущей в сад.

— Знаешь, твоя реакция подтверждает, что я прав?

Я повернулся к нему, когда он уже открыл раздвижную дверь и сделал первый шаг на мощеную террасу.

— В чем?

— Тебе нравится Луна больше, чем ты хотел бы признать.

Чушь.

32. Луна

В кампусе было тихо, лишь несколько человек с тысячами книг в руках шли от одного здания к другому.

Большинство студентов колледжа, вероятно, воспользовались длинными выходными и отправились вчера в клубы или на вечеринки.

В том числе и я.

Придя в свою комнату, я позвонила Арии, которая была в кафе кампуса и готовила все необходимое к предстоящей короткой неделе. Я ни о чем не говорила, но это должно было измениться, потому что я не могла ничего от нее скрывать.

Она помахала мне рукой, стоя за стойкой и нажимая на кассу, а затем подошла к двери и отперла ее.

Мы коротко обнялись.

Ария закрыла дверь, когда я подошла к одному из барных стульев и поставила свою сумку. Я сделала глубокий вдох.

— У нас с Уэстоном был секс.

Повернулась я к ней и ждала реакции Арии.

— Наконец-то, столько времени прошло.

Я нахмурила брови в ответ на ее реакцию и наклонила голову.

— Что?

— Вот дерьмо, неправильная реакция?

Я кивнула, когда мои глаза снова стали гореть и наполнились слезами.

— Что случилось?

— Я влюбилась в него. Вот что случилось.

Впервые призналась я, но мне казалось неправильным признаваться в своих чувствах к Уэнтону после его реакции сегодня утром.

Я бы с удовольствием спросила свое сердце, почему это должен был быть именно он.

Почему это должен был быть именно Уэстон?

— Но это же хорошо.

Ария разжала объятия и сочувственно посмотрела на меня.

— Только если это взаимно.

Я почувствовала, как слеза покинула мой правый глаз и покатилась по светящейся щеке.

— Вы уже говорили об этом? Может быть, Уэстон действительно испытывает к тебе те же чувства?

— Он сказал мне на следующее утро, что это было только один раз, и я должна смириться с этим.

— Вот козел. — Прошипела она.

— Как я могла быть такой глупой. — Причитала я, зарываясь лицом в ладони.

— Знаешь, иногда наше сердце делает то, что мы не можем контролировать и не хотим. К тому времени, когда мы это понимаем, обычно уже слишком поздно, и наше сердце готово быть пойманным или разорванным на части этим человеком.

Почему Ария всегда находила лучшие слова в любой ситуации?

Мне было очень неловко, потому что я понимала, что попалась на эту удочку. Слишком поздно я поняла, что у нас не было одинаковых намерений. Я уже влюбилась в него в кладовке на вечеринке Sigma Devils.

— Я рассказала ему о папе и автомобильной аварии, — по моим щекам покатились слезы, — а он воспользовался этим, чтобы затащить меня в постель.

— О, Луна.

Она снова обняла меня, и я обхватила ее руками, прижавшись щекой к ее плечу.

— У меня есть кое-что для тебя. — Она оторвалась от объятий и потянулась за прилавок.

Ария протянула мне кружку с какао в кружке.

— Это пойдет тебе на пользу.

Так оно и было, и только на мгновение, потому что я не думаю, что какао может исправить треснувшее сердце. Я приложила нижнюю губу к ободку чашки и слегка подула на шоколадно-коричневую жидкость, прежде чем осторожно отпить глоток.

— Секс был хотя бы хорошим?

— Ария!

Я закатила глаза и рассмеялась.

— Что? Может быть, в генах Синклеров заложено, что секс не просто хороший. — Сказала она, сгорбив плечи, и по ее выражению лица было видно, что она сосредоточилась на том, чтобы не рассмеяться.

Я подняла листовку, лежавшую на груде каталогов и журналов. Нам ежемесячно присылали газеты, которые мы вывешивали здесь, в кафе кампуса, для студентов. С тех пор как Ария появилась в колледже, кафе ожило.

Она также начала продавать книги.

Здесь, в кафе, стояла маленькая старая телефонная будка, в которую каждый мог положить книгу и обменять ее на новую.

Ария как-то рассказала мне, что раньше кафе в кампусе управляла пожилая женщина. Я не успела познакомиться с ней, но в старших классах Ария часто бывала здесь из-за своего отца, тренера Хендерсона.

Судя по тому, как Ария говорила о ней, я полагала, что они были очень близки.

Она всегда говорила о том, что помогает ей во второй половине дня после окончания школы, потому что пожилая женщина со временем уже не могла ходить без ходунков.

На ходунках всегда висела обезьянка, сшитая из носков, которую с тех пор повесили сюда вместе с фотографией, так как в прошлом году в апреле она скончалась. Ария хотела почтить память этой женщины и старается сохранить Campus Café, и сейчас это