Оборотень по объявлению. Алрик - Наталья Буланова

– Landsman och främling. Säg vad du behöver här och nu.

Звучало грозно. Я хоть и сильная медведица, но все равно испугалась. А вот мой волк и вида не показал.

– Мы хотим узнать об одном символе. Это очень важно. Vi vill veta om en karaktär. Det är mycket viktigt.

Почему в этот раз он сначала перевел, а потом обратился к сейду?

Алрик присел на колени, начал рисовать руну на земле и получил палкой по рукам.

– Runor ritar inte bara så! – гневно выкрикнул сейд, и по высоким нотам я готова была спорить – он женщина.

Или нет? Я в тупике!

– Ursäkta mig. Jag tänkte inte. Простите, я не подумал, что руны нельзя рисовать просто так. – Алрик сразу перевел и свои слова, и его вопрос. Я выдохнула с облегчением, потому что испугалась чего похуже.

– Först offret, sedan resultatet, – явно что-то ультимативно сказал сейд. Или сказала?

Алрик ощутимо напрягся от его слов.

– Что такое? – шепнула я еле слышно. Обычный человек не услышит, а вот чуткий слух оборотня уловит.

– Просит жертву. – Алрик достал стопку купюр и протянул местному шаману. Так вот он зачем заезжал в банкомат! А я ведь даже об этом не подумала.

Сейд фыркнул и показал во двор.

– Fånga mig tio harar, så pratar vi.

– Просит поймать десять кроликов, – перевел шепотом Алрик.

– Это не проблема. – Я обернулась и посмотрела на ушастых. Возможно, обычному человеку было бы нелегко, а вот нам с волком раз плюнуть.

Сейд хлопнул дверью, а я бросилась и разом схватила за уши двух кроликов.

– Стой! – Алрик не успел меня поймать.

– Что такое?

Мой волк выглядел еще более обеспокоенным, чем когда сейд попросил жертву. Я так и замерла с кроликами в руках.

– Похоже, нас проверяют на человечность в прямом смысле слова, – шепнул он. – Лови их помедленней да подольше.

Я пораженно посмотрела на Алрика. И подумать не могла, что выдам нас, действовала импульсивно.

И вдруг с другой стороны дома раздался звук тихо отъезжающего авто, шуршащих по дороге шин. Крадучись, выезжала машина.

– Сбегает!

Но не только мы поняли, что разоблачены, – сейд тоже дал по газам.

– Догоним? – предложила я.

Алрик посмотрел вслед машине, а потом на дом.

– Лучше зайдем внутрь. Вряд ли он успел многое с собой прихватить.

Территория заброшенного завода

Алрик

– Хорошо, что я оборотень, иначе из-за тебя пришлось бы прививки от бешенства делать. – Заносчивый голос Дэвида эхом пронесся по заброшенному заводу, заставляя кулаки сжаться.

Jävla asshole! Я еще никого в жизни не ненавидел сильнее. Если бы я был один, то в это же мгновение обернулся бы и порвал его на клочки.

Ярость клокотала во мне, но самой прочной уздой была рука Ани в моей. Взгляд моей пары после слов Дэвида стал совершенно безумным. Лицо белее муки, пальцы холоднее льда – она и так еле держала себя в руках.

– Ты обещала, – напомнил я ей, едва шевеля губами, так, чтобы Дэвид не услышал.

Аня достала телефон и показала присланное сообщение. Мне не нужно было смотреть еще раз, я и без того знал, что там фото шахты, на дне которой лежит Мира в полузвериной форме.

Это сообщение застало нас в доме сейда. Ровно в тот момент, когда я узнал из записей шамана, что моих родителей принесли в жертву, как и клан Ани. Вот только моих лишили жизни целенаправленно, а медведей потому, что не дали выкрасть сестричек для жертвоприношения.

Да и ритуал у них не получился. Мира с Аней выжили, и теперь намерения Дэвида очевидны. И все из-за силы! Столько жертв, столько смертей ради одного оборотня.

Сейд вел дневники, из которых я узнал, что шаман принял роды у пары Ларса, родился Дэвид. Сейд сразу окрестил его слабым. Испугал, что если не применить руны, то ребенок долго не проживет. Что мальчик и так забрал жизнь матери, и жертва не должна пропасть зря. Убитый горем из-за потери пары Ларс почему-то поверил ему и все эти годы, оказывается, и шагу не ступал без советов сейда. Шаман совсем запудрил ему мозги!

Однако для Ани все было не так однозначно. Почему-то она сомневалась, и все из-за своего хрупкого телосложения. Но стоило ей увидеть подтверждение, что Мира действительно в беде, как она забыла все страхи и готова была кинуться на Дэвида.

– Помнишь, что мы обсуждали? Я давно его знаю. Доверься мне. Останься здесь и ни при каких обстоятельствах не показывайся. Обещаешь?

Аня кивнула, но все ее эмоции были написаны сейчас на лице. Она не станет стоять в стороне. Максимум до первого крика Миры или моего рыка.

Леон дал мне кое-что за поездку к гибридам. Не думал, что пригодится. Да я себя не узнавал! Чтобы я усыпил девушку вопреки ее желанию? Ни за что бы не поверил. Но когда дело касается истинной, на все смотришь под другим углом.

Я открыл упаковку и приложил влажную салфетку к носу Ани. Ожидая, что она медленно осядет по мне, прижал ее к себе крепче и был очень удивлен, когда она вцепилась в мою руку, отодрала от своего лица и спросила:

– Ты что делаешь?

Не работает? Котяра обманул? Или надо подержать подольше?

– Так надо. – Я мягко отстранил ее руку и прижал снова, за что тут же получил укус.

Аня была в ярости. Более того, кажется, нас засекли. Звук тихих шагов в нашу сторону был отчетливо слышен.

Я всегда был джентльменом, но на этой земле, кажется, я изменился. Без колебания ткнул в точку в шею, чтобы лишить Аню сознания.

И снова не сработало.

Ничто мою истинную не берет! Надеюсь, и злой рок не сможет надкусить.

– Алрик?! – Казалось, она наполнилась гневом по самую макушку.

Шаги Дэвида приближались.

– Прости. – Я мотнул головой. – Видит бог, я этого не хотел.

До этого мне попалась на глаза веревка, которая лежала на ящике, и я тут же пустил ее в дело, связав Аню. Повезло, что я быстрее и поворотливее ее. Быстро сорвав с себя футболку, я горячо извинился еще раз:

– Прости, потом сможешь сделать со мной что захочешь. Главное, что ты останешься целой.

Я сделал из футболки кляп, часть ткани так и осталась болтаться. Но рвать было нельзя – Дэвид бы услышал. Он и так приближался.

Аня походила сейчас на громовержца Тора, который метал молнии, а сейчас лишился сил. Я видел, что она колеблется между тем, чтобы использовать все свои силы и порвать веревки, и тем, чтобы послушаться меня. Взгляд абсолютно бунтарский, но с изрядной долей влюбленности.