Бродяга, Плутовка и Аристократ - Александр Фарсов

также сказал, что были накладки, — ответил Нейт, жуя. — Что произошло?

— Об этом успеется, — произнес Николай, присев на стул. — В целом операция прошла, как и задумывалось. Время реабилитации два года. Как только окрепнешь, начнём первую фазу обучения.

Нейт до сих пор ничего не понимал. Не понимал, зачем Гильмеш держит его здесь и что планирует делать. Через несколько дней фиксаторы ослабили, позволив Нейтану хотя бы двигаться. Всё это время Гамлет составлял ему компанию. Общество секретаря оказалось на удивление приятным. Иногда заходил и сам Николай, справляясь о его самочувствие. Но в один из дней он затеял странный диалог:

— Нейт, что ты знаешь о своих родителях? — тот помотал головой. — И никогда не хотелось узнать о них?

— Меня это особо не волнует. Они либо мертвы, либо отказались от меня. Какой прок знать таких людей. Да и если бы хотел узнать, это невозможно.

— А меня этот вопрос заинтересовал. Знаешь, я имею доступ к ДНК всех жителей. И мне захотелось проявить некоторую инициативу… я позаимствовал у тебя образец, — услышав это, Нейт чуть встрепенулся. — Прокрутив твоё ДНК через систему, я не нашел ни одного совпадения.

— Может, мои родители были незарегистрированными? — спросил мальчик, насторожившись. — Такой вариант я не исключаю.

— Я тоже озадачился. В конце концов незарегистрированные часто отдают своих детей в приюты. Хотя в наше время таковых почти не осталось. По началу я так и думал, пока мне не пришли твои анализы. Во время операции я вскрыл тебе голову и…

— Вы что сделали?! — вскипятился Нейтан.

— Дай до рассказать, — прервал Гильмеш на полуслове. — Получив анализы, я решил кое-что проверить. Возможно, поэтому у тебя были проблемы с памятью. Но далеко не факт. В одной из областей твоего мозга, — слова с тяжестью слетали из его рта, будто они заставляют его вспомнить нечто очень и очень страшное, — там была опухоль. Она незначительная, но это не раковая опухоль, а нечто другое. Нечто, что даже я понять не в состоянии. Подобное мне приходилось видеть. У детей Пустоши, — выдавил он. — Ты знаешь, кто это?

— Догадываюсь, — ответил он серьезным голосом. — Значит, я родом не из Артеи…

— И не из какого-либо другого города. Ты пришёл к нам прямиком из Пустоши.

— Эта опухоль она, она прогрессирует, верно?

— Сейчас она стабильна и не даёт о себе знать. Но с возрастом если судить по моему опыту, то да… она будет прогрессировать.

— Ясно… Спасибо, что рассказали. Мне стало легче.

Фраза вызвала у Гильмеша недоумение.

— Почему же осмелюсь спросить?..

— Я всегда чувствовал, что не вписываюсь в общество. Теперь мне хотя бы понятно отчего. Всё встало на свои места. Если я из Пустоши, то это объясняет… ах, всё в общем объясняет.

«Этот ребенок. Он ни капли не переживает, — размышлял Гильмеш. — Удивительная нервная система. Результат того, что он дитя Пустоши? Все Числа отличаются хладнокровием, даже она… моя Марта была такой же. Как же я раньше не заметил их сходства. Его апатичные глаза точно такие же, как у неё, — вспоминая жену, на ученого накатила тоска. — Однако даже среди детей Пустоши Нейт уникален. Пробиться сквозь это холодное спокойствие будет проблематично. Теперь, когда я узнал, что мальчик долго не проживёт, мне нужно ускорить эксперимент. Иначе такого образца я больше никогда не заполучу».

Нейтан, и правда, был спокоен, новости не обрадовали его, но привнесли некой ясности. Он наполнился спокойствием, неровные линии прошлого наконец образовали единую картину. Хоть по нему и не скажешь, однако Нейт часто задумывался о смерти. И всякое размышление заканчивалось мыслью, что долго ему не прожить. Он не знал, как и почему, просто ощущал это. Ощущал, как тонкая холодная рука смерти обнимает его. И это не пугало, напротив, успокаивало.

«Если могу умереть, то я как минимум человек».

Через месяц Гильмеш начал его обучение. Оно началось с теста на уровень интеллекта. Стим-тек был не в состоянии проанализировать бродягу, даже если тот отвечал честно. Поэтому Гильмеш применил собственный тест. Результат его разочаровал, он были выше среднего: 145 баллов. Но он был далеко не близок к тем показателям, которые ожидал увидеть ученый. Сколько бы не перепроверял, итог был одним. Это не могло не удручать. Но Николай не сдавался и искал иные способы раскрытия потенциала мальчика.

Будни Нейта проходили уныло. Опекун проводил занудные лекции, пытаясь обучить парня тому, что только знал. Нейт быстро схватывал знания, но интереса они в нём не вызывали. Гильмешу приходилось буквально силком запихивать в него материал из области физики, химии, права, философии и анималогии — всем тем, что должен знать добродетельный гражданин.

— Нейт, ты слушаешь? — спросил Гильмеш, постукивая по столу.

— Неа… Нудно как-то рассказываешь.

Николай рассердился и возмущенно выдал:

— Мне перед тобой сплясать что ли надо?!

— Уверен, и это у тебя получится нудно, — продолжал твердить он.

— Может, ты проведешь мне лекцию, и я послушаю как надо? А? А-а?

— Отказываюсь. Мне лень…

— Та-ак, Нейтан Флок Гильмеш!

— Нейтан из Норта, — холодно оборвал он.

— Допустим… Нейтан из Норта, если ты сейчас же не повторишь мне лекцию, то на ужин получишь бобовую кашу. Сваренную лично мной, — добавил с легким ехидством.

Гильмеш готовил отвратительно, и Нейт это знал.

— Эх… Совет делится на две палаты: низшую и высшую, — монотонно заговорил он. — В других городах существует местный орган управления — мировая палата. Она подчинена напрямую совету. Это не считая районные палаты, которая есть в каждом Центральном и Рабочем районах. Помимо на каждые пять кварталов Рабочего района приходится одна квартальная палата, в которую входят местные жители. Она подчиняется районной палате, а она в свою очередь либо мировой, либо в случае с Артеей совету. Один голос члена высшей палаты равен трём голосам члена низшей. Мировая или иная палата не могут вмешиваться в дела совета, связанные с его членством, общегосударственной деятельностью, а также с решением дел по поводу исключительно Артеи. Для обеспечения сохранности системы в совете может избираться лидер, имеющий право вето. Также его голос равен 10-ю голосам высшей палаты. Лидер выбирается всеобщим голосованием палат на всех уровнях. Помимо есть неофициальный орган власти — Церковь Единства. Епископы четырех Церквей и Архиепископ могут входить в состав мировой палаты, но их голос равен одному. Так как согласно классовой системе они принадлежат к жителям Центрального или Рабочего районов. Если же аристократ вступит в клир и достигнет сана епископа, его голос будет приравнен к голосу члена низшей палаты. Иные конфессии могут войти в отдельную мировую палаты при условии достаточного количества последователей.