Проверка верности - Джорджет Хейер

Кросби Дрелинкурт первым, в свойственной ему окольной манере, сообщил ей о том, что леди Мэссей является любовницей Рула, но именно Терезе Молфри она была обязана дальнейшими подробностями. Миссис Молфри никогда особенно не любила свою юную кузину, но постаралась заручиться ее дружбой сразу же после того, как та стала графиней. К несчастью, Горация любила Терезу не больше, чем та ее, и прекрасно понимала, в чем кроется причина ее внезапного дружеского расположения. Как верно подметила Шарлотта, миссис Молфри попыталась взять Горацию под свое крылышко, а когда беспечная графиня ясно дала понять, что не нуждается в покровительстве, она не смогла удержаться от того, чтобы не наговорить в ее адрес всяких гадостей. По поводу Рула и его привязанностей она рассуждала, как умудренная жизненным опытом великосветская дама, и в этом качестве слова ее упали на благодатную почву. У Горации сложилось впечатление, что Рул долгие годы оставался верным рабом Мэссей. И, как премудро заметила миссис Молфри, зрелый мужчина не станет менять свой образ жизни и привычки ради зеленой девчонки. Миссис Молфри с восхищенным придыханием отзывалась о графе как о потрясающем любовнике, но Горация не имела намерения пополнять ряды покоренных им женщин. Она полагала (ведь мужчины – такие странные создания в этом вопросе), что он вполне способен заниматься с ней любовью в перерывах между интрижками со вдовами и оперными дивами. Однако же, поскольку она вышла за него замуж с молчаливого согласия, что он может вести себя, как ему заблагорассудится, вряд ли теперь она могла предъявить ему какие-либо претензии.

Вот так и получилось, что граф Рул, вознамерившись добиться расположения своей молодой жены, обнаружил, что она вежлива и весела с ним, но при этом недосягаема. Она общалась с ним в самой что ни на есть дружеской манере – да так, что иногда он с горечью спрашивал себя, уж не относится ли она к нему, как к любящему отцу.

Леди Луиза, сочтя сложившееся положение дел крайне неудовлетворительным, решила поговорить с ним в открытую.

– Не рассказывай мне сказки! – заявила она. – Ты готов пылинки сдувать с этого ребенка! Господи, у меня уже не хватает терпения смотреть на тебя! Почему ты не можешь заставить ее полюбить тебя? У тебя это прекрасно получалось с прочими обманутыми особами, хотя убей меня бог, если я понимаю почему!

– Увы! – вздохнул граф. – Но ты – всего лишь моя сестра, Луиза.

– И не вздумай увиливать! – сердито заявила леди Луиза. – Займись лучше любовью с этой девчонкой! Святые угодники, как получилось, что она до сих пор не влюбилась в тебя?

– Потому что, – медленно сказал граф, – я слишком стар для нее.

– Вздор! – вспылила ее светлость.

Когда неделей позже граф собрался в Миринг, то пригласил Горацию составить ему компанию. И, если бы не далее как прошлым вечером леди Мэссей не навязала ему свое общество, Горация была бы счастлива ответить согласием. Но она с Рулом отправилась в Воксхолл-Гарденз на собственную вечеринку, и леди Мэссей тоже явилась туда.

Вплоть до самого ужина все было просто великолепно. Играла музыка, все танцевали, веселье бурлило, ужин оказался потрясающим, а граф проявил себя идеальным мужем и хозяином. А потом в одночасье все пошло прахом. Горация в компании Дашвуда, Пелхэма и мисс Ллойд потихоньку сбежала полюбоваться миниатюрным водопадом, да и Рул покинул кабинку, чтобы поздороваться с друзьями. Горация видела, как он прогуливался по одной из аллей вместе с сэром Гарри Топхэмом, приятелем из клуба верховой езды. Двадцать минут спустя она вновь увидела его, но уже не с сэром Гарри. Он находился на аллее Влюбленных (отчего ей стало еще неприятнее), а вплотную к нему с обожанием во взоре стояла леди Мэссей. Пока Горация смотрела на них, леди Мэссей положила руки Рулу на плечи.

Горация резко развернулась и заявила, что хочет пройтись по другой аллее. Мисс Ллойд и Пелхэм приотстали, а мистер Дашвуд, скорее всего, вообще не заметил графа. Горация тут же увела его за собой, не успев увидеть, как муж снял руки леди Мэссей со своих плеч.

Остаток вечера никто не мог сравниться с миледи Рул в безудержном веселье. Несколько человек даже выразили вслух свое восхищение, а мистер Дашвуд счел ее буквально неотразимой.

Но когда на следующее утро Рул зашел к ней в спальню и присел на край постели, пока она потягивала горячий шоколад, то застал супругу в капризном и переменчивом расположении духа. Поехать с ним в Миринг? О нет, она решительно не может! У нее назначена сотня встреч, а в деревне ей будет смертельно скучно.

– Это не очень любезно с твоей стороны, – с грустной улыбкой заметил граф.

– Рул, но ведь ты уезжаешь в‑всего на неделю! Подумай о том, как утомительно б‑будет собирать вещи для столь н‑непродолжительного п‑путешествия! Разумеется, я поеду с тобой после скачек в Ньюмаркете, если мы не отправимся в Бат.

– Я бы очень хотел, чтобы ты поехала со мной сейчас, Хорри.

– Очень хорошо, – страдальческим тоном откликнулась Горация. – Я поеду, если ты настаиваешь.

Он поднялся:

– Боже упаси, моя дорогая!

– Р‑Рул, если ты обиделся, так и скажи. Я не х‑хочу п‑показаться тебе плохой женой.

– Разве я выгляжу обиженным? – поинтересовался он.

– Н‑нет, но, г‑глядя на тебя, я н‑никогда не знаю, о чем ты думаешь, – честно призналась Горация.

Он рассмеялся:

– Бедная Хорри, как тебе, должно быть, нелегко. Оставайся в городе, дорогая. Пожалуй, ты права. А мы с Арнольдом займемся в Миринге делами. – Он приподнял ей пальцем подбородок. – Только, прошу тебя, не проиграй все мое состояние, пока меня не будет, ладно? – шутливо попросил он.

– Нет, к‑конечно, не п‑проиграю. Я буду вести себя хорошо. И можешь не волноваться, я не стану поощрять лорда Летбриджа, потому что Луиза мне все о нем рассказала, и теперь я понимаю, что не должна дружить с ним.

– Этого я не боюсь, – сказал он и наклонился, чтобы поцеловать ее.

Итак, граф Рул отправился в Миринг в сопровождении одного лишь мистера Гисборна, а его жена осталась в Лондоне и попыталась убедить себя в том, что совсем не скучает о нем. Возможно, она в этом и не преуспела, но по поведению никто не смог бы ее в этом заподозрить. Поскольку огромный особняк на Гросвенор-сквер казался невыносимо пустым без его светлости, Горация старалась проводить как можно больше времени вне его стен. Никто из тех, кто встречал ее на приемах, раутах и пикниках, и подумать не мог, что она самым старомодным образом тоскует о своем отсутствующем супруге. Даже ее сестра Шарлотта строго заметила, что фривольность Горации переходит всяческие границы.

Отныне она без особого труда держала лорда Летбриджа на почтительном расстоянии. Естественно, они встречались на многих вечеринках, но его светлость, видя, что Горация ведет себя вежливо, но исключительно официально, с похвальным смирением принял свое низведение в ранг случайного знакомого и более не предпринимал попыток завоевать ее вновь. Горация без особого сожаления исключила его из своей жизни. У распутника и повесы, похищавшего благородных дамочек, мог еще, конечно, сохраниться романтический ореол, но никакое обаяние не способно спасти репутацию человека, которого выкупали в пруду в маскарадном костюме. Горация, жалевшая только о том, что ей так и не довелось сыграть с ним в карты, дала ему отставку и постаралась забыть как дурной сон.