Бешеный мир - Роман Глушков

Увы, но треклятое «правило Квадро» как всегда выполнялось безукоризненно. Стоило мне подумать, что было бы здорово, нагрянь к нам в гости еще и копатели, и они как будто вымерли сразу во всей округе. И это при том, что к югу от Муравьиного двигалась зэд-волна, чьи брызги, по идее, должны были уже до нас долететь.

Впрочем, кое-что любопытное я все-таки заметил. Вернее, кое-кого. Это был не копатель, а тот спецназовец, которого придавило теплицей, развалившейся от взрывов наших гранат. Он не получил серьезных травм и, придя в себя, сумел выбраться из-под обломков без посторонней помощи. И сразу решил присоединиться к соратникам, попавшись мне на глаза в тот момент, когда он ковылял, прихрамывая, к черному ходу.

С такого расстояния я мог бы ухлопать бойца в бронежилете с одного выстрела, всадив ему пулю в лицо или в горло. Но я так не сделал, а поступил с ним хитрее: выхватил из кобуры Бедлам и прострелил ему коленную чашечку.

Спецназовец споткнулся и опять расстелился на земле, схватившись за раненое колено и зарычав от боли. Надо полагать, боль и впрямь была адская. Любой другой на его месте так и лежал бы, корчась и матерясь, пока к нему не прибыла бы подмога. Но этот тип оказался довольно крепким орешком и был готов сопротивляться, несмотря ни на что. Краем глаза он заметил, откуда в него стреляли, и, вскинув одной рукой пистолет-пулемет, шарахнул очередью в мое окно. Вот только метко стрелять, когда рука дрожала от боли, он не смог. И потому все его пули ушли выше – в карниз.

Враг промахнулся, но следующая его очередь могла быть выпущена удачнее, и это меня пугало. Бедлам рявкнул второй раз, и та рука противника, что удерживала оружие, тут же выронила его и повисла плетью. Спецназовец заорал еще громче, ну да кто бы на его месте не заорал, если бы ему помимо колена прострелили еще и плечо?

Вопли и брань незадачливого вояки долетели до ушей его товарищей. Судя по раздавшемуся внизу топоту, они дружно бросились к окнам, дабы выяснить, что творится за домом. И сразу же поняли, в какую переделку угодил их собрат. Но я хотел, чтобы они поняли не только это, а кое-что еще. И потому обратился к ним с короткой разъяснительной речью:

– Эй, вы там, под лестницей! Слушайте внимательно! Ваш еще живой приятель у меня на мушке, и я могу прикончить его в любую секунду! Если хотите, чтобы он не лишился башки, забирайте его и проваливайте вон из поселка! Обещаю, что мы не будем стрелять вам в спины! А если вдруг попробуете вернуться!..

– А теперь слушай ты нас, бандит, наемник или кто ты там есть на самом деле! – перебил меня раздавшийся со второго этажа, грозный голос. – Выстрелишь еще раз в нашего товарища или, не дай бог, убьешь его, я обещаю: когда мы до вас доберемся, вы издохнете в таких муках, какие не сможете себе вообразить…

Я тоже был вынужден перебить выдвинувшего мне встречный ультиматум врага. И, пустив в заложника третью пулю, раздробил ему левую ступню. Все это случилось на глазах спецназовцев, так что они удостоверились в том, что я готов подкрепить свои слова делом. А вот им в этом плане было сложнее. Чтобы предать нас мучительной смерти, им требовалось сначала взять нас живьем. И – неминуемо потерять лежащего во дворе соратника. Опасный труд, от которого они могут в принципе отказаться, и их соратник останется в живых. Да только откажутся ли? Зависит от того, что для них важнее: выполнение боевого задания или спасение товарища по оружию.

