Тайны мозга. Почему мы во все верим - Майкл Шермер

В обзоре исследований, в ходе которых сцинтиграфия головного мозга помогла собрать немало информации об участках, отвечающих за подобное чтение мыслей, нейробиологи из университета Глазго Хэлен Галлахер и Кристофер Фрит пришли к выводу, что существуют три области, неизменно активизирующиеся в тех случаях, когда требуется ТС, и расположенные в разных частях коры: передняя парапоясная (парацингулярная) кора, верхние височные борозды и полюсы височной доли с обеих сторон. Первые две структуры мозга участвуют в обработке явной поведенческой информации, например, восприятия поведения, связанного с намерениями других организмов: «Этот хищник намерен съесть меня». Височные полюсы необходимы для извлечения личного опыта из памяти, например «в последний раз, когда я видел хищника, он пытался съесть меня». Все три эти структуры необходимы для ТС, и Галлахер с Фритом даже предположили, что передняя парапоясная кора (расположенная прямо за лбом) – вместилище механизма теории сознания.[132]

Теория сознания – автоматическая система прямого действия, срабатывающая при определенных видах деятельности с участием других людей, особенно в социальных ситуациях. Скорее всего, она развилась на основе ряда ранее существовавших нейронных сетей, использовавшихся для сходных видов деятельности, таких, как способность различать одушевленные и неодушевленные предметы, удерживать внимание другого существа или агента, следуя за его взглядом, способность различать свои действия и действия других, способность представлять действия, ориентированные на цель. Все эти функции являются базовыми для выживания любого социального млекопитающего, и таким образом теория сознания – скорее всего, экзаптация, экс-адаптация (иногда называемая преадаптацией), или функция, использующаяся для целей, отличных от тех, для которых она изначально эволюционировала. О чем может идти речь в случае ТС? Вероятно, об имитации, предвосхищении и эмпатии. И здесь появляются зеркальные нейроны – специализированные нейроны, «зеркально отражающие» действия окружающих.

В конце 1980-х и в начале 1990-х годов итальянский нейробиолог Джакомо Риццолатти и его коллеги из университета Пармы благодаря счастливой случайности открыли зеркальные нейроны в процессе изучения деятельности одиночных нейронов в передней премоторной коре макак. Введение электродов толщиной с волос в отдельные нейроны позволяет нейробиологам отслеживать степень и паттерн активности одной клетки, и в данном случае деятельность нейронов зоны F5 обезьяны резко возрастала всякий раз, когда она тянулась за арахисом, положенным перед ней. Счастливая случайность возникла, когда один из экспериментаторов протянул руку и схватил один орех, заставляя сработать те же нейроны в мозге обезьяны. Обезьяна делает, обезьяна видит, мотонейроны обезьяны срабатывают. Мотонейроны отражали двигательную деятельность окружающих, таким образом они получили название зеркальных нейронов. Как вспоминал Риццолатти, «нам просто повезло, потому что мы никак не могли знать о существовании подобных нейронов. Но мы очутились в верном месте, чтобы обнаружить их».[133]

На протяжении 1990-х годов нейробиологи стремились узнать о зеркальных нейронах как можно больше, находили их в других участках мозга, например в нижнем лобном и нижнем теменном, и не только у обезьян, но и у людей, что показала фМРТ.[134] Нейробиолог из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе Марко Иакобони и его коллеги, например, делали снимки мозга участников эксперимента, одновременно наблюдая, как эти участники двигают пальцем, а затем имитировали те же движения пальцем и обнаруживали, что в обоих состояниях активными оказывались одни и те же области лобной коры и теменной доли.[135]

Риццолатти предположил, что зеркальные нейроны – просто мотонейроны, реагирующие как на зрительные образы, так и на поступки. Когда мы видим поступок, он записывается в нашей зрительной коре, но для того чтобы глубже понять, что означает этот поступок с точки зрения его последствий, наблюдения следует увязать с моторной системой мозга, провести внутреннюю проверку внешнего мира. При наличии базовой нейронной сети можно наслаивать на нее функции высшего порядка, такие, как подражание. Для того чтобы подражать чьим-либо действиям, необходима как зрительная память о том, как выглядело конкретное действие, так и двигательная память о том, как ощущалось это действие при выполнении. В настоящее время существует немало исследований, посвященных связи между сетью зеркальных нейронов и обучения методом подражания.

Так, в 1998 году во время эксперимента с фМРТ людям показывали два различных действия руками, одно вне контекста, а другое – в контексте, позволяющем определить намерение действия. В последнем случае активизировалась сеть зеркальных нейронов участника эксперимента, показывая, где именно в мозге находится участок, воспринимающий другую целенаправленно действующую силу – агент намерения.[136] В 2005 году был проведен весьма хитроумный эксперимент, в котором обезьяны наблюдали за человеком, который либо хватал некий предмет и клал его в чашку, либо хватал яблоко и подносил его ко рту – схожее действие, разные намерения. При исследовании 41 отдельного зеркального нейрона в нижней теменной доле мозга обезьян стало ясно, что движение «схватить, чтобы съесть» провоцирует срабатывание пятнадцати зеркальных нейронов, однако они не срабатывают при виде движения «схватить, чтобы поместить». Примечателен вывод нейробиологов: зеркальные нейроны в этом участке мозга «кодируют одно и то же действие (хватание) разными способами в зависимости от конечной цели последовательности, в которую входит это действие».[137] Другими словами, есть нейроны, специализирующиеся на различении намерений: хватания с целью помещения куда-либо и хватания с целью поедания. В более общем смысле подразумевается участие зеркальных нейронов и в прогнозировании действий окружающих, и в логических выводах относительно их намерений, а это и есть фундамент агентичности.