Непрощенный - Лорен Кейт

– Возможно, брат, – согласился Роланд, – но мы в этом с ним согласны.

– Другими словами, – сказала Арриана, – что ты делаешь, Кэм?

– Если не ошибаюсь, – ответил Кэм, – когда я видел вас в последний раз, вы предложили мне исправить ошибки. Помните?

– Не так же! – Арриана толкнула Кэма. – После того как Люс и Дэниел дали твоей жалкой душе второй шанс… я просто хочу сказать… Ну чувак.

Еще в «Мече и Кресте» Арриана и Роланд говорили о Люс и Дэниеле так, словно ангельские возлюбленные были идеалом любви, которому должны следовать они все. Но Кэм считал, что Люс и Дэниел всегда думали только друг о друге, и Кэм был не против. Они никогда не собирались начинать революции.

И все же каким-то образом они это сделали. Из-за решения Люс и Дэниела рискнуть всем ради любви Кэм и оказался здесь, в Кроссроудс.

– Я не ищу совета, – сказал Кэм.

– Это еще никогда не останавливало Арриану. – Роланд облокотился о стол Таркентона. – Зачем выкидывать свое вечное будущее в обмен на подстроенную сделку с дьяволом? И когда он предлагает освободить тебя от сделки, зачем отказываться?

Кэм понимал, что со стороны все кажется невозможным: пятнадцать дней, чтобы влюбить в себя девушку, чья ненависть к нему три тысячи лет выковывалась в Аду. Но Кэму было все равно, как это выглядит. В своем сердце он не сомневался насчет спасения Лилит. Это не был выбор. Это была мера его любви к ней.

Арриана взяла Кэма за плечи и толкнула его в офисное кожаное кресло Таркентона. Сама она держала в руках бронзового борова Таркентона.

– Послушай, Кэм, ты всегда стремился к саморазрушению. Мы это понимаем и любим тебя за это, но пришло время перестать играть с Люцифером.

– Он никогда не проигрывает, – сказал Роланд, – может, раз в тысячелетие.

– Я не могу этого сделать, – ответил Кэм. – Разве вы не понимаете? Так я отдаю дань выбору Люс и Дэниела отказаться от бессмертия. Мне нужно спасти Лилит. Только так я могу спасти себя.

Он наклонился вперед на стуле.

– Над человеком, которого я люблю, издеваются. Что произошло с вашим чувством долга? Роланд и Арриана, которых я знал, никогда бы не простили меня, если бы я не постарался вытащить отсюда Лилит.

– У нас было чувство долга, когда дело касалось судьбы Люсинды, – сказала Арриана. – Но Лилит не так важна, как Люс. Пятнышко на радаре.

Кэм моргнул.

– Может, для тебя.

– Для всех, – сказала она. – Вот почему мы все провели шесть тысяч лет, следуя за Люс. Перед ней стоял выбор космических масштабов.

– Лилит тоже имеет значение, – сказал Кэм, – она заслуживает лучшего, чем все это.

– Ты по крайней мере ведешь ее на выпускной? – спросила Арриана и вздохнула. – Всегда хотела сходить на выпускной.

– Я ее еще не спрашивал, – признался Кэм. – Момент был не тот.

– Ты так скверно в это играешь! – сказала Арриана. – Возможно, мы с Ро можем помочь в этом департаменте. После всей этой практики с Люс и Дэниелом мы гении романтической атмосферы. Подумаешь об этом?

Дверь распахнулась.

– Я могу вам как-нибудь помочь? – спросил Таркентон.

Арриана осторожно поставила свинью Таркентона для придавливания бумаги обратно на стол. Погладила ее по головке.

– Очень милая свинья. Отдам четвертак за нее.

– Прочь с моего места! – прогремел Таркентон на Кэма. Он повернулся к Арриане и Роланду. – Кто вы, малолетние преступники?

– Мы падшие ангелы, – сказал Роланд.

– Не оскорбляй мою религию! – приказал Таркентон, его лицо исказилось. – Я бы мог отдать вас под арест за то, что вломились сюда. А вы, мистер Бриэль, отстранены от занятий на сегодня и весь завтрашний день. Покиньте территорию школы до того, как вас уведут.

– Пожалуйста, не отстраняйте меня, сэр, – сказал Кэм. – Мне нужно быть здесь.

Роланд сощурился, глядя на Кэма.

– Ты серьезно, чувак? Тебе не плевать?

Кэму было не плевать. Дни были долгими и одинокими, когда любимая девушка находилась в школе, а ты нет. Его сделка с Люцифером заканчивалась через четыре дня. Если он собирался освободить Лилит из этого ада, ему нужно было провести с ней каждое оставшееся мгновение.

Лилит

Три дня

Во время обеда на следующий день Лилит, Жан и Луис встретились в музыкальном классе.

Он наконец освободился, так как «Придуманные обиды» были заняты на встрече королевского двора выпускного. Лилит прошла мимо их стола в центре столовой, прихватив сэндвич, и заметила свободное место, где должен был находиться Кэм. Его не было и в классной комнате, и на поэзии этим утром, и Лилит пыталась не гадать почему.

– Привет, Луис. – Ей удалось улыбнуться барабанщику в его синей футболке и перчатках без пальцев.

– Ола, – сказал Луис, сыграв частую дробь. Он играл все лучше. И был очень хорош.

– Прозвучало круто, – сказала Лилит.

Луис широко улыбнулся.

– Круто – мое второе имя.

Битва должна была состояться через три ночи. У них снова остался один гитарист – и они плохо сыгрались, но Лилит не собиралась сдаваться. Она найдет способ хорошо провести выступление.

– Я так понимаю, мы не ждем Кэма, – спросил Жан, с сочувствием глядя на нее. Он снял верхний синтезатор Moog и накручивал винты внутри.

– Нет, – вздохнула Лилит. – Тут только мы.

Она устала и была измождена. Ей было тошно со вчерашнего дня, когда она села в автобус и почувствовала, что все смотрят на нее. Сначала она достаточно наивно решила, что люди внезапно замечают ее, потому что слышали, что она победила в конкурсе текстов песен. Но никто ничего не сказал Лилит про «Четырех всадников» и их выступление с ее песней на выпускном.

Вместо этого ужасные новости о Кэме совершенно затмили хорошие новости Лилит. Теперь уже вся школа превратилась в жужжащий рой учеников, распространяющих все ту же уродливую историю. Последняя девушка, с которой встречался Кэм, девушка, влюбленная в него, покончила с собой, когда они расстались.

Лилит знала, что у Кэма были другие девушки. Но эта последняя история…

Самоубийство.

– Это отстой, – сказал Жан. – То есть «Месть» будет классной, но без Кэма…

Лилит знала, о чем он думает. Кэм был отличным музыкантом. Он был харизматичен на сцене. Он привносил в группу что-то особенное. «Месть» без него ослабнет.

К тому же он действительно хотел быть частью группы. Она знала это, потому что он звонил ей домой семь раз прошлым вечером.

– Не отвечай… – сказала она Брюсу на секунду позже, чем надо было.