Анти-Суворов. «Ледокол» опровергнут! - Сергей Жевалов

Далее. На все той же 476-й странице английский мистер воспроизводит рост численности Красной армии, что, по его мнению, говорит о якобы «агрессивности» Советского Союза: «А в мирное время Красная армия была вообще крохотной: 500–600 тысяч человек. Сталин вкладывал средства в военную промышленность, а численность армии держал ниже однопроцентного рубежа, чтобы не обременять экономику, чтобы не тормозить ее рост. А потом Красная армия начала расти.

Ее численность составляла:

1923 год – 550 000;

1927 год – 586 000;

1933 год – 885 000;

1937 год – 1 100 000;

1938 год – 1 513 400.

К началу 1939 года численность Красной армии составляла один процент от численности населения. Это был Рубикон. Сталин его переступил: на 19 августа 1939 года численность Красной армии достигла двух миллионов.

На этом Сталин не остановился. Наоборот, 19 августа он отдает тайный приказ о формировании десятков новых стрелковых дивизий и сотен артиллерийских полков. Процесс мобилизации маскировался.

Скорость мобилизации нарастала. 1 января 1941 года численность Красной армии составляла 4 207 000 человек. В феврале скорость развертывания была увеличена. 21 июня 1941 года численность Красной армии – 5 500 000 человек».

Как пишет сам мистер Резун: «Такой подход некоторых ученых мужей к методике исторических исследований меня огорчает. Все познается в сравнении. Где же сравнения? Публикуя любые статистические сведения об одной стороне, немедленно публикуйте сведения и о другой. Если мы не будем сравнивать, то ничего не поймем, ничему не научимся»325.

Составим таблицу:

Источники: Анфилов В.А. Провал «блицкрига». С. 124, 133; Мельтюхов М.И. Упущенный шанс Сталина. С. 273, 275, 335; Мюллер-Гиллебранд Б. Сухопутная армия Германии 1933–1945. С. 77, 702.

Данные таблицы показывают, что в период с 1937 года по 22 июня 1941 года Советский Союз отставал в увеличении численности военнослужащих от фашистской Германии. Численность советских вооруженных сил была в 1,5–2 раза меньше численности вооруженных сил Германии. СССР увеличивал Красную армию в ответ на рост германских вооруженных сил.

На страницах 480–481 мистер Резун приписывает Советскому Союзу разработку теории агрессивной войны:

«А.И. Егоров (впоследствии – Маршал Советского Союза): „Это не период пассивного прикрытия отмобилизования, стратегического сосредоточения и развертывания, а период активных действий с далеко идущими целями… Под прикрытием этих действий будет завершаться мобилизация и развертывание главных сил“ (Доклад Реввоенсовету 20 апреля 1932 года).

Е.А. Шиловский (впоследствии – генерал-лейтенант): „За первым эшелоном, который вторгается на территорию противника, развертывается сухопутная армия, но не на государственной границе, а на захваченных рубежах“ („Начальный период войны“, „Война и революция“. Сентябрь-октябрь 1933 года. С. 7).

С.Н. Красильников (впоследствии – генерал-лейтенант, профессор Академии Генерального штаба): „Поднимать огромные массы по всеобщей мобилизации – рискованное дело. Гораздо спокойнее втягивать в состав отдельных войсковых частей людей путем небольших мобилизаций… Проводить мобилизацию по частям, без официального ее объявления“ („Война и революция“. Март-апрель 1934 года. С. 35).

В.А. Меликов (впоследствии – генерал-майор): „Армия прикрытия обращается с момента решения на переход к активным действиям в армию вторжения“ (Проблемы стратегического развертывания. 1935 год).

Комбриг Г.С. Иссерсон: „Когда эта масса вступит в сражение, в глубине страны покажутся силуэты Второго стратегического эшелона мобилизуемых войск, за ним Третьего и т. д. В конечном итоге в результате «перманентной мобилизации» будет разбит тот, кто не выдержит мобилизационного напряжения и окажется без резервов с истощенной экономикой“ (Эволюция оперативного искусства. 1937 год. С. 79)».

На самом деле в Советском Союзе разрабатывались оборонительные методы отражения против вероятного вторжения агрессивных государств. В.А. Анфилов пишет: «Ссылаясь на решения XII пленума Исполнительного Комитета Коминтерна (1932), отметившего тенденцию к „вползанию в войну“, автор (Е.А. Шиловский, бывший в то время начальником кафедры Военной академии им. М.В. Фрунзе. – С. Ж.) убедительно показал вероятность начала будущей войны без ее объявления. „Новый термин «вползание в войну», – заметил он, – подразумевает скрытые методы подготовки к войне и фактическое начало военных действий без официального объявления войны, чтобы замаскировать, скрыть от народных масс момент возникновения новой империалистической мировой войны“. При этом мобилизация, по мнению Шиловского, будет проводиться постепенно, а сосредоточение и развертывание армии вторжения также могут осуществляться постепенно, маскируясь под различными предлогами (сборы, маневры, учения). Говоря о характере военных действий в начальных операциях войны, Шиловский писал, что „в будущей войне ожесточенная борьба… развернется с первых же часов… на большом пространстве театра военных действий по фронту, в глубину и в воздухе… При этом следует рассчитывать не на молниеносный разгром армий классовых врагов, а готовиться к упорной и ожесточенной борьбе, которая даст нам окончательную победу“. Эта мысль повторялась в речи маршала Тимошенко на декабрьском совещании»326.

В.А. Анфилов продолжает: «Агрессивные государства, по мнению автора (Л.С. Амирагова – начальника кафедры академии им. М.В. Фрунзе. – С. Ж.), будут развязывать войны без объявления. В этом отношении они могут воспользоваться примером Японии в войне с Китаем, ибо подобное начало войны имеет для стороны нападающей целый ряд военных преимуществ. В этом случае „сосредоточение и фактическое развертывание армии проводятся раньше противника и до момента возникновения враждебных действий со стороны противника. «Вползание в войну» имеет не менее важное значение и в том отношении, что оно есть одна из форм осуществления принципа внезапности со всеми вытекающими последствиями. Современные буржуазные государства, и в частности готовящие на нас нападение – Германия и Япония – не могут не прельститься этими преимуществами“. Агрессоры будут стремиться „придать начальному периоду войны решающее значение, что в свою очередь предполагает широкое пользование маневренными формами борьбы“»327.

В.А. Анфилов сообщает: «20 мая 1936 года газета „Правда“ напечатала статью комбрига С.Н. Красильникова „Начальный период будущей войны“.

…В качестве примера того, что „боевые действия (в будущей войне)… начнутся внезапным вторжением без формального объявления войны“, Красильников приводил японскую агрессию в Китае и итальянскую в Абиссинии. Авиация нападающего, по его мнению, нанесет крупное поражение противнику, а подвижные соединения будут бить собирающиеся войска противника по частям, внося панику и смятение в передовой зоне театра военных действий. „Таким образом, – писал С.Н. Красильников, – завязка войны мыслится, как внезапное нападение тяжелой бомбардировочной авиации с воздуха на жизненные центры страны, соединенное с глубоким вторжением крупных мотомеханизированных… масс, поддержанных действиями легкой боевой авиации по железным дорогам и транспортным средствам, необходимым для сосредоточения боевых сил“.