Огненные письмена - Маркус Сэйки

Рядом с Купером Рикард исступленно стучал по клавиатуре. Терминал имел ряд окон и трехмерных моделей, реагировавших на нажатие клавишей программистом.

В этом было что-то жуткое – стоять в аппаратном помещении рядом с камерой Сорена, в спокойном компьютеризованном пространстве и наблюдать за голограммой потеющего и бьющегося в судорогах человека.

– Впечатляет? – спросил Рикард.

Его пальцы танцевали по клавиатуре.

– Дисплей с самым высоким разрешением находится в наших черепных коробках, – пояснил он.

Звук виртуальной реальности был приглушен. В результате получалось что-то вроде прослушивания фильма ужасов, идущего в соседней комнате. Сорен кричал высоким хриплым голосом, скользящим к грани безумия. Саманта – нет, не она, всего лишь цифровая модель, программа, ничего больше – издавала сдавленные стоны из-за скотча.

– Должен отдать вам должное, – улыбнулся Рикард, – никогда не думал о возможности такого применения. Понимаете, я создал эту систему, как игру-стрелялку с инопланетянами, чтобы почувствовать приток адреналина, увидеть кровь и все такое. Мы разработали персональные сканы, чтобы люди могли играть вместе – спасать вселенную на пару с приятелем. Нет, я вовсе не возражал против ее сканирования. И черт побери, это было шикарно.

На одном из мониторов они видели изображение Саманты так, как ее видел Сорен, и когда Купер посмотрел туда, тошнота подступила к его горлу, желчь обожгла слизистую.

– Что? – посмотрел на него Рикард.

Его спокойное выражение изменилось, когда он увидел лицо Купера.

– На самом деле с ней ничего плохого не происходит, – сказал он. – Всего лишь видеоскан, сделанный с разных углов, соскобы кожи, образцы волос. Все точно так, как перед вашим маленьким путешествием в Рим. Подсознание справляется с самыми трудными задачами. То же происходит во сне: вы знаете – перед вами ваша жена, хотя она и выглядит как ваша мать. Это не по-настоящему. Мы никого не пытаем.

– Мы не пытаем ее. Но посмотрите сюда. – Купер кивнул на монитор, куда выводились жизненно важные показате ли Сорена – они все ушли за красную черту: частота сердцебиения, дыхание, гормоны… – Скажите, что мы не пытаем его.

– Конечно, но это не по-настоящему.

– Для него – по-настоящему. Для него реальность то, что он видит: как ее режут на его глазах.

– Погодите, – произнес Рикард и набрал команду, чтобы запустить подпрограмму.

В другом окне цифровая версия Купера спросила:

– Ты готов сказать мне, где находится Смит?

Сорен в ответ заплакал, забормотал.

– Рикард, продолжайте, – кивнул цифровой Купер.

Настоящий Купер, заставляя себя смотреть на экран, спросил:

– Почему в качестве палача вы используете себя?

– Так легче. Я себя досконально просканировал.

Рикард оторвал руку от клавиатуры, откинул назад волосы, чтобы показать интерфейс, имплантированный ему в шею.

– Вживил его, когда работал над программой.

– И вас не коробит? От роли палача?

– Но ведь это же не по-настоящему.

– Да, вы все время это повторяете.

Программист пронзил Купера взглядом и напомнил:

– Разве он не убил вас?

– Еще он чуть не убил моего сына и пытался убить невинную семью, включая ребенка. И я говорю только о тех случаях, о которых мне известно. – Купер помолчал. – Если у собаки бешенство, ее необходимо уничтожить. Но вы не должны получать от этого удовольствия.

Рикард собирался ответить, но что-то на мониторе привлекло его внимание.

– Его бета-эндорфин меняется.

– И?

– Здесь мониторится активность его головного мозга. Бета-эндорфин только что имел высокие показатели, что вполне объясняется стрессом. Но теперь картинка меняется.

– И это значит?

– Он готов говорить.

– Прекратите! – завопил Сорен в своем приватном виртуальном аду.

Голова его поникла. Прерывающимся голосом он начал говорить о планах Смита.

– Черт побери! – воскликнул Купер и, наклонившись, нажал кнопку. – Эпштейн, вы смотрите?

– Да, – раздался из громкоговорителя голос Эрика. – Готовлю ударную группу.

– Я их поведу.

– Тактическое подразделение НЗО…

– Они мне в подметки не годятся, – заявил Купер.

– Возражение. Две предыдущие попытки. Обе провалены.

– Вот поэтому-то их и должен возглавить я. Мы же ведем речь о Джоне Смите. Я почти десять лет охотился на него. Никто не знает его тактические приемы так, как я.

Несколько затянувшихся секунд стояло молчание. Купер представил себе Эпштейна в его пещере, лицо Эрика в мигающем свете мониторов.

«Вот он, ответ».

– Эрик, отбросьте в сторону все личное. Какой путь статистически обеспечивает максимальный успех?

Опять молчание. Купер даже подумал, что Эрик оборвал связь. Но громкоговоритель снова ожил:

– Что вам нужно?

– Ваших лучших людей. Транспорт. Оружие. И план. Не только здания, но и прилегающего квартала. А еще диаграммы всех гражданских и вспомогательных структур.

– Да.

– И еще одно. – Купер помолчал, улыбаясь. – Шеннон сейчас в Ньютоне. Как быстро вы сможете доставить ее сюда?

– Значит, так, – сказал Купер. – Внешне это внезапный налет и уничтожение. Но вы знаете, насколько высоки ставки. Работать нужно ювелирно.

В кузове переполненной машины стоял полумрак, а воздух напитался влагой от дыхания тридцати атлетически сложенных мужчин и женщин. Хотя регулярной армии у Эпштейна и не было, его тактическое оперативное подразделение представляло собой внушительную силу. Технически смотрители являлись частью корпоративной полиции, обеспечивающей безопасность НЗО. Но Куперу они больше напоминали рейнджеров армии США – универсальную элитную службу, постоянно занятую боевой подготовкой, включавшей все: от розыскных и спасательных операций до ведения боевых действий в городских условиях. Они сидели на скамейках, спешно пристроенных к бортам грузовика, держа между ног штурмовые винтовки. Черные пуленепробиваемые жилеты едва сходились на их мощных телах.

– Как вы знаете, наша цель – Джон Смит. Мы не можем позволить ему уйти. Команды «Альфа» и «Браво» одновременно взламывают переднюю и заднюю двери и начинают движение в лабораторию, по дороге зачищая все помещения. Команда «Чарли» остается снаружи, блокируя улицу и все возможные выходы. Кроме того, снайперы уже заняли позиции на расположенных поблизости зданиях…

Эпштейну понадобилось чуть более часа, чтобы доставить на вертолете Шеннон. Куперу в рамках столь ограниченного времени пришлось знакомиться с чертежами здания и составлять план действий. Один час на организацию операции по поимке самого опасного из живущих людей.