Гелий-3 - Ярослав Гжендович

Норберт даже не испугался, внезапно ощутив некое мертвое, ледяное спокойствие.

— Что тут случилось? — спросил он стоявших. Высокий парень в оранжевом анораке держал над головой омнифон, пытаясь найти хороший кадр.

— Бомба, — заявил старичок в старомодном плаще с замотанной шарфом шеей.

— Какая еще бомба?! — возразил кто-то. — Там жили сквоттеры, у них были баллоны с нелегальным пропаном, ну и рвануло. Хорошо, что никого больше не оказалось. Получили, что хотели. Кто бы стал взрывать старую баржу?

Из-за зарослей выехала скорая, покачиваясь на дорожке вдоль канала, — медленно, без сирены и включенных огней. За ней появилась мощная пожарная машина, поблескивавшая под дождем красным и белым, тоже без сирены и сверкающих ламп. Двое шедших рядом пожарных несли складные алюминиевые носилки, на которых покоилось нечто продолговатое, упакованное в черный мешок. То, что находилось в мешке, на вид было ростом с ребенка, но Норберт знал, что обугленные люди уменьшаются в размерах.

— Пропустите! Разойдитесь! — полицейские отогнали свою машину назад, расталкивая зевак налево и направо от ворот.

Со стороны улицы катился неприметный фургончик на водородных элементах, с надписью «Управление городского озеленения» на дверях.

— И вообще — проваливайте отсюда! Тут нечего снимать!

Все так же охваченный странным оглушающим спокойствием, Норберт молча и не оглядываясь двинулся назад. Полицейский был прав.

Тут нечего было снимать.

Уже нечего.

Домой он возвращался, петляя по улицам, садясь в транспорт и выходя из него, через дворы и переулки, спустившись в метро лишь затем, чтобы пройти в другой конец вагона и тут же выйти. Он проталкивался сквозь толпу и совершал разнообразные трюки, позволявшие оторваться от хвоста, но понятия не имел, есть ли в этом вообще хоть какой-то смысл. Если кто-то за ним следил, то, возможно, давился сейчас от смеха перед мониторами, наблюдая за его беготней, похожей на метания безголового цыпленка.

Он решил уехать, но, естественно, нужно было вернуться за своим аварийным комплектом — своей сумкой-БиС. Среди немногих уроков, которые успел дать ему Механик, важнейший заключался в том, что аварийный комплект имеет смысл лишь в том случае, если ты с ним не расстаешься. Он выслушал урок и, конечно, сразу же нарушил это правило, непонятно почему убедив себя, что решение бежать он примет дома.

И теперь ему приходилось вернуться.

Стоя возле дома и прячась под капюшоном, он какое-то время наблюдал за своим балконом и окном. Внутри было темно, но это ничего не значило. На улице он тоже не заметил никаких таинственных машин или подозрительных типов, похожих на правительственных агентов. Индивидуум, стоявший под дождем и бесцельно таращившийся на здание, тоже был тут только один.

Он сам.

В какой-то момент Норберта осенило. Расстегнув липучку на кармане, он достал футляр с миниатюрными дронами, включил запись и отправил электронного жука в воздух, так же, как и тогда, во время усмирения квартала. Задав широкоугольную картинку, он усилил отраженный свет.

Аппаратик помчался вверх. Норберт, бормоча себе под нос, отсчитывал этажи. Дрон завис перед его балконом, вглядываясь в стекло, а потом подлетел ближе. Норберт помнил, что, уходя, оставил балконную дверь приоткрытой наверху — ненамного, но устройство размером с маслину сумело проскользнуть внутрь. Облетев комнату, оно заглянуло за кухонную стойку, влетело через слегка отодвинутую дверь в ванную. Никого. Квартира была пуста.

Велев микрокамере опуститься на кофейный столик, он двинулся через улицу.

Войдя, он даже не стал зажигать свет. Никаких сантиментов. Сумка — и в путь.

Сразу же, однако, ему уйти не удалось. Он посмотрел в окно на погруженный в серый мрак квартал селян, на минуту присел в свое любимое кресло, погладил деревце-бонсай.

А потом, поняв, что окончательно расклеивается, подхватил рюкзак и вышел.

В лифте до него дошло, что он понятия не имеет, куда идти. Нужно было как можно быстрее покинуть город, и по возможности анонимно. Купить какой-нибудь билет без регистрации, заплатив наличными, и поехать в случайном направлении. И все это — до того, как перестанет действовать адреналин. Он уже чувствовал, как на него наваливается усталость, ноги начинают болеть, как после долгого бега, а где-то внутри зарождается нервная дрожь, словно от озноба.

Проехав два этажа, лифт остановился, двери с шипением открылись, и вошли трое. Все проблемы, роившиеся у него в голове, тут же разлетелись, подобно стайке летучих мышей, и исчезли. Осталась только одна — доехать на этом лифте до первого этажа и самостоятельно из него выйти.

Дело было не в том, что он их не знал, — дом был большой, не слишком дорогой, и жильцы часто менялись. И не в том, что все трое были африканцами.

Все дело было в том, что они выглядели как нигерийцы.

Несколько секунд Норберт убеждал себя, что в этом нет ничего особенного, что это лишь стечение обстоятельств — в конце концов, они тоже ходили по улицам, и не все из них были гангстерами, а даже если эти трое ими и были, то у них хватало своих дел. Но именно в этот момент один из них отодрал от своей куртки круглую рекламную наклейку и наложил на решетку воздухоочистителя на потолке, за которой скрывалась камера. Другой одновременно достал из кармана ключ с чипом и сбросил в ноль панель управления лифта, после чего велел ему ехать на второй уровень парковки. Уровень, который помнил времена, когда многие могли позволить себе автомобиль, а теперь стоял пустой, запертый и доступный только администратору.

Однако сразу же стало ясно, что этот тип определенно не был администратором. Особенно после того, как третий из них извлек из-за пазухи угловатый короткий пистолет и ткнул Норберту стволом в лоб, вдавив его в стену. Загудел двигатель, и лифт двинулся вниз. Бандит держал оружие параллельно полу, странно вывернув руку; по утверждениям знатоков, таким образом невозможно было во что-либо попасть, поскольку при выстреле оружие дергалось вбок.

Если только его ствол не упирался в цель.

Или если его не держал в руках нигерийский гангстер.

Дуло пистолета, впечатавшее леденящий жесткий круг в лоб Норберта, превратилось в единственный предмет во вселенной, имевший хоть какое-то значение, словно высосав из него волю и способность мыслить и оставив лишь инстинкт — в данный момент только один, а именно ужас. Куда-то исчезли лифт и белки глаз бандитов, и остались только страх и отпечаток дула на лбу, желание исчезнуть, уйти в себя, вытечь через щели в шахту лифта или превратиться в пар и расплыться по воздуховодам. Ему даже не пришло в голову сопротивляться, звать на помощь или хотя бы дышать. Он ощущал лишь круг холодной стали, внутри которого, подобно притаившейся свернувшейся змее, скрывалась пуля.

Все советы разных всезнающих дядюшек из МегаНета оказались бесполезны. «Запомни нападавших, запомни как можно больше подробностей». Да. Ствол. Холодный, металлический, уткнувшийся в лоб над левой бровью, набитый замороженной взрывчатой смесью, готовой высвободиться в любой момент. Остановленный во времени молниеносный удар, разрывающий мозг и разбрызгивающий его естество по помутневшим стенам из дешевого серого ламината.