Стая - Алесто Нойманн

— Рихтенгоф, вернись немедленно! — кричу я.

Дверь снова приоткрывается.

— Не хотела вырвать тебя из потока мыслей. — Вампир тоже проходит на балкон и останавливается рядом.

— Я ни о чем не думаю. Просто стою.

— В одиночестве?

Открываю рот, чтобы что-то ответить и отмахиваюсь. Очередной приступ косноязычия.

Вампир пожимает плечами и извлекает из кармана мятую пачку сигарет. Мечтательно покручивая ее в руке, смотрит куда-то в сторону горизонта.

— Даже не вздумай, — ворчу я.

— Это очень помогает стимулировать мозговую активность.

— Нет, Вал, если твой мозг станет еще активней, ты лопнешь. — Выдергиваю сигареты из ее ладони и засовываю в карман джинсов. — Я обещал, что не дам тебе больше курить.

Она нервно сжимает и разжимает кулаки, словно оставшись без единственной опоры.

— Интересно, а как на кое-ком сказывается литр лютого пойла, найденного в рыбацкой хижине?

— Будешь пытаться меня подковырнуть? — Я вздыхаю. — Ладно, прости, я вчера немного перебрал.

— Немного, — фыркает Вал.

— Хорошо, я много перебрал. Зато я помню все от и до.

— О-о…

— Хочешь поговорить об этом? — Прищуриваюсь, заглядывая в недовольный мрак ее глаз. — Я даже не ожидал от тебя такого порыва.

— Благодарю. — Вал сглатывает и крепче стискивает кулаки.

— Ты так быстро увидела в моих глазах… ну…

— Я хорошо разбираюсь в физиологии и представляю, как эмоции могут влиять на организм.

— Это было не физиологично, а потрясающе, Вал. — Широко улыбаюсь.

Она молчит и хмурится, не зная, что мне ответить. Нервно притопывая левой ногой, старается не встречаться со мной взглядом. Такая поза могла означать только то, что я был прав.

— Я сегодня нашел свое старое медицинское дело. — Решаю перевести тему, чтобы вампир не напрягалась так сильно. — Там, в лечебнице.

— Серьезно?

— Даже прихватил с собой фотографию. — Я запускаю руку в карман джинсов и извлекаю маленькую карточку. — Хочешь взглянуть?

Не отвечая, вампир рывком выхватывает фотографию из моих рук и впивается в нее изучающим взглядом. В глазах что-то загорается и гаснет, словно она тоже поддается приступам меланхолии и тонет в воспоминаниях.

— Таким я тебя и помню, — тихо говорит Вал. — Голодным, уставшим и одиноким.

— И чудовищным, — добавляю я. — Можешь называть вещи своими именами.

— Прямолинейность — одно из моих ценнейших качеств. Не вижу на фотографии никакого чудовища.

— Любому захочется убить тварь с этой фотки. Во мне было столько ненависти, что она просто вскипала в венах. Ты просто хорошо знаешь меня, поэтому защищаешь.

— В те времена я тебя не знала. — Рихтенгоф покручивает в руках фотографию. — И мне не хотелось тебя убивать. Я просто знала, что, пройдя через боль, пытки и смерть товарищей, человек ломается изнутри.

— Я не человек, Вал.

— Ты был гораздо человечнее того, кто сотворил с тобой все это.

Она бережно прижимает снимок к губам, крепко зажмурившись. От шока я пропускаю вдох, а Вал тем временем медленно открывает глаза и протягивает руку и, словно на медицинском осмотре, касается моей татуировки, тонкой змеей переплетавшейся на обеих ключицах.

— Что? — Я нагибаю голову, чтобы посмотреть, куда она показывает. — Что ты там увидела?

— Ты ведь сделал ее, чтобы не было видно шрама от удара серебряной печаткой.

— Как ты…

— Просто знаю и все. — Вал опускает руку и вздыхает. — Ты никогда не был злым, Бруно Джексон. Ты была испуганным, голодным и несчастным. Ты отчаянно хотел жить.

— До сих пор в голове не укладывается, что люди могут так вести себя с теми…

— Кто не похож на них самих? — Вал пожимает плечами. — Очень хорошее замечание, раздумываю над ним уже не одно столетие. В каждой войне находится подавляемое звено, в каждом противостоянии появляется жертва. Враг номер один, травлей которого заняты лучшие умы.

— Есть причины?

— Иррациональная ксенофобия. — Заметив мое недоумение, вампир торопится пояснить. — Немотивированная агрессия и нетерпимость к тому, кто отличается. Первый признак ограниченности и скудоумия.

— Доктор Вудсен не был тупым.

— Еще как был. — Вал морщится. — Когда этот дефективный раскрывал рот, я хотела забить ему туда ведро.

— Какие фантазии… — Я усмехаюсь, но вампир моего хорошего настроения не поддерживает.

— Сначала я хотела устроить тебе за то, что ты пошел в лечебницу и потащил за собой Эстер. Но сейчас понимаю, что тебе это пошло на пользу.

— Правда?

— Конечно. В конце концов, если я говорю тебе куда-то не соваться, ты делаешь все, чтобы оказаться там в самое ближайшее время.

— Я не маленький мальчик. У меня есть свой котелок для принятия решений.

— И они гораздо правильней моих. Они основаны не на логике, а на верно выбранном эмоциональном порыве. Мне это недоступно.

— Ого… Спасибо.

— Только в следующий раз попроси меня, а не хрупкого человека.

— Я не думал, что ты захочешь возвращаться в этот кошмар. — Опускаю глаза и задумчиво смотрю на свои перепачканные пылью кеды. — Мне известно, как сильно ты его ненавидишь.

— Если для тебя это важно, то я бы пошла, ни секунды не сомневаясь.

Вал не шутит, ее слова звучат серьезно. Не отводя от меня пронзительного взгляда, она стоит напротив, все еще стискивая в пальцах фотоснимок.

— А ведь в тот раз я тебя тоже не послушался. — Слабо улыбаюсь. — Когда мы выбрались из лечебницы, и ты сказала, что не нужна тебе никакая стая.

— До самой смерти будешь мне это припоминать?

— Нет, просто…

— Меня слегка обескуражило твое превращение, — с нажимом говорит Вал. — До этого мне не приходилось иметь дело с рассвирепевшим оборотнем, которого я должна обезвредить и не поранить еще больше.

— Вообще-то о последнем речи не шло. Ты могла меня пристрелить.

— Разумеется, могла.

Повисает пауза. Вал хмурится и нервно переступает с ноги на ногу. Когда в ее сердце скапливалось слишком много противоречивых чувств, она не знала, как себя вести.

— Спасибо тебе, — внезапно говорю я.

— За что?

— За аспирин и за… — Мои глаза наполняются слезами, поэтому приходится быстро отвернуться. — Ты спасла мне жизнь. Вытащила из лечебницы. Не дала умереть.

Вал молчит, но я спиной чувствую, как она улыбается. Ее хорошее настроение — явление такое же редкое, как и солнечное затмение.

— И спасибо, что не дала мне сгнить от одиночества, — с трудом заканчиваю я, закрывая глаза.

— И тебе спасибо, Бруно Джексон. — Она осторожно обнимает меня со спины, ее дыхание щекочет шею, запуская целую волну мурашек по позвоночнику. — За то же самое.

Выстрел из прошлого

1

— Вернемся к традициям жизни на открытом воздухе! Какие страшные истории вы знаете, ребятишки? — Байрон подбрасывает еще веток в костер. Над пламенем проносится сноп ярких искр. — Природа вокруг нас уже есть. Чем не