Лицензия для Робин Гуда - Лариса Соболева

– Кто вы? – выдавил Мятежный, чувствуя, как ужас заполняет нутро.

– Не важно, кто мы, нас интересует, кто ты? – сказал Дар. – Что ты здесь делаешь?

– Жду знакомого, он должен прийти...

– Долгонько ждешь, много суток подряд. Тебя приходит сменить на ночь сосунок в черно-красной куртке, а днем ты заступаешь на дежурство. Так что делаешь здесь?

– Мне негде жить, я живу в машине... – нашелся Мятежный.

Тот, кто был сзади, назвал его домашний адрес и больше ничего. Олег понял: эти люди пришли с конкретной целью, они следили за ним. Он осторожно повернул лицо к сидящему рядом, а он в маске. Второго не рассмотреть, слишком мало света в машине, да и не преследовал такой цели Мятежный – запомнить неожиданных пришельцев.

– Что вы хотите? – спросил он, чувствуя поток силы от человека-маски, той силы, которой у самого никогда не было.

– Я, кажется, ясно спросил: что ты здесь делаешь? – Мятежный молчал, и Дар ответил сам, решив продемонстрировать свою осведомленность: – Ты пасешь Вия.

Мятежный вздрогнул. Он не умел скрывать ни страх, ни растерянность. Нервы натянулись до предела, он не знал, кто его накрыл, и молчал Мятежный потому, что подозревал: это ловушка, скорей всего, Калюжник его проверяет.

– А о чем вы договаривались вчера в баре? – добил его Дар.

– В каком баре? – выдавил Олег, лоб которого покрылся испариной.

– Не прикидывайся. Бар на Монтажной улице. Вы сидели за разными столиками, но рядом. И встречался ты со следаком...

– Говорите прямо, что вам нужно? – перебил поток опасной информации Мятежный.

– Калюжник.

– Зачем?

– Много задаешь вопросов, – на всякий случай грозно сказал Дар. – Твое дело – отвечать. Я хочу встретиться с Калюжником, и ты об этом ему передашь.

– А как мне вас ему назвать?

– Никак. Скажешь, у меня для него кое-что есть. Завтра на пустыре в восемь утра. И предупреди: чтоб без братков, один пришел, иначе пожалеет. Передай, передай. Не бойся, речь пойдет не о тебе и следаке. Ты понял?

– Да.

Неизвестные выскочили из машины и растаяли. Мятежный не двигался некоторое время, потом трясущимися руками стер с лица пот и завел мотор. Была не была – он ехал, возможно, в пасть тигра. Если Калюжник знает об Ипсиланти... пусть уж все разом и закончится. Так жить просто нельзя.

К Калюжнику он звонил долго. Уж собирался уйти, подумав, что Витяни нет дома, как вдруг дверь открылась. Тот стоял в дверях босой, в махровом халате на голое тело, с недовольной рожей.

– У меня срочное дело, – сказал Мятежный.

Калюжник нехотя пригласил войти, кивком указал – иди на кухню. Видимо, у него кто-то был, а судя по одежде, вернее, ее отсутствии, Олег оторвал его от женщины.

На кухне Мятежный пересказал короткий диалог с двумя неизвестными, которых, как он думал, наверняка подослал сам Калюжник, а потом ждал, какое решение тот примет. Собственно, Олег приехал с одной целью – надеясь выяснить, что Витяне известно о его встрече с Ипсиланти. Он должен как-то обмолвиться об этом. Но Калюжник сел на батарею и задумался. Мятежного опять прошиб пот, но это уже был пот не животного ужаса, а тот который выступает после нечеловеческого напряжения. У Олега ослабло тело, он опустился на стул.

– Пойдешь? – спросил через некоторое время Мятежный.

– Это друганы Вия, – сделал вывод Калюжник.

– Так ты пойдешь?

– В семь будь у меня, – приказал тот. – Я подумаю.

– Кажется, это серьезные ребята, – предупредил Мятежный.

Калюжник ничего не сказал, проводил его до двери.

Олег юркнул в машину и несколько минут сидел в раздумье, сжимая руль. Трудно ему, очень трудно. Он ведь неплохой человек, мог стать ученым, историком например, а случайно стал дерьмом. Хотя, если разобраться, подобные случайности происходят с теми, кто предрасположен к ним, тут Ипсиланти прав. В конце концов, может, если Олег поможет следаку, на свете станет меньше дерьма? А он, Олег Мятежный, куда денется при этом? Будет жить!

Он доехал до ближайшего телефона-автомата и позвонил Ипсиланти, не решившись звонить с сотового. Но сказал лишь, что у него есть важное сообщение. Ипсиланти назначил встречу через полчаса в забегаловке на окраине.

Ада Васильевна Молчанова – женщина во всех смыслах великолепная, Марьяна восхищалась ею, несмотря на ее полувековой возраст. Она не только умна, но и добилась благополучия собственными ручками, Ада по-настоящему независима. Кстати, она не замужем. Марьяна давно заметила, что среди бизнес-леди полно незамужних, они наверняка наелись мужиков под завязку. Она бы и сама мечтала иметь свободу и бизнес, но... на бизнес у нее не хватит извилин, следовательно, незачем мечтать.

У Молчановой дочь, которая получает образование за границей. Аде Васильевне принадлежит сеть ресторанов, лучший – «Николь». Остается добавить, что она отлично выглядит, хотя чуточку ее портит носик. Правда, ходят слухи, будто ей на самом деле гораздо больше лет, будто каждый год она делает подтяжки. Марьяна, будь она на месте Молчановой, ответила бы на сплетни примерно так: мои бабки, куда хочу, туда и трачу, а вы все заткнитесь. Но Ада Васильевна игнорирует сплетни, не выражается типа «заткнитесь» и так далее, а все потому, что в ее юности не было папы Фисуна.

– Господи! – сложила ладони в знак восторга Ада, едва Марьяна переступила порог ресторана. – Ты ли это? Отлично! Черный цвет тебе идет.

Вот! Марьяне нравится черта Молчановой говорить комплименты. Может, она и соврала, а приятно. Ада умеет себя вести, не то, что Марьяна, у которой язык впереди мозгов несется.

Сняв шубку (песец уже лезет, стыдно такую носить, а Фисун новой не покупал, жмот чертов), Марьяна поправила прическу перед зеркалом, обронив:

– Акулы прилетели?

– Марьяна, не настраивайся на скандал, – улыбнулась Ада. – Да, они уже в банкетном зале, тебя ждут.

– Ой! – с нарочитым испугом спохватилась Марьяна. – Они же мне яду подсунут без вас. Зачем вы их оставили одних?

Ада Васильевна рассмеялась, затем подхватила вдову Фисуна под руку и, увлекая к банкетному залу, проворковала:

– Ужин еще не подавали, милая, так что яду подсыпать некуда. Разве что в минеральную воду, но ты не пей, раз боишься.

– Что вы, Ада Васильевна, – в тон ей ответила Марьяна. – Я вовсе не боюсь их. Мой собственный яд нейтрализует любую угрозу извне.

Банкетных залов в ресторане «Николь» два, один – для пышных торжеств, следовательно, рассчитан на большое количество народу, второй предназначен для переговоров, здесь помещается человек десять. Марьяну Молчанова привела во второй зал.

Детки папы Фисуна даже не повернули свои акульи головки на вновь прибывшую. Впрочем, это ничуть не смутило их молодую мачеху. Чувствуя, что ничего они с ней не сделают (во всяком случае, пока), Марьяна вежливо поздоровалась только с адвокатом и с бизнесменом Богдановым, после чего устроилась за столом. Рядышком села Ада. И повисла пауза, чего Марьяна не выносила. Калерия бросала «косяки» в сторону мачехи, едва сдерживаясь, чтоб не вцепиться в нее зубами. Толик был ничуть не лучше сестрички, поросячьими глазками обстреливал Марьяну, мол, я тебя уничтожу. Адвокат – маленький и важный мужчинка – тоже не сводил глаз с вдовы, но восторженных. Ну, а Богданов приветливо улыбался. Ему тоже где-то за пятьдесят, как хозяйке ресторана. Что поделать, в более раннем возрасте больших успехов в бизнесе трудно добиться. Богданов вежливый и культурный, по нему не определишь, что он думает. Вот бы так научиться Марьяне...