Пастыри чудовищ. Книга 2 - Елена Владимировна Кисель

— А какой из меня, к Водной Бездони, жрец? — зашипел Морковка, и тут-то я поняла, что он на пределе. — Да всё что мы делаем — чистейшей воды авантюра без шансов, что получится!

— Так что ж ты в неё влез?

Его Светлость на это гневно забормотал что-то под нос о невыносимых варгинях.

Под ногами хлюпает, по стенам пляшут огненные тени. Бледный Рыцарь Морковка, пристроившись сбоку от алтаря, бубнит на тайножреческом.

Вир его знает, что он там бубнит. Жрецов Девятерых обучают в Аканторе, граде Кормчей. А само тайное наречие вроде как порождено теми жрецами, которым Камень послал Дар претворять слово в магию. Где Морковка выучил язык тайных знаний и обрядов — непонятно. Разве что он так отчаялся меня отыскать, что решил податься в жреческое сословие.

Бубнит он, правда, не внушительно: запинаясь и потея под огненно-рыжей шевелюрой. Не торжественно и без выражения. Так, что начинает в сон клонить — а может, это от клятой магии, которая тут сгущена до состояния сливок. Давит на макушку, ввинчивается в виски.

Нормальным языком Морковка даёт команды: «Деймок, теперь руку нужно положить на алтарь, в выемку с ладонью», «Теперь немного крови в чашу пролить. Джиорел, вы лучше ему помогите». «Руку теперь назад, на алтарную выемку. Ага. Так, чтобы остался оттиск Печати». И опять тайножреческая ахинея. Морковка ещё и выдаёт её с самым своим лучшим ошарашенным выражением лица. У него такое было, когда он с лошади в первый раз свалился.

— Свидетельствуют обряд утверждения Деймока Линешента во главе рода Линешентов, славнейшего и древнейшего, — от этих формул можно пронафталиниться даже на расстоянии. — Джиорел Линешент, четвёртый в своём роде по прямой линии…

— Свидетельствую, — отзывается Линешент, делает шаг вперёд и прижимает к алтарному камню одновременно ладонь с Печатью и родовой перстень.

Порепетировать у нас времени не было, но аристократ, хоть малость смыслит в церемониях.

— …Мелони Драккант — первая в своём роде по прямой линии…

Левой рукой впечатываю в каменюку перстень, правую шлёпаю на холодный гранит. Свидетельствую, как могу.

— Соора Дойн из рода Найорэгаха Благочестивого…

Служанка оглядывается затравленно, но Грызи помогает ей приложить к алтарю ладонь и семейный амулет. Не спрашивая при этом — с чего бы Морковка решил добавить к обряду третьего свидетеля.

Всё. Десяти минут не прошло. Младший передаёт Бастарду реликвии Рода: ритуальную чашу, ритуальный нож. Книгу Ритуалов в руки не суёт — всё равно в ней магии ни на грош, обрядовая вещица. Приносит клятву верности и под конец отдаёт свой перстень.

— Спасибо? — растерянно говорит Деймок, берёт и неловко надевает.

Торжественности в новом Главе Рода ни на грош. Как и во всей ситуации.

Вокруг тихо. Паскудно пахнет болотом, булькает вода. Тени от огня расплясались не на шутку. Мы все стоим посреди Ритуального Зала и разделяем одно чувство.

Полнейшего идиотизма происходящего.

— Ну, э-э, вроде, всё, — шепчет Морковка. — Ведь обряд же был уже проведён, я только его дополнил.

— Думаете, сработало? — интересуется Грызи.

— Он взял чужой родовой перстень и остался с двумя руками. Так что наверняка.

Взять любой перстень любого из членов Рода может только Глава. Так, чтобы ему на месте Печать не выжгло как минимум. Это даже я знаю.

— Зачем это всё? — удивляется Бастард, глядя на свой перстень. — Господин Линешент… зачем это всё было? Меня же уже приводили сюда, только я совсем не помню, чем кончилось. Мама, не плачь, мы сейчас уйдем, правда же?

Неправда. Если мы сразу же не прикончим геральдиона — Линешенты что-нибудь придумают. Отправят Деймока в Водную Бездонь вместе с матушкой. Отправят следом за ними и Младшего. Опротестуют обряд.

У нас есть только коротенькая передышка. Пока Джиорел Линешент идёт растолковывать новому Главе Рода, что да как. Раскрывать всю гнусность замыслов местных аристократишек.

Рыцарь Морковка тяжко вздыхает, откладывает в сторону одну книгу, раскрывает вторую. Шуршит страницами, достаёт перевод, над которым полночи корпел.

— Мелони, если что-то не заладится, то вот.

И смотрит глазами шнырка, которому прописана лечебная диета.

— А мне-то на что?

— Ну, есть вероятность, что сам обряд Исторжения можно провести на любом языке. — Один мой друг говорил, что язык вообще неважен, важен волевой посыл… ну, и магия. Просто волю легче в слова облечь. Это, конечно, не доказано, и я всё равно буду проводить на тайножреческом, но… но вдруг… на всякий случай…

— Грызи отдай.

У Его Светлости становится такое лицо, будто он проглотил паучью сливу.

— Она видела уже… сказала отдать тебе.

Беру листы и прячу в карман куртки. Морковка пялится с зашкаливающим уровнем проникновенности и что-то хочет говорить. Но тут, разбрызгивая мёртвые воды на полу, подходит Грызи.

— Готовы к основному действу, господин Олкест?

Его Светлость передёргивает плечами раздражённо.

— Вы сами-то хоть понимаете, что то, что мы хотим сделать? Этот обряд куда длиннее. Он более сложный. Его не проводили сотни лет! Не говоря уж о возрасте этого конкретного фамильяра. У нас теперь два действующих Главы Рода, а это значит — обряд может быть нестабильным. И если я что-нибудь неправильно понял… не так истолковал какое-то действие, не так перевёл …

— Вам успокаивающего дать? — справляется Грызи сочувственно. — А то у меня с собой. Господин Олкест, я понимаю ваше волнение. Но всё уже обговорено, в том числе и с Джиорелом. Он тоже считает, что это слегка безумно, но это единственный приемлемый выход. Если же говорить о мальчике… Джиорел, как там у вас дела?

Младший оборачивается и посылает нам приветственный взмах рукой. Бастард, который оказывается на общем перекрестье взглядов, смущается, но кивает.

— Я готов, — а голос-то твёрдый. У пацана есть нехилый стержень внутри. — Я согласен с господи… с дядей. Он мне рассказал.

Парня покачивает: у зелий, которые в него влиты, действие не вечное. Но взгляд решительный:

— Нужно изгнать Орэйга… ну, эту тварь, которая ест людей. К-которая меня чуть не… В общем, я всё сделаю.

Тут на него напрыгивает мамаша. С мокрыми поцелуями и объятиями. И скороговоркой о том, что надо поскорее отсюда уходить, а то господин Порест рассердится, и как бы не было зла их благодетелям, да и что ж такое происходит, какой из него Глава…

Совсем ничего не поняла, курица из королевского рода. Бастард укачивает её в объятиях и уверяет, что «так надо» и что «всё будет хорошо».

Последнее Морковку малость добивает, и он смотрит на Грызи чуть ли не умоляюще.

— Вы правда считаете, что у нас получится?

— Не узнаем, пока не попробуем, — отвечает Гриз.

Его