Ветер из рая - Анна и Сергей Литвиновы

Оператор решил не рисковать. Не будить лихо. Он знал, что Белла – баба щедрая. Поймет: он запечатлел такое, что это, натурально, позволит ей взять за горло самого персека. Поэтому, верно, женщина не станет скупиться.

Он пришел к ней на следующее утро с самого ранья и попросил, чтобы проглядела пленку, снятую вчера, немедленно.

Когда Белла увидела ее, она поняла, что запечатлена подлинная бомба.

Настоящий козырный туз.

И, как положено хорошему игроку, она приберегла этот туз в рукаве.

Не колеблясь, отсчитала Оператору пять тысяч рублей и сказала: «Уезжай из города немедленно. Увольняйся из своего кинопроката и гуляй где хочешь. Пора тебе новую жизнь в другом городе начать, понял?»

Прошло двенадцать лет

Май 1993 года

Кирилл Бакланов на жизнь не жаловался.

Никто не настиг его в связи с гибелью двадцатилетней Наташи Поршиковой, суджукской официантки.

Кир осторожно, крайне осторожно навел справки и выяснил: производство по делу приостановлено – ввиду того, что не установлено лицо, которое можно привлечь в качестве обвиняемого. Видимо, отец в последние полгода жизни ради своего сыночка всетаки расстарался. В качестве реального хозяина города Суджука спрятал концы в воду.

Кирилла даже никто не допрашивал. Никакой следователь к нему в армию не приезжал.

Он действительно, как и наказывал отец, на следующий же день после убийства отправился в военкомат и, коченея от ужаса, попросил его призвать и отправить служить в Афган. Но папаня, видать, с военкомом по его поводу реально перетер. Тот послал его исполнять священный воинский долг в максимально далекое от курортного Суджука (и боевого Афганистана) место: на камчатский полигон Кура, куда с советских подлодок прилетали на испытаниях боевые блоки стратегических ракет.

Его из той несусветной перди, правда, однажды отпустили – на похороны бати: всетаки не пешкой был отец, а первым секретарем горкома.

Когда Кир вернулся в Суджук на побывку осенью восемьдесят первого, в городе все шуршали, мол, смерть папаши полукриминальная: то ли убийство, то ли самоубийство. В городе начались посадки. Без вести пропала начальница треста ресторанов и столовых Белла Табачник, на которую повесили огромные хищения и растраты. Однако официальная версия смерти отца все равно гласила: несчастный случай. И на самом деле было счастьем, что случилось именно так (думал Кирилл): не умри отец, его бы точно посадили, и на репутацию сына и мамы Веры легло бы несмываемое ядовитое пятно.

Хоронили папаню в закрытом гробу, и Кир по отношению к нему ничего тогда не чувствовал. Больше, нежели скорбел, дергался, что его потянут к следователю и попросят показания дать по поводу гибели Наташки – тогда дело, как он слышал, еще не приостановили. Но, слава богу, обошлось.

Опившись до бесчувствия на поминках «старкой», он на следующий день полетел из Краснодара через Москву назад, в часть.

Мать, хоть и жила с отцом на ножах, еле терпела его измены, все равно с его гибелью сильно сдала.

А Кирилл Бакланов, отслужив срочную, в 1983 м вернулся в родной городок. Там многое изменилось. Торговое уголовное дело, словно косой, снесло всю прежнюю элиту. Посадили предгорисполкома Гарькавого и почти все бывшее бюро горкома партии. Мать (и Кирилла тоже, он там был прописан) выселили из особняка, предназначенного для первого секретаря. Теперь в коттедже хозяйничала совсем другая семья.

А матери (и ему, стало быть) дали новую двухкомнатную квартиру в многоэтажке на горе. На девятый этаж, где их поселили, вода добиралась с трудом, два раза в сутки, поэтому постоянно держали наполненную ванну: чтобы было чем смывать в туалете и наливать в чайник.

Вернувшись из армии, Кирилл пару недель погулял, а потом засел за учебники. Всю жизнь провести в многоэтажке в Суджуке он никак не хотел. Воцарился Андропов, начал замахиваться на укрепление дисциплины, и казалось, советская власть будет на века. Надо встраиваться в систему.

Но убийство придало ему сил. В какойто момент, еще в армии, в учебке, когда на него стали особо залупаться деды, он вдруг понял: смог раз – сможет и еще. И полез в жестокую драку. Его, конечно, тогда отметелили – но стали меньше доставать, чаще обходили стороной: кто знает, что выкинет этот придурочный, совсем без тормозов, еще поубивает.

После зубрежки уставов и конспектов для партийнополитической работы абитуриентские математика с физикой вдруг стали даваться Киру неожиданно легко. Да и Кубанский политех оказался проще, чем МГИМО.

Он поступил с первой попытки. Общага, новые девки, портвейн. Но при этом он и учиться старался, и в комсомольской жизни участвовал – давно понял, что в совдепии без общественной активности в люди не выбьешься. Должность, пока учился, осознанно занимал не видную, особо не высовывался: староста группы, член комсомольского курсбюро.

Через полтора года, к концу второго курса, к власти пришел Горбачев, и жизнь потихоньку стала меняться.

Когда Кирилл был на пятом курсе, ветры перестройки во всю мочь задули над Краснодаром. Баклановмладший организовал студенческий кооператив, открыл видеокафе, стал притаскивать на гастроли московских и ленинградских звезд. Создал банк, чуть не первый частный на юге страны. Деньги потекли рекой.

А где деньги – там рэкетиры. Но все знали: Кир Бакланов перед рэкетом никогда не прогибается. Сам лично выезжает на стрелкиразборки.

В городе ходили темные слухи: он и его братва перестреляли всю банду Чечена. Больше никому не хотелось с ним связываться.

К девяносто третьему году, своему тридцатилетию, Кирилл стал понастоящему богатым человеком. Ездил на двух «Линкольнах» с охраной. Построил дом в пригороде.

В родном Суджуке выкупил тот самый бывший особняк первого секретаря, в котором жил мальчишкой. Свое семейное, можно сказать, гнездо – что бы сказал об этом старик Фрейд? Немилосердно выгнал из коттеджа, дав двадцать четыре часа на сборы, семью последнего партийного бонзы, который его приватизировал. И дом приемов, где совершил свое первое насилие и первое убийство, тоже приобрел.

А сколько всего у него оказалось на руках компаний и имущества, Кир и сам толком не помнил. Очень кстати приватизация подоспела. Два банка, нефтеперерабатывающий завод, завод цементный, мясокомбинат, кондитерский цех, строительномонтажное управление, птицефабрика, несколько совхозов. Офис в центре города. Баня, в которой решались многие дела. Да у него даже свой самолет имелся! Не самый новый, всего лишь Ту134, но все равно чрезвычайно круто было на нем летать при случае необходимости в столицу.

Но однажды, в мае девяносто третьего, к Кириллу Вадимовичу Бакланову вдруг постучалось прошлое. Секретутка (сексуслуги обязательны!) зашуганно, на цирлах зашла к нему в кабинет.

– Кирилл Вадимович, – прошелестела, – там