– Станешь опять мне угрожать, и я отстрелю твоему приятелю какую-нибудь более важную часть тела, – пообещал я врагу, вынимая из револьверного барабана три пустые гильзы и вставляя вместо них новые патроны. – Ну так что, солдат? Мы поняли друг друга, или мне продолжить упражняться в стрельбе?

– Погоди, не стреляй! Ладно, так и быть, давай поболтаем, – пошел на попятную вражеский переговорщик. – Как вы уже поняли, у вас возникла серьезная проблема, с которой вам просто так не разобраться. И даже если мы уйдем, она для вас никуда не исчезнет. Потому что мы обязательно вернемся, и нас будет уже не шестеро, а как минимум полсотни.

– Да о чем вообще идет речь, солдат? – изобразил я удивление. – В чем мы перед вами виноваты? Все это – явно какая-то ошибка, и мы – вовсе не те, кого вам поручили разыскать и убить.

– Следы тех, кто убил нашего человека, ведут в этот поселок, – ответил «черный». – А поскольку вы единственные, кто здесь обитает, значит, ошибка исключена. Мы пришли точно по адресу.

– Ни хрена подобного! – Пока нас не начали пытать, я не собирался признаваться в чем бы то ни было без предъявления мне веских улик. – Мы не убиваем чисторуких, так что забирайте своего раненого и проваливайте отсюда! Идите, ищите настоящих убийц, а не наезжайте почем зря на невиновных граждан!

– Они не уйдут, Иваныч, – заметил вполголоса Панкрат, попыхивая сигаретой. – Просто тянут время, а сами сейчас закладывают взрывчатку или типа того. Знаешь, бывают такие специальные заряды для пробивания дыр в стенах и бетонных перекрытиях. У спецназа, который в тюрьмах бунты подавляет, такие заряды всегда при себе имеются. Так что и у этого, небось, тоже есть.

– Почему ты уверен, что они не хотят снести все здание целиком?

– Будь у них при себе столько взрывчатки, зачем бы они лезли под наши пули? Заложили бы все это добро еще внизу, запустили бы таймер взрывателя, а потом удрали бы от дома, да и дело с концами.

– Твоя правда, – согласился я. – А где именно должно рвануть, как думаешь?

– Я тебе что, инженер? – пожал плечами Панкрат. – Но если они хотят, чтобы их самих не убило рухнувшим потолком, то лучше, конечно, пробить дыру в одной из крайних плит. Тех, которые опираются на капитальные стены не с двух, а с трех сторон. Такие перекрытия самые устойчивые. Даже если они вдруг переломятся пополам, то не обрушатся, поскольку у них есть дополнительная, третья опорная грань.

– То есть ты предлагаешь…

– Я предлагаю находиться в коридоре. Его эти твари точно не взорвут. А если и взорвут, то им же будет хуже.

– Как и нам, – поморщился я. После чего снова обратился к подозрительно умолкшему противнику: – Эй, солдаты! Что-то вы не шевелитесь, как я погляжу! Разве вы не должны быть уже на полпути к околице вместе со своим подстреленным другом?

– Да-да, извини! Не стреляйте, мы уже уходим! – ответил мне все тот же голос. Только теперь он звучал тише и с другой стороны – видимо, переговорщик переместился за это время в противоположный конец этажа. – Уже уходим, да! Только не стреляйте, окей?… Окей?

– Назад, Иваныч! – внезапно крикнул Ананас. – Эти суки занимают позиции для атаки! Похоже, щ-ща рванет, мать ее!..

Дважды просить не пришлось. Забыв о валяющемся внизу заложнике, который был у меня на прицеле, я бросился в коридор, к товарищам. Чему-чему, а интуиции Панкрата можно доверять. И если он унюхал жареное, значит, ему наверняка это не пригрезилось.

Все дальнейшее продлилось не более полуминуты. Сначала пол под нами содрогнулся так, что мы аж подпрыгнули. И тут же со второго этажа донесся повторный грохот, как будто там с интервалом в секунду уронили на пол что-то тяжелое и твердое.