Две по цене одной - Диана Рымарь

— Не мели ерунды!

— А для тебя всегда так было! Если ты с чем не согласен, значит, это ерунда. Но мои чувства не ерунда, Арам!

—  Ты будешь моя, — заявил он с максимальной серьезностью.

— Прав был твой папаша, когда сказал, что у тебя гештальт не закрыт. Привык добиваться своего и, как обычно, прешь напролом!

Арам ничего не понял, но ответил с чувством:

— Ты выйдешь за меня, и точка.

— Ни за что! — зафырчала Ева и бросилась прочь, отпихнув Арама.

«Побегай, побегай, далеко не убежишь!» — зарычал он про себя.

* * *

«Не замечал, чтобы тебе в школе так уж нравилась физкультура. Почему теперь так нравится бегать? От меня…» — целый день злился Арам.

Отказ Евы очень больно ранил, она была очень убедительна в своем нежелании становиться его женой. И все же он не верил, что это действительно так.

Сколько раз отказала в интимной близости за эти дни? Тем не менее с удовольствием отдавалась.

«Тоже мне, нашла бетонную плиту! Да я верх терпеливости и обходительности», — ругался он про себя.

На ум моментально приходили все те случаи, когда Арам шел на компромисс. Он мог пригрозить Еве судом по поводу опеки и отцовства, но не сделал этого. Мог выдавить ее из бизнеса тут же, мгновенно, и снова пожалел, создал хорошие условия. А то, что он штендер у ее «Сахарной» поставил и убрал из наружной рекламы, так невелика плата за то, что сбежала от него к другому!

Как она думала, каково ему было узнать, что у него семилетняя дочь? Что она скрыла ее? Что предпочла ему другого? Легко такое простить? Нет, совсем не легко.

Да, он мстил Еве за обиды, давил на нее. Но по сравнению с тем, что с ней сделал бы другой, например, любой из его братьев, считай, о-о-очень легко отделалась.

«Только и знаю, что иду у этой маленькой сучки на поводу, а она хоть бы раз извинилась. Того и гляди, на шею сядет, ноги свесит. То ей не так, это ей не эдак, характер у меня, видите ли, не такой. А какой он у меня должен быть? Я — южанин! Пора закручивать гайки».

Арам весь день был сам не свой. Тут еще отец, как назло, постоянно названивал, а он сбрасывал звонки, ибо разговаривать с настырным родителем сил не находилось. Не читал сообщения.

Голова шла кругом, в груди болело, ныло.

Злился.

Он безумно злился на Еву. Как могла ему отказать?

Ты либо любишь человека и хочешь с ним быть, либо не любишь, но тогда и не спишь с ним. Логично же. И никакой характер тут ни при чем. Он ведь не насильно ее под себя укладывал, в самом-то деле!

К концу рабочего дня Арам не выдержал, зашел в «Сахарную» в надежде еще раз поговорить с Евой по душам.

Однако когда появился в кондитерской, ее помощница отрапортовала:

— Ева только что ушла домой.

— Как? Еще ведь и семи нет.

— Вылила на руку кипящий кофе, сказала, сегодня не работник…

В эту самую секунду Арам почувствовал себя так, будто это на него кипящий кофе вылили, да не на руку, а на грудь.

Тут же ринулся на парковку, где стояла машина Евы, недавно им починенная. Обнаружил свою ненаглядную бунтарку непонятно зачем наматывающей круги вокруг собственного автомобиля.

— Ева, — позвал, подойдя.

Она обернулась к нему с очень кислым выражением лица. Казалось, еще чуть-чуть, и заплачет.

Арам приблизился вплотную попросил сдавленно:

— Покажи руку…

Ева нахмурилась, но продемонстрировала левую конечность. Даже в оранжевом золоте заката Арам смог увидеть на наружной стороне кисти отчетливый красный след.

— Сильно обожглась? Как ты так умудрилась…

— Я сегодня не выспалась, — забубнила она. — А потом еще ты со своим предложением. Задумалась, и вот…

— Я не собираюсь извиняться за то, что хочу на тебе жениться, Ева, — отрезал он строго. — Пойдем к моей машине, у меня есть противоожоговое средство.

— У меня в «Сахарной» оно тоже есть, я уже помазала, пройдет. Я домой хочу, а ключи… Короче, они под машиной, и я не могу их достать.

— Это как? — удивился Арам.

«Вот почему Ева кружила вокруг машины. Чудо, а не девушка…»

— Я уронила ключи, они отлетели, я сделала шаг, чтобы поднять, и пнула носком туфли под машину… случайно!

— Нарочно такого даже не придумаешь, — усмехнулся Арам.

Ключи ему удалось достать, хотя из-за этого испачкал костюм. Однако за руль Еву в таком непонятном состоянии пускать не хотелось. А ну как врежется куда-нибудь.

— Солнце, давай ко мне в машину? Я отвезу тебя домой.

— Ну нет… — помотала она головой. — Я сейчас не в состоянии вести серьезные разговоры.

— Ни слова серьезного не скажу, просто отвезу, и все, — тут же заверил ее Арам.

Пара минут уговоров, и Ева все же села в его джип.

Он покатил по краснодарским улицам. За окнами машины стремительно вечерело, и к тому моменту, как подъехал к дому Евы, уже совсем потемнело. Включились фонари.

Он выскочил из машины, подал руку Еве.

Неудачливая работница сдержанно поблагодарила его и поспешила домой.

— Ева, подожди, — позвал он нежно.

— А?

Догнал почти у подъезда, в том самом месте, куда не доставал луч фонаря, легко тронул за плечо и попросил:

— Поцелую, ладно?

— Не ладно! — тут же выпустила иглы она. — Я тебе разрешу, а потом ты скажешь, раз поцеловались, иди замуж. Так вроде твоя логика работает? Ты мне сегодня уже предъявил за секс.

При этом нервно хихикнула.

«Еж, а не девушка», — отметил Арам про себя.

— Не хочешь целоваться, ладно. Но дай хоть обниму? Мне очень надо…

Арам приблизился к ней вплотную, осторожно притянул к себе, и, к его великому удивлению, Ева все же позволила ему это.

Он обнял ее и замер, жмурясь от удовольствия.

Не знал, как объяснить, что чувствовал. Каждый раз, когда обнимал, в него через эту девушку будто втекала энергия. Мощнейшая золотая энергия. Голая сила. Пусть ее нельзя увидеть глазом или пощупать, это эфемерная субстанция высшего качества. Насытившись такой, Арам мир сможет изменить, не то что восстановить репутацию «Ориона».

Кто такого в жизни не испытывал, не поймет, хоть час объясняй. А кому хоть раз удалось обнять любимого, без труда вспомнит то особое состояние счастья.

Арам всю жизнь хотел бы так ее обнимать.

Они оба стояли в сумерках, потеряв счет времени. Очень скоро Араму снова захотелось признаваться Еве в любви и опять делать ей предложение. Уже почти собрался даже. Ведь совершенно очевидно: плутовка тоже испытывала к нему чувства, хоть и не признавалась в этом. Как она ему откажет в такой ситуации? Однако отвлек внимание какой-то черный автомобиль, показавшийся на повороте.