Проверка верности - Джорджет Хейер
Шрифт:
Интервал:
– Не с‑смейте н‑называть меня «любовь моя»! – Горация едва не поперхнулась от негодования. – Вы… вы хотите уничтожить м‑меня!
– Выбор за вами, моя дорогая, – сказал он. – Я готов – да, готов уехать с вами на край света. Или вы вернетесь домой утром, и тогда можете рассказывать все, что вашей душе угодно.
– У в‑вас в обычае убегать с женщинами, не так ли? – поинтересовалась Горация.
Брови его сошлись на переносице, но лишь на мгновение.
– Ага, значит, вам уже известна эта история? Скажем, у меня в обычае убегать с женщинами из вашего семейства.
– Я, – произнесла Горация, – Уинвуд, и вы еще увидите, что это – б‑большая разница. Вы не с‑сможете заставить меня убежать с вами.
– Я даже не стану пытаться, – холодно сказал он. – Но, тем не менее, я верю, что мы с вами можем прекрасно поладить, вы и я. Есть в вас нечто бесконечно привлекательное, Хорри. Я могу заставить вас полюбить меня.
– Т‑теперь я п‑поняла, что с вами т‑такое! – вскричала Хорри, на которую снизошло озарение. – Вы п‑пьяны!
– Черта с два, – ответил его светлость. – Ну, снимайте же свою накидку!
С этими словами он сорвал с нее плащ и отшвырнул его в сторону, а потом застыл на мгновение, глядя на нее прищуренными глазами.
– Нет, вы не красивы, – негромко сказал он, – но дьявольски соблазнительны, моя милая!
Горация отступила на шаг:
– Не п‑приближайтесь ко мне!
Она попыталась увернуться, но он схватил ее и грубо сжал в объятиях. Последовала отчаянная борьба; она сумела высвободить одну руку и отвесила ему оглушительную пощечину; тогда он прижал ее руки к бокам и впился в ее губы долгим поцелуем. Горация сумела отвернуться и с размаху вонзила тонкую шпильку туфельки в подъем его ноги. Она услышала, как он зашипел от боли, и сумела вырваться из его объятий, но корсаж ее с треском разошелся под его жадными пальцами. В следующее мгновение между ними оказался стол, и Летбридж, смеясь, наклонился, ощупывая раненую ногу.
– Боже! Ах вы, маленькая злючка, – сказал он. – Я и мечтать не смел, что вы проявите столь пылкий нрав! Будь я проклят, если отпущу вас к вашему скучному мужу. О, не хмурьтесь, радость моя, я не собираюсь гоняться за вами по комнате. Лучше присядьте.
Вот теперь она испугалась по-настоящему, потому что твердо уверилась в том, что он сошел с ума. Горация настороженно поглядывала на него, следя за каждым движением, и решила, что единственное, что ей остается, – это попытаться развеселить его. Изо всех сил стараясь, чтобы голос у нее не дрожал, она сказала:
– Присаживайтесь сначала вы, а потом я.
– Вот, смотрите! – ответил Летбридж и опустился в кресло.
Горация кивнула и последовала его примеру.
– П‑прошу, будьте же б‑благоразумны, милорд, – взмолилась она. – Нет никакого смысла п‑пытаться убедить меня в том, будто вы влюбились в меня без п‑памяти, п‑потому что я вам не п‑поверю. Для чего вы п‑привезли меня сюда?
– Чтобы похитить вашу добродетель, – легкомысленно и дерзко ответил он. – Видите, я с вами откровенен.
– Что ж, я т‑тоже могу быть откровенной, – парировала Горация, и глаза ее сверкнули. – И если вы думаете, будто можете обесчестить м‑меня, то глубоко заблуждаетесь! Я гораздо б‑ближе к двери, чем вы.
– Верно, но она заперта, а ключ, – он похлопал себя по карману, – лежит вот здесь!
– Вот как! – вскричала Горация. – Вы даже не хотите играть честно!
– Только не в любви, – ответил он.
– Я хочу, – решительно заявила Горация, – чтобы вы п‑перестали говорить о л‑любви. Меня от этого т‑тошнит.
– Дорогая моя, – сказал он, – уверяю вас, что с каждой минутой я влюбляюсь в вас все сильнее.
Горация презрительно скривилась.
– Вздор! – фыркнула она. – Если бы вы л‑любили меня хоть немного, то не п‑поступили бы со мной т‑таким вот образом. А если вы обесчестите меня, то вас п‑посадят в тюрьму, если только Рул не убьет вас раньше, во что я охотно в‑верю.
– Ха! – сказал Летбридж. – Я не сомневаюсь, что меня посадят в тюрьму – если только у вас достанет мужества поведать всему свету о событиях сегодняшней ночи. Игра стоит свеч. Еще как стоит, хотя бы только ради осознания того, что проклятая гордость Рула будет вываляна в грязи!
Она прищурилась и подалась вперед, сцепив руки на коленях.
– Вот, значит, в чем дело? – протянула она. – Какие н‑напыщенные речи, милорд! Они хороши на Друри-лейн[77], но в реальной ж‑жизни им нет м‑места.
– Но мы можем хотя бы попытаться, – сказал Летбридж.
Он больше не насмехался, лицо его обрело жесткое выражение, губы плотно сжались, а глаза смотрели прямо перед собой.
– Не могу п‑поверить, что х‑хотела дружить с вами, – задумчиво проговорила Горация. – У вас ужасно с‑скудное воображение. Неужели вы не смогли измыслить д‑другого способа отомстить, кроме как через ж‑женщину?
– Ни один из них не будет полным, – невозмутимо ответил Летбридж. Взгляд его остановился на ее лице. – Но когда я смотрю на вас, Хорри, то забываю о мести и просто желаю вас.
– Вы мне льстите, – вежливо отозвалась