Барон по призванию. Путь дворянина - Владислав Игоревич Миронов

Солдатом его еще ни разу не называл никто, кроме командира на учениях перед битвой при Гольдли. Теплота восторженности, отваги и безрассудства растеклась по рукам и ногам, заставила биться сердце. Он моментально забыл и о вольферах перед ним, и о лошадях. Посильнее сжав топор, запрыгнул на козлы головной повозки, пробежал через нее, перепрыгнул на следующих лошадей, снова на козлы, потом в третью повозку, в четвертую и, наконец, в последнюю. Оттолкнув бесполезно дергающегося пебеля, он сильной рукой схватил вольфера за уши и несколько раз озлобленно ударил животное топором в морду. То, что вольферы кричали, как люди, добавляло ужаса, но Лиаму уже было все равно. Он выбрался наружу, готовый рубить, резать и крушить, но с удивлением обнаружил, что…

– Они отступают! – послышался крик Рейнера. Камус в это время собирался схватить напавшего на Ренфилда вольфера за шкирку и выкинуть в кучу собратьев, но этого не потребовалось: Ренфилд, все еще парализованный страхом, вдруг почувствовал, как его рука схватила вольфера за морду. Парень в напряжении оскалил зубы и сам зарычал, будто зверь. Хищник завизжал, заскулил и попятился, но вырваться не смог: железная перчатка Ренфилда сжала хищника тисками. Из черной пасти хлынула кровь, потом послышался треск, череп животного хрустнул, и жала вольфера опустились, как цветы ночью. Быстроног усилием скинул с себя труп животного, но ноги от страха все еще не слушались.

Старший наемник, оглянувшись, понял, что вокруг каравана образовался прозрачный забор. Нет, овальный купол, напоминающий марево над костром и отливающий ярким изумрудным свечением. Опустив взгляд, Лиам увидел, что топор в его руке также мерцает зеленоватым оттенком.

– Вперед! – скомандовал Лиам и влез на свою лошадь. – Пользуемся моментом! Ходу, ходу!

Послышались свист кнутов и подгоняющие вопли пебелей. Вереница сдвинулась с места. Рейнер поднял раненого Осьмина и закинул его в одну из повозок, влезая туда же, а Камус погрузил парализованного от страха Ренфилда, заставив двух мужиков-возниц сесть на козлы, а сам запрыгнул в заднюю повозку. Галь сел на козлы головной телеги и погнал. Изумрудный заслон расталкивал хищников, словно бык, не оставляя перед собой препятствий и не затрудняя движения. Миновав несколько поворотов, товарищи уж было решили, что почти вырвались из ловушки, но не тут-то было. Послышался страшный рев, истошный человеческий вопль. Звук будто шел из нескольких источников одновременно: один кричал басом, будто медведь, другой высоко, словно испуганная девушка, третий казался чем-то средним. Эхо нечеловеческого крика раздавалось часто и сотрясало все существо у каждого, кто слышал его.

Вольферы бежали вслед за караваном, пытаясь запрыгнуть на повозки, но всякий раз бились зубами о прозрачный щит. Лошади скакали во весь опор, громко дыша и кряхтя. Телеги скрипели так, что казалось, будто они вот-вот развалятся, но возницы и не думали сбавлять ход и только сильнее стегали бедных скакунов.

Рейнер держался за дуги шатра и выглядывал из заднего выхода одной из повозок, оценивая обстановку. Скрип, бряцанье, крики, грохот, ржание. Сквозь общий шум он услышал приближающийся топот чего-то большого, явно более опасного и мощного, чем целая стая вольферов. Топот быстро приближался из глубины дворов, из-за крыш было видно, как разлетаются плетень, стены и домашняя утварь, и тут оно появилось. В момент, когда монстр запрыгнул на одну из крыш, разбивая доски и раскидывая солому, Рейнер успел рассмотреть это.

Чудовище высотой почти в десять футов с огромными зубами, длинными, худыми, когтистыми руками и ребристым иссушенным туловищем. Задние ноги отдаленно напоминали человеческие, но располагались по бокам таза. Морда у чудища тоже была похожа на человеческую: волосы, лоб, глаза, уши, все было белое, как молоко, а низ – сгнившие червивые останки, которые раньше были носом, ртом, языком и шеей.

Чудовище стремительно настигало повозки, и что показалось Рейнеру странным, нацеливалось на него. Монстр стремительно спрыгнул вниз, подмяв пустой курятник, сбил забор, ограждающий территорию, и выскочил на дорогу. Вольферы расступились перед ним, освобождая дорогу, как солдаты уступают дорогу кавалерии на поле боя: покорно и организованно. На фоне такого демона хищники казались не страшнее домашних пчел.

Вдруг Ренфилд открыл глаза. Держась за край кузова, он поднялся, с трудом пытаясь удержаться на разного рода товарах и сопротивляясь тряске. Все его тело было покрыто маленькими ранками от жал вольферов, но пена у парня изо рта не шла, а тело слушалось вполне сносно. Рен подполз к краю воза и, сблевав под ноги скачущим следом лошадям, увидел монстра.

Демон тем временем уже приблизился к каравану вплотную и большими, как кинжалы, когтями прошелся по изумрудному куполу. Защита не сразу дала трещину, сначала появились небольшие прорези, будто на одежде, но стало понятно, что долго магия не продержится. После второго удара шов разошелся еще больше, а после третьего чудище просунуло руку внутрь и одним махом снесло с телеги шатер. Рейнер и Ренфилд успели упасть на дно повозки, а возницы, неистово крича, схватились за головы, рискуя потерять управление. Чудище на несколько секунд отстало, будто обожглось о защитную магию, но тут же снова продолжило преследование.

Внезапно дома кончились, дорога стала шире, но хуже. Через мгновение тварь снова попыталась пробить дыру, схватилась лапами за края прорези и несколько раз свирепо махнула рукой, разбив часть кузова и поломав козлы.

Один из возниц не выдержал и, лишившись рассудка, спрыгнул с телеги, чтобы избежать лапы демона. Как только его ноги коснулись земли, бедняга покатился кубарем, ломая кости и суставы, а как только тушка пебеля замерла, ее разорвали все еще бегущие позади вольферы. Второй возница не пережил атаки монстра и упал набок. Кровь хлынула из ран и залила дно телеги, пачкая мешки и ящики, на которых неподвижно лежал бледный Осьмин.

Дым, идущий из-под пальцев демона, свидетельствовал, что купол все же жжет нечисть, и когда тварь отстала, чтобы снова начать разгон, Рейнер вскочил на ноги. Он схватил разорванный надвое ремешок поводьев, уперся ногой в остатки козел, спихнул погибшего пебеля на съедение вольферам и слегка повел влево. Повозка наполовину выехала из строя и мягко коснулась краем кузова изумрудного щита, потом прошла сквозь него, как сквозь луч света. Только увидев это, Рейнер еще сильнее потянул на себя поводья, и лошади, повинуясь, покинули строй. Купол остался там же, где и был, но теперь ничего не защищало барона от следующего нападения. Дворянин обернулся на Ренфилда и крикнул ему, чтобы тот сбрасывал все, что было в повозке. Быстроног коротко кивнул и принялся выталкивать все к червивой матери. В расход пошли мешки, корзины, несколько горшков с солью и прочее, прочее, до тех пор, пока, кроме Рейнера и Ренфилда, в повозке не остался только Осьмин. Монстр, в свою очередь, времени не терял. Заметив, что одна из повозок покинула вереницу, он