Сверкающая надежда - София Лилли

думала, лишь бы не слышать этих слов от самого Уэстона.

Мне просто хотелось вернуться домой и забраться в свою постель.

— Увидимся.

Картер вернулся к остальным и сел на скамейку рядом с Генри.

Ария, Лэндон и я уже были настроены уходить, когда Картер и Уэстон вышли из коридора с окровавленными носами и губами.

После того как мы расплатились за выпивку и Ария попрощалась с Генри, мы покинули старое здание.

— Тебя подвезти? — Предложила Ария, когда мы уже попрощались с Лэндоном.

— Нет, все в порядке. Я перезвоню маме.

Я взяла в руки мобильный телефон, и на экране высветился пропущенный звонок от мамы.

— Дай мне знать, если что-то случится. — Сказала Ария, и я кивнула.

Прохладный ноябрьский воздух покрыл мою кожу мурашками, и я застегнула пальто до конца, прежде чем набрать мамин номер.

— Привет, Луни, наконец-то мы дозвонились друг до друга. Прошло несколько недель.

— Мам, тебя не было с субботы.

— Почти столько же. Как ты?

Как у меня дела? Хороший вопрос.

Кроме того, что я влюбилась в Уэстона, рассказала ему о папе и автокатастрофе, мы целовались в джакузи и в результате занялись сексом? Хорошо.

— Хорошо. Как Небраска?

К счастью, передо мной не было моей матери. Я ужасно умела врать, еще больше, когда приходилось говорить это человеку в лицо. Она купилась на это. Может быть, все дело в количестве выпитой за вечер текилы.

— Солнечно, но довольно прохладно. Я купила пальто здесь, в Небраске. — Восторгается она.

Я усмехнулась.

Несмотря на то, что она уехала только в субботу, я уже скучала по ней.

Поскольку мы временно жили у Синклеров, у нас почти не было времени поговорить. Я была рада, что у мамы появилась возможность полететь с Камилой, но это означало, что мы стали реже видеться.

Мама рассказала мне о парне, с которым познакомилась, еще несколько раз похвалилась шубой и сказала, что хочет сама приготовить пасту, которую ела в ресторане с Камилой.

Я бы рассказала столько же, сколько и она, но мне не хотелось. Мне просто нравилось ее слушать.

— Я буду тебя слушать. Береги себя. — Сказала она.

— Обязательно, мам.

Мы попрощались как раз вовремя, когда я выбежала на подъездную дорожку, а джип Уэстона уже стоял у подъезда.

Моя рука нащупала в боковом кармане пальто ключ от входной двери, и когда я почувствовала на пальцах прохладный металл, я вытащила кольцо с ключом и отперла дверь.

Телефонный звонок маме как-то успокоил меня и напомнил, что скоро мы будем жить не здесь, а в собственных четырех стенах.

Как и раньше, когда я взяла в руки платье и сапоги, было совершенно темно. Я включила свет и закрыла за собой дверь. В куртке и сапогах я прошла через кухню к лестнице, где на втором этаже выключила свет.

Я поставила туфли на место возле шкафа и положила пальто на кресло, после чего вошла в ванную.

Мне хотелось просто лечь в постель, закрыть глаза и забыть о прошедшем дне.

В ванной комнате на тумбочке лежали полотенца со следами крови, а рядом с ними — открытый пластырь и ножницы.

Во мне росло желание проверить его, спросить, как он себя чувствует и все ли в порядке после драки с Картером.

Я уставилась на ручку двери, которую нужно было повернуть, чтобы увидеть Уэстона.

Я осторожно прислонила ухо к двери, надеясь услышать что-нибудь.

Ничего.

Осознание того, что я чувствую к нему, было странным, и я жалела, что не могу подавить свои чувства к Уэстону так, как делала это раньше.

Вдруг ручка двери повернулась, и дверь открылась. В панике и шоке я снова сделала два шага назад и посмотрела в его глаза с красной поволокой.

Мой взгляд остановился на его губе, которая распухла и выглядела очень плохо. Его челюсть была обесцвечена зеленым цветом.

— Я сейчас все уберу. Пластырь просто не держится.

Уэстон поднял руку, показывая свернутый пластырь.

Он выглядел измученным, и мне было неприятно, что мне так жаль его, но лучше всего было бы просто выйти из ванной и не вмешиваться в его дела.

Что-то внутри меня сейчас не хотело ничего, кроме как обнять его до тех пор, пока я не стану пахнуть так же, как он.

— Ты можешь мне помочь?

— Мгм. — Медленно кивнула я, понимая, что теперь уже не смогу держаться от него на расстоянии.

— Садись.

Уэстон сел на край ванны, пока я смачивала мочалку и обрезала пластырь, чтобы он подходил к его ране.

И снова мы оба были в ванной комнате: он сидел на краю ванны, а я стояла между его ног и обрабатывала его рану. Разница была лишь в том, что с тех пор между нами многое произошло. Помогать ему было так глупо, и я понимала, что делаю себе только больнее.

Мочалкой, смоченной под струей теплой воды, я осторожно провела по ранке на его губе, чтобы стереть засохшую кровь. Свободной рукой я провела по его щеке, чтобы обработать порез на челюсти.

Мы не разговаривали. Между нами ничего не происходило, но в то же время внутри меня происходило так много всего.

Мое желание к Уэстону росло с каждой секундой, и это было так больно, потому что я знала, чего хочу я, и это было не то же самое, чего хотел он.

Я сняла защитную пленку с пластыря и приложила его к порезу на его челюсти.

Я старалась сосредоточиться на его ранах, а не на его глазах, наблюдающих за мной. Мое тело так сильно реагировало на его близость, и я чувствовала покалывание между ног и жжение в сердце одновременно. Я должна была защитить себя и создать дистанцию.

— Готово. — Пробормотала я, тут же отвернулась и положила пластыри и ножницы в ящик с коробкой, в которой находились лекарства.

Когда я повернулась, он стоял передо мной с обнаженным торсом, и я почувствовала, как впадина упирается мне в спину.

— Луна. — Тихо прошептал он мое имя.

Я не стала смотреть на него и снова потеряла себя в его глазах. Я сосредоточилась на полу в ванной. Кончики пальцев Уэстона коснулись моей руки. По коже побежали мурашки, и я сделала глубокий вдох.

Мое сердце бешено колотилось.

Он вызвал во мне столько чувств.

Слишком много, и я позволяла этому происходить снова и снова.

— Оставь это. Я поняла.

Мой пульс участился, и если бы он не перестал прикасаться ко мне, у меня бы здесь и сейчас произошла остановка сердца.