Нет рецепта для любви - Евгения Перова

Она сделала свои дела, а когда вышла, в коридоре ее ждал Колян. Он схватил Киви и стал лапать, она отбивалась, но Колян был сильнее и втолкнул ее в комнату, где сидело еще трое парней и две девицы, все пьяные. Колян упорно лез к ней, а парни и девицы смеялись. Один из парней сказал: «Ты что, с девкой справиться не можешь? Помочь, что ли?» – и поднялся. И вот тут Киви стало совсем страшно. Она защищалась, как дикая кошка: лягалась, царапалась, кусалась, молотила парней слабыми кулачками, кричала, звала Вовчика… Но что она могла против четверых здоровых мужиков?

Очнулась Киви на полу и долго лежала, не в силах подняться. Рядом никого не было, и в доме царила тишина. Свет из лампы на потолке бил ей в глаза и мешал думать. Да о чем думать – надо бежать отсюда, и немедленно! Киви с трудом села и оглядела себя: на ней осталась одна футболка, джинсы и кроссовки валялись рядом на полу, разорванные трусики тоже… Киви взяла их и вытерла кровь с ног. Ее мутило, внутри все болело, в горле бился крик, готовый вырваться наружу. Она встала, с трудом натянула джинсы и, шатаясь, подошла к окну – оно было обычное, не французское, к счастью, открытое. В саду стояла непроглядная тьма – и хорошо. Киви вывалилась в сад, упала на четвереньки – и ее вырвало. Она еще постояла на четвереньках, задыхаясь от рвотных спазмов и рыданий, потом поднялась, огляделась, привыкая к темноте, и потихоньку двинулась прочь от окна. Завернула за угол и наткнулась на что-то круглое и мокрое, оказавшееся бочкой с водой. Ну да, был дождь… Киви жадно попила из бочки, зачерпывая ладошкой, и долго стояла, мрачно глядя в темную воду: может, утопиться? Вот прямо сейчас – нырнуть в эту бочку, и все. Она нагнулась пониже, опираясь руками о край бочки, коснулась лбом воды… И отскочила – поскользнулась на мокрой траве и шлепнулась на землю. Посидела некоторое время, тихонько подвывая, потом встала, разделась и кое-как вымылась холодной водой. Натянула джинсы и футболку прямо на мокрое тело и, дрожа от озноба, побежала к воротам – на улице горел фонарь.

Она долго плутала по дачным улочкам, стараясь держаться в тени, потом услышала шум железной дороги и устремилась туда. Наконец выбралась к платформе. Часы показывали половину третьего ночи, и она просидела на поломанной скамейке почти два часа до первой электрички, в которую вскочила, даже не подумав, в ту ли сторону она едет. Оказалось, к счастью, что на Москву. Киви было так страшно, что она залезла под сиденье и скорчилась там – не зря, как оказалось: сначала по вагону прошла какая-то пьяная компания, потом двое милиционеров. Ехать пришлось долго, и она даже задремала, съежившись на жестком полу. Метро уже работало, но денег у нее не было. Пришлось, умирая от стыда, обратиться к тетеньке, стоявшей у турникетов, – та оглядела ее, покачала головой и пропустила, махнув рукой: иди уж, горе!

Киви долго каталась по Кольцевой линии, не зная, что делать: ключи от дома остались у Вовчика, мобильник – в той страшной комнате. Сразу она не осознала, но позже вспомнила, что ее разбитый красный телефончик валялся около ножки стола. Телефончик было жалко: новенький, красненький! «Нашла о чем плакать, идиотка!» – сказала она сама себе. Вся жизнь разбита, а она о телефончике сокрушается. Что же делать? К родителям в таком состоянии она ехать не собиралась! К подругам? Стыдно. Но и на метро весь день кататься было невозможно – ей уже опять захотелось в туалет, и в горле пересохло, и живот подвело от голода. Сейчас бы теплую ванну с ароматной пеной, чашку горячего сладкого кофе! А потом завернуться в одеяло с головой и заснуть… И не просыпаться.

Киви добралась до той станции, где был дом Вовчика, и побежала в торговый центр – там хоть туалет бесплатный. Она кое-как причесалась – тогда у нее еще были длинные волосы, которые она завязывала в хвостик. За этот хвостик ее и схватил Колян… Киви опять затошнило. В зеркале отражалось ее испуганное, бледное и опухшее лицо с разбитой губой и фингалом под глазом. На затылке под волосами сильно саднило, на шее и руках проступили синяки, и внутри все мучительно ныло. Еще в кабинке Киви старательно оглядела и кое-как почистила грязные джинсы: ей все казалось, что кровотечение продолжается, но пятна были совсем слабые. Хорошо, что джинсы были плотные! Она поняла, что придется обращаться к врачу: и вдруг осознала все возможные последствия случившегося. Сидя в кафе торгового центра, она невидящим взглядом смотрела на какую-то витрину, плохо понимая, что там такое. Слезы текли у нее по щекам, она думала: как теперь жить? Как?

– Тебя кто-то обидел, да? – Она вздрогнула, услышав звонкий детский голос: маленький мальчик в полосатой футболочке смотрел на нее с жалостью.

– Нет, нет, что ты! – Она поспешно вытерла слезы и постаралась улыбнуться. – Это я так. Просто очень есть хочется, а денежек нет.

– Ты потеряла денежки?

– Потеряла…

– Мама! – закричал мальчик. – Она плачет и денежки потеряла. Давай купим ей мороженое!

Она поняла: надо бежать. Но сбежать ей не дали: подошедшая мама внимательно рассмотрела ее. А она не знала, куда деваться от неловкости. Мать мальчика и поставила перед ней поднос с целой кучей еды из «Ростикса»:

– Берите. Мы себе еще купим. Да вы ешьте, ешьте, не стесняйтесь. Всякое в жизни бывает.

– Спасибо! Спасибо вам большое! – всхлипнула Киви, с благодарностью глядя на молодую женщину.

Та только кивнула и улыбнулась:

– Благодарите Павлика. Такой у нас парень получился – защитник всех обиженных.

– Вот, у меня и меч есть! Чтобы бороться со злом! – Мальчишка гордо предъявил Киви пластмассовый меч, висевший у него на перевязи.

– Спасибо, Павлик! Ты настоящий рыцарь.

Настроение у Киви резко улучшилось. Целый день она проверяла, не вернулся ли Вовчик. К ночи у него в квартире наконец зажегся свет, и она рванула домой, не представляя, что ее ожидает: Вовчик открыл дверь и сразу ударил Киви, потом еще раз. Она упала и, сидя на полу, с ужасом смотрела на матерящегося Вовчика: Колян сказал ему, что она сама приставала к мужикам и всем дала, а потом слиняла. И он поверил! Поверил!

Держась за стену, она поднялась, прошла в комнату мимо разоряющегося Вовчика, взяла свою сумку и вышла из его квартиры. Навсегда. Она спускалась по лестнице, Вовчик орал ей вслед всякие гадости, а потом выкинул охапку ее барахла, но она не стала поднимать. Поехала к Катерине – та ужаснулась, увидев подругу, и тут же потащила ее по врачам.

– Надо написать заявление в милицию. Кто тебя так? Вовчик?

Но Киви молчала. Какое заявление? Кому она нужна?

– Олесь, ну что ты молчишь? Кирилл, скажи хоть ты ей! – бушевала Катерина. – Ты посмотри, что с ней сделали!

Но Кирилл только морщился и отворачивался – он прекрасно понимал, что из заявления ничего хорошего не получится: факт насилия еще надо доказать. Ему ли не знать, какая это волынка и сколько унижений ждет бедную девчонку на пути правосудия. Она совершеннолетняя, адвокат станет говорить, что все произошло по взаимному согласию, так что негодяй отделается легким испугом, и все. Это понимала и Киви, потому и молчала. Слава богу, не покалечили, не забеременела, и на том спасибо. Но пролечиться ей пришлось: и воспаление началось, и гадость какую-то подцепила – опять-таки, хорошо, что не гепатит или СПИД. И вообще, легко отделалась: парни были сильно пьяные, поэтому действовали не так рьяно, как могли бы. Кирилл потом, втайне от Катерины, еще приставал к Олесе: