Кино для взрослых - Евгений Новицкий

– Это никому не интересно, – заявила Валя. – «Неудержимость» привлечет больше внимания. Даже если ее там не так много, как хотелось бы.

Я попытался замять этот разговор – вернее, на время замять всякие разговоры. Я вновь прильнул к Вале, но она вновь меня отстранила.

– Так ты согласен? – спросила она, выставив вперед руку.

– С чем?

– Ну хватит… Поменять название.

Я вздохнул:

– Если ты так хочешь…

– Я хочу – я уже сказала! Значит, ты обещаешь?

– Обещаю, – сказал я, вовсе не собираясь выполнять это обещание. Но сейчас я готов был пообещать все, что угодно – так мне хотелось завершить начатое.

К моему облегчению, Валя ослабила руку – и я, не заставив себя ждать, мгновенно сжал ее в объятиях…

Спустя какое-то время (никогда не задавался целью посчитать, сколько у меня это обычно длится) мы лежали в обнимку в постели, курили и неторопливо разговаривали. Говорили о всяких пустяках, но с Валей я всегда был внутренне готов к тому, что она в любой момент может заговорить о чем-то непустячном. А нередко – и о чем-то неуютном, неудобном. Вот и теперь…

– Ты сейчас счастлив? – неожиданно спросила она. Я даже слегка закашлялся.

– Что-что? Счастлив?.. А… почему ты спросила?

– У тебя довольный, расслабленный вид – вот и спросила.

– Ну, быть довольным и расслабленным – это еще не счастье.

– А что такое для тебя счастье? – спросила Валя, сладко потянувшись.

– Счастье – это когда тебя понимают, – ответил я дурацкой фразой из «Доживем до понедельника». Валя не опознала цитату:

– Это какая-то философия… Ну ладно, а в таком случае я – я тебя понимаю?

– Не уверен, – честно признался я. Валя приподнялась на локте и с возмущением проговорила:

– Ага, так, получается, со мной ты несчастлив?

– Я несчастлив, очень несчастлив, – сказал я утрированно жалостливым тоном. Валя хлопнула меня по руке:

– Прекрати! Ты даже сам не замечаешь, как оскорбляешь меня на каждом шагу.

Тут настал мой черед возмутиться:

– Валя, а вот у меня такое чувство, что это ты на каждом шагу ищешь повод оскорбиться.

– Да тут и повода не надо искать! Ты настолько меня не ценишь, что даже не пытаешься этого скрывать!

– С чего ты взяла? Это не так! Я тебя очень ценю. Я тебя… обожаю просто.

– Но ведь не любишь?

– Почему… люблю, – тихо сказал я и отвел глаза.

– Станиславский сказал бы: «Не верю», – фыркнула Валя.

– Какое счастье, что ты не Станиславский! С ним бы я не стал спать.

– Я поняла, – заключила Валя. – Я тебе нужна только для спанья.

– Нет, Валя, перестань так говорить, ты мне очень нравишься. Просто мы недавно познакомились и…

– …и ты все еще не можешь забыть свою покойницу?

– Давай не будем об этом, – настоятельно попросил я.

– Ты же начал.

– Я?!

– Ты назвал меня ее именем…

Я схватился за голову:

– Валя, ну зачем опять об этом?..

– Ладно-ладно, лучше поцелуй меня, – вдруг приказным тоном произнесла она. Да уж, с ней не соскучишься: желания и настроения меняются каждую минуту.

Я, конечно, не заставил себя ждать и жадно впился в нее губами.

«С ней я всегда буду чувствовать себя настороженно», – думал я, опять куря в постели и дожидаясь Валю, удалившуюся в ванную.

Да, настороженно, настороже… Но говорить ей об этом не надо… В этом тоже проблема: с ней ни о чем нельзя говорить. Варе я мог сказать все, что угодно – с ней я чувствовал себя легко, непринужденно…

С Валей – все наоборот. И уже поэтому она не может быть Варей. Глаза могут обмануть, но внутренние ощущения – никогда.

Внутренние ощущения… Я ведь так не считаю… То есть я никогда не придавал значения никакой там интуиции, шестому чувству… Я был именно из тех, кто всегда верит только своим глазам – только и исключительно. И говорить «я так чувствую» было для меня равносильно тому, чтобы поверить в существование души…

Было? Или остается? Или я просто хочу уболтать самого себя, чтобы больше об этом не думать?..

Но нет, это невозможно. Я всегда буду терзаться, всегда буду подозревать… Кто или что заставит меня успокоиться, остановиться? Даже сама Валя не смогла бы…

Ну вот, допустим, она мне скажет, что она – Варя. Я же ей просто не поверю.

А если она предъявит доказательства? Какие? Например, расскажет о том, что знали только я и Варя…

Невозможно, невозможно, такого не будет… Пора перестать ломать над этим голову, иначе я сойду с ума.

А к этому, кажется, все и идет. Я ведь начал лишаться рассудка, еще когда потерял Варю. Валя – это только временное средство, надолго его не хватит…

В этот момент вышедшая из ванной Валя подкралась к кровати и игриво запрыгнула на меня. Я с удовольствием взял в руки ее лицо и запечатлел на губах поцелуй: снизу вверх.

– Что будем делать? – спросила Валя после нескольких поцелуев. – Опять валяться?

– А что ты предлагаешь? – спросил я.

– А ты-то можешь что-то предложить? Ты же – кавалер.

– Я не против и поваляться.

– Такой лентяй, что ли?

– Безусловно. Профессия обязывает.

– Режиссер – профессия лентяев?

– Кинорежиссер, – уточнил я. – Не знаю, как в театре – может, там наоборот.

– А почему ты меня никуда не водишь? – хмыкнула Валя, небольно щелкнув меня по носу.

– Почему никуда? Мы в ресторане были, в кино…

– Ну, а в гостях не были.

– А ты хочешь в гости?

– Что за вопросы! Все люди ходят в гости. Только не ты со мной почему-то.

– Не знаю насчет всех, но я не большой любитель ходить по гостям.

– Но ты хотя бы познакомишь меня со своими друзьями? Необязательно в гостях… Можно, наоборот, к тебе кого-то пригласить…

Я потянулся за сигаретами:

– О каких друзьях речь?

– О твоих. Я не знаю, кто твои друзья. Может, тоже режиссеры, те, с кем ты учился…

– А, вот в чем дело, – сообразил я, давая Вале прикурить. – Хочешь познакомиться еще с какими-то режиссерами…

– Ты как-то неприязненно это сказал, – зло посмотрела на меня Валя. – Ну даже если и хочу! – сразу добавила она. Я уловил в ее тоне знакомые нотки готовности к очередной атаке. – Я ведь актриса – и для меня это естественно…