Любовная капитуляция - Сильвия Соммерфильд

— Похоже, — поддразнил Кэтрин Флеминг, — что молодые людирешили возобновить старое знакомство.

К глазам Кэтрин подступили внезапные слезы, но первоепотрясение и обида сменились гневом. Флеминг со злорадством заметил реакциюКэтрин на свое сообщение. Ненавидя Мак-Адама, он не упускал случая даже вмелочах навредить ему.

Всех пригласили к столу, и Кэтрин была вне себя: Дженни иДонован не появились. За столом царила атмосфера веселья и оживленного общения,шел час, другой, а Дженни и Донован все не появлялись. Кэтрин стараласьулыбаться, — ей вовсе не хотелось дать повод позлорадствовать кому бы тони было. Всеми силами она пыталась удержать разыгравшееся воображение. Доновани Дженни... Неужели он до сих пор любит эту женщину? Если так, то зачем же оннастаивает на браке с Кэтрин? Неужели он полагает, что Кэтрин все стерпит ипойдет под венец, заранее зная, что он будет спать с другими женщинами? Господьвсемилостивый, неужели Донован решил покрасоваться перед ней со своейлюбовницей? Пока она не получит ответа на этот вопрос, пусть он не рассчитываетна ее снисходительность.

Вечер уже подходил к концу, когда Донован и Дженнивернулись. Выражение его лица было натянутым и холодным, но внимание Кэтринпривлекла Дженни. Она казалась сейчас похожей на сытую, довольную кошку,потихоньку налакавшуюся хозяйских сливок.

При первом же взгляде на Дженни воспоминания волнойнахлынули на Донована. Ему потребовалась вся сила воли, чтобы ничем не проявитьсвоих чувств. Он заметил, что Кэтрин вопросительно поглядывает на него, но незнал, что ей сказать, чтобы она не восприняла его слова превратно. Но почемуДженни здесь? Этот вопрос не давал Мак-Адаму покоя.

Эта женщина ничуть не изменилась, ее совершенная красотаоставалась неотразимой, и, несмотря на все усилия, ему не так-то просто былозагнать обратно в подсознание воспоминания о тех днях, когда их соединяластрасть. Но он вспомнил и еще кое-что: ночи, полные одиночества, ярости,отчаяния. Как бы то ни было, он должен был раз и навсегда распутать этот клубокчувств и влечений!

Меньше всего Донован собирался расстраивать свою свадьбу сКэтрин. Его планы были и останутся неизменными. Однако его смущали глазаКэтрин, не отпускающие его ни на минуту.

Но, как и раньше, инициативу проявила Дженни: в суете, когдагостей созвали к столу, она оказалась рядом с ним.

— Мне нужно поговорить с тобой наедине, Донован. Пожалуйста,это очень важно. — Ее тихий голос звучал почти умоляюще. Но тот был ужезнаком с ее штучками — по крайней мере, он так полагал и решилсяостаться с Дженни наедине. И вот они стояли в маленьком зале, встретившисьвпервые за несколько лет. — Ты отлично выглядишь, Донован.

Голос ее звучал хрипловато и чувственно. В сочетании скрасотой женщины и опьяняющим ароматом ее духов это могло тронуть даже камень,но не Донована: все это он уже проходил.

— И вы, как всегда, прекрасны, леди Грэй.

— Неужели у тебя вместо сердца бесчувственная ледышка,Донован?

Глаза ее затуманились.

— Чего же вы ждали?

— По крайней мере, хотя бы капельку былой нежности ималую толику понимания. — Слеза, как маленький алмаз, сверкнула на еещеке. — Донован, все было не так, как ты думаешь. Я никогда не забывала, что мызначим друг для друга.

— Тебе не кажется, что все это чуточку поздновато?

— Донован... умоляю!..

— Черт возьми, не ты ли вышла замуж за человека, в два разастарше тебя? Ты клюнула на его богатство, а я тогда был всего лишь...

— Нет! Я любила тебя, Донован.

— Ты нашла странный способ продемонстрировать это. Но всеэто уже не имеет значения. Нет такой силы, которая могла бы склеить нашуразбитую любовь. Ты, став вдовой, получила все те богатства, ради которыхпродала себя. Надеюсь, ты довольна.

— Почему ты хочешь причинить мне боль? Неужели мы не можемпоговорить так, как делали это прежде? Ты должен дать мне возможностьобъясниться. Может быть, ты, узнав, как было дело, простишь меня и вновьвпустишь в свою жизнь...

— Нет, Дженни. Через десяток дней у меня свадьба.

Дженни издала мучительный стон и отвернулась от него.Донован был тронут; правда, он не видел ее прищуренных глаз и сжатых губ, невидел, как на ее лице отразилась холодная решимость.

— Кто... кто эта леди? Король говорил что-то, но я непоняла.

— Ее имя Кэтрин Мак-Леод.

Дженни кривила душой: она располагала всеми сведениями оКэтрин, в том числе о том, что семья ее держала сторону убитого короля; но онане ожидала, что свадьба произойдет так скоро.

— Ты порицаешь меня за корысть, — сказала она тихо. — Разветы поступаешь не точно так же?

— Благодаря тебе я усвоил, что лучший брак — брак по расчету:

У Дженни упало сердце. Значит, у Донована не осталось никапли любви к ней? Но она сумеет снова разжечь пламя чувства в его душе!

— Но если ты не любишь Кэтрин, то почему бы тебе не сделатьее любовницей? Ты же можешь все, — я слышала, король тебе безгранично доверяет.А потом... потом ты сможешь жениться по любви. Трудно рассчитывать на верностьжены, которую ты силой привел под венец.

— Ты сомневаешься в моей способности уследить за женой?

— Я сомневаюсь в тебе, Донован, — горячо прошептала Дженни,вновь оборачиваясь к нему. — Ты — будешь ли ты верен ей? Незахочется ли тебе близости с пылкой женщиной, если тебе придется делить постельс холодной и бесчувственной особой?

Старое, знакомое чувство шевельнулось в душе Донована, итело отозвалось знакомой истомой — оно тоже ничего не забыло. Онненавидел Дженни и в то же время был охвачен ураганом чувств. Ему хотелосьранить ее как можно сильнее, унизить грубым обладанием. Донован подумал оКэтрин; он знал, что эта девушка будет сопротивляться до конца. Так, можетбыть, вид его бывшей любовницы вразумит ее хотя бы немного? Игра опасная, но,может быть, Кэтрин поймет, что от нее зависит отношение к ней будущего мужа. Вконце концов, фамильная гордость — единственное ее достояние.

— Дженни, того юного глупца, который умолял тебя выйти занего замуж, больше не существует. Нет на свете женщины, которой бы я доверилсвое сердце. Теперь я просто беру то, что мне нравится.

Донован взял ее за плечи и поцеловал грубо и бесцеремонно,так, что Дженни осознала: мальчик, которым она вертела, как хотела, сталнеотразимым мужчиной, способным ошеломить любую женщину.

Доновану же вспомнилась другая женщина и другой поцелуй, гдевместо необузданной страсти была уступчивость губ, робкая отзывчивость языка исладостный вкус после поцелуя. Кэтрин прочно вошла в мир его чувств. Соблегчением Донован подумал, что наконец-то вынул из сердца занозу, мучившуюего эти годы, и эта мысль переполнила Мак-Адама ликованием: былой власти Дженнинад ним пришел конец.