Секрет - Шарлотта Бронте

Прошло какое-то время, и, несмотря на ужас своего положения, разлученная, быть может, навсегда со всем, что было ей дорого в этом мире, оставшись в заброшенном замке в полном одиночестве, не считая злобной старой Берты, леди Эмили погрузилась в глубокий сон. Милосердное забытье ненадолго избавило ее от страданий, а мы пока обратимся к другим предметам.

Как известно, великая война между Двенадцатью Удальцами и ашанти после упорных и кровопролитных боев закончилась полным разгромом последних. Туземный князь был убит, весь народ практически истреблен, столица разрушена, а на прилегающих к ней землях царило самое ужасающее запустение, какое только способен вообразить человеческий разум. Квоши, единственный сын короля, в нежном возрасте четырех-пяти лет был взят в плен. При разделе добычи он вместе с другими пленниками достался его светлости герцогу Веллингтону, который заботился о нем не как о своем рабе, а как о сыне монарха.

Юный принц рос в золоченой клетке. Ему предоставили возможность получить достойное образование, но он не пожелал учиться ничему, кроме английского и языка ашанти — на обоих этих наречиях Квоши изъяснялся легко и бегло, как устно, так и письменно. Совсем иное — физические упражнения и военное дело. Все, что с ними связано, принц изучал с великой охотой, доказывая, что вполне унаследовал воинственный дух своего отца. К семнадцати годам это был высокий красивый юноша, черный как смоль, с выразительным взором, полным огня. Характер у него был смелый, нетерпеливый, деятельный, даже дерзкий и в то же время глубоко предательский.

Несмотря на заботу, с какой относились к нему победители, принц затаил против них, — как видно, повинуясь инстинкту, — самую прочную и неодолимую злобу. С пятнадцати лет он завел привычку подолгу бродить один среди гор и лесов Ашанти — по его словам, охотился на диких зверей, которые водились там во множестве. Как показали последующие события, на самом деле во время этих экспедиций он отыскивал и подбивал к мятежу различные африканские племена, которые после поражения при Кумасси и гибели короля Квамины попрятались в труднодоступных местах, известных лишь аборигенам. Принц разжег в сердцах этих дикарей чуть теплившееся прежде пламя недовольства, и они задумали попытку вернуть себе утраченную независимость. Вслед за тем принц Квоши вместе с прославленными братьями Буди и Бенини, любимыми советниками его покойного отца, поднял королевское знамя Ашанти и призвал разрозненные остатки некогда могучей империи без промедления присоединиться к нему у подножия горы Пинд.

Казалось, призыв этот поднял из могилы по крайней мере часть той огромной армии, что четырнадцать лет назад обагрила своей кровью склоны Розендейлского холма. Великие толпы стекались под знамена принца из горных пещер и ущелий Джебель-Кумр, из неведомых областей Центральной Африки, из необозримой пустыни Сахары, и через несколько недель не менее пятнадцати тысяч вооруженных туземцев, подданных королевства, считавшегося давно исчезнувшим с лица земли, объявили, что готовы сражаться до последней капли крови, лишь бы вернуть Квоши Второго на древний трон.

С этою решимостью туземное войско двинулось маршем на Витрополь и было уже на расстоянии четырехсот миль от города, когда известия о происходящем достигли наконец Двенадцати. Узнав о мятеже, герцог Веллингтон немедленно пожелал, чтобы покарать бунтовщиков поручили ему, поскольку он сам с почти отеческой нежностью взрастил у своего очага юную змею, возглавившую вольнодумцев. На его просьбу ответили согласием, и герцог выставил против инсургентов десять тысяч войска, которыми командовал генерал Лист, — заметим в скобках, потомок знаменитого генерала Листа.

Узнав, что навстречу движется такая внушительная сила, Квоши отправил посланца в Гондар просить помощи у абиссинского негуса, а сам тем временем начал в порядке отступать. Рас Микаэль[59], ненавидевший британцев, охотно выделил войско в восемь тысяч солдат помогать Квоши. С таким подкреплением юный воин отважился дать бой врагу. Сражение при Фатеконде на реке Сенегал было долгим, изматывающим и закончилось в пользу витропольцев, хотя победа их была такого свойства, что еще одна такая же равнялась бы полной гибели.

Из Абиссинии прибыло свежее подкрепление, так что армия мятежников очень мало пострадала от своего поражения, меж тем как в войске генерала Листа осталось едва ли шесть тысяч человек. Узнав о таком состоянии дел, герцог немедленно приказал отправить на подмогу шестнадцать полков и сам выступил во главе их. По прибытии оказалось, что к противнику присоединились большие силы мавров с севера. Таким образом, герцог по-прежнему уступал ему в численности, но, полагаясь на превосходную дисциплину своих людей, решился принять бой, не дожидаясь нового подкрепления.

Сообщив читателю необходимые сведения, я продолжу свой рассказ в более подробном и не столь историческом стиле.

Был чудесный вечер в конце лета. Враждующие армии раскинулись лагерем на противоположных берегах реки Сенегал. Солнце медленно клонилось к горизонту на ослепительно чистом, без единого облачка небе, по-вечернему мягко озаряя прощальными лучами дивной красоты местность. Меж двух армий пролегла живописная долина, где рощи узколистых тамариндов и высоких пальм бросали легкую тень на ярко-синие воды реки. Кучка покинутых хижин, чьи обитатели бежали от наступающей армии, венчала объемлющий долину пологий склон. Герцог занял самую большую из хижин и сейчас находился там, в окружении четырех своих старших офицеров. Двое из них — маркиз Чарлсуорт и полковник Перси — уже знакомы читателю. Из двух оставшихся первый был человек среднего роста, с широкими плечами и тощими ногами. Его отличали высокий лоб, крупный нос, большой рот и сильно выступающий подбородок. Одет он был в мундир со звездою на груди и пышными манжетами. Второй был щуплый человечек со словно бы бескостными руками и ногами, пухлым личиком и светло-розовым париком из разлохмаченных шелковых нитей, поверх которого он нахлобучил черную шляпу с высокой тульей и пряжкой резного дерева.

Офицеры беседовали вполголоса, чтобы не потревожить герцога. Тот сидел в раздумье, устремивши взор на открывающийся перед ним пейзаж, очерченный вдали смутно различимой молочно-белой линией, отмечающей начало великой пустыни.

— Бобадил! — сказал герцог, внезапно адресуясь к первому из двух описанных мною джентльменов. — Не замечаете ли вы некоторого движения со стороны вражеского лагеря? В тени того высокого холма к северу мне видится нечто, похожее на плотную массу людей. Надеюсь, это не какой-нибудь новый союзник?

Бобадил выступил вперед и принялся вытягивать шею, щурить глаза, смотреть сквозь пальцы и прочее — и в конце концов объявил, что ничего такого не видит. Маркиз Чарлсуорт и генерал Лист, обладатель розового парика, также ничего не усмотрели.