Стая - Алесто Нойманн

шумит могучий теплый ветер. Кроны вековых деревьев опасно наклоняются, яростно и громко перешептываясь друг с другом. Остановившись на крыльце, осматриваюсь по сторонам и замечаю ботинки Вальтерии, раскиданные так далеко друг от друга, словно она намеренно швырялась ими в воображаемых врагов, окружавших дом.

Сердце пропускает удар, в голову лезут странные мысли. Приоткрытая дверь, рубашка, ботинки… Вампира похитили, а она намеренно оставляла следы?

Прибавив шаг, я ступаю босыми ногами по высокой траве, наросшей вокруг дома. Стараясь принюхаться к знакомому мятному аромату, я крепче прижимаю белую рубашку к груди. Сердце тяжело колотится о ребра. Может быть, я опоздал, может быть, с ней что-то случилось. Ну же, Рихтенгоф, подай мне еще один знак. Где тебя искать?

Плюнув на осторожность, бреду в лесную чащу, все еще тщетно пытаясь уловить мятный запах. Вокруг сгущается кромешная темнота, под ногами хрустят мелкие ветки, пальцы проваливаются в сырую землю. Сонный мозг отказывается соображать, но что-то подсказывает, что вампир не могла просто так оставить дорожку из принадлежавших ей вещей.

В качестве подтверждения из чащи доносится рев. Похолодев от ужаса, я стискиваю в пальцах хлопковую ткань и пячусь назад, нервно вращая головой. Откуда шел звук? Кто это был? Слишком глупо было отправляться в лес в одиночку, не прихватив с собой фонарь. Без звериного облика в темноте от меня толку еще меньше, чем от крота.

Рев повторяется, перерастая в протяжный победный вой. Теперь я точно уверен, что мне не показалось. Определив направление, уверенно шагаю вперед, цепляясь футболкой и джинсами за костлявые конечности кустов и упавших веток.

Плотные заросли деревьев не позволяют даже взглянуть на небо. Осторожно переступая через массивные вздыбленные корни, стараюсь касаться каждого дерева, мимо которого прохожу. Во-первых, это позволяло держать равновесие, а, во-вторых, я нащупывал кору еще до того, как врезался в нее носом. Все бы отдал за кошачье зрение.

— Вальтерия!

Рев, который волной пронесся по чаще, смолк пару минут назад и больше не повторялся. Слушая гулкие удары собственного сердца, неутомимо двигаюсь туда, где кто-то определенно проходил. Вообще я всегда неплохо считывал следы, но в таком мраке умения мои были бесполезны. Я даже не мог оценить, насколько переломаны кусты, бежал ли кто-нибудь сквозь заросли, наступал ли на нетронутую лесную почву.

Сзади что-то громко хрустит, и я оборачиваюсь так резко, что мышцы в шее вспыхивают неприятным жаром. Бешено вращая глазами, тщетно пытаюсь выловить хоть что-нибудь. Пальцы потеют, я занимаю боевую стойку, готовясь атаковать вслепую.

Длинная когтистая рука хватает мое плечо и резко тянет на себя. Заорав во всю силу легких, я пружиню и отскакиваю куда-то в сторону. Прыжок получается не самым ловким — не рассчитав траекторию в кромешной темноте, врезаюсь в шершавый ствол дерева и падаю навзничь. Чувствую, как легкий холод мятного дыхания касается лица. В следующую секунду ледяная ладонь ложится на мою щеку.

— Ты в порядке?

— Вальтерия? — выдавливаю я.

В темноте не видно ровным счетом ничего, но даже во мраке зрачки вампира подсвечиваются черновато-красным. Облегченно вздохнув, сажусь на земле и потираю ушибленную голову.

— Что ты тут делаешь? — бормочу я.

— А ты как думаешь?

Недоуменно таращусь в темноту. Осознание приходит не сразу.

— Ах, черт. — С силой ударяю себя ладонью по лбу. — Ты охотишься.

— Именно.

Невесело усмехаюсь, раздосадованный собственной глупостью. Ледяная ладонь хватает меня за предплечье и уверенно тянет наверх, ставя на ноги.

— Пойдем. — Голос Рихтенгоф звучит сердито. Она тянет меня на себя и направляется в ту сторону, откуда я пришел. Стараясь успевать за своей одичавшей от охоты подругой, я слегка морщусь — ледяная хватка оказывается слишком крепкой, мне больно.

— Обязательно тащить меня за руку? — ворчу я. — Я и сам дойду.

— Не ной.

Сначала мне показалось, что мы возвращаемся к опушке, на которой располагалась лесная хижина, но через минуту я понимаю, что Вал тянет меня совершенно в другом направлении.

— Что происходит? — спрашиваю я. — Куда мы идем?

— Раз уж ты здесь, поможешь мне кое с чем разобраться, — требовательно говорит она.

— Ну, еще бы… — бурчу я. — Как хорошо, что я вовремя оказался под рукой.

— Из чистого любопытства, по какой причине?

— Лучше не спрашивай.

Мы выходим на открытое пространство побережья, освещенного синеватым лунным светом, пробивающимся сквозь рваные облака. Каждый шаг отдается в тишине, вокруг практически не слышно ни шорохов, ни других звуков жизни.

Вал разжимает пальцы, выпуская мое предплечье из крепкой хватки. Теперь я мог беспрепятственно идти сам, освещения здесь достаточно. Взглянув на Вальтерию, тут же смущенно опускаю глаза, стараясь чтобы гулкое сердцебиение не выдало меня с головой. Из одежды она решила оставить только брюки. Изящные сильные руки перепачканы землей и кровью, а в районе груди я, кажется, видел кровь, но слишком спешно постарался отвести взгляд.

Вальтерия молча спускается к воде, каждый шаг все еще напоминает сильную и грациозную походку хищника. Встав на колени, она опускает ладони в прохладную воду и медленно смывает грязь и кровь с белоснежности своего тела. Я стою в шаге от нее, завороженно наблюдая, как тонкие струи воды стекают по ее обнаженной коже. Господи. Столько бы отдал, чтобы сейчас дотронуться до нее губами.

— Это, кажется твое. — Протягиваю Вальтерии ее рубашку.

— Спасибо, она мне пригодится. — Вампир накидывает белую ткань на плечи и торопливо застегивает пуговицы.

— Куда мы собираемся?

— Отвечу только после того, как ты расскажешь, зачем пошел за мной среди ночи.

— Я думал, что тебя украли. — Пожимаю плечами и чувствую, как смущение обжигает щеки. — А одежда — это следы, по которым я могу тебя найти. Ты оставила входную дверь открытой, разбросала свои вещи. Короче, отстань от меня.

Рихтенгоф вскидывает бровь, явно пораженная моей теорией.

— Когда я отправляюсь охотиться, то обычно не забочусь о том, чтобы складывать свою одежду аккуратными стопками.

— Я об этом не подумал.

Вальтерия фыркает. Мы шагаем вдоль кромки моря, погруженного в сонный штиль.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — спрашиваю я, намекая на цель нашей ночной вылазки.

— Хвалю за бдительность.

— Что?! — Я не верю своим ушам. — А где подколки насчет того, какой я тупой?

Вал пожимает плечами.

— Ну, я рада, что ты вышел проверить, все ли в порядке, — серьезно говорит она. — Входную дверь мог распахнуть и чужак.

— То есть я все-таки не тупой?

— Ты неусыпный.

— И тупой.

— Я бы сказала малопроницательный. — Рихтенгоф осторожно поглаживает меня по предплечью. — А теперь мы отправляемся в другую часть пляжа. Там мало скал, а еще есть одна уютная заводь.

— Искупаться решила?

— Не совсем. Идем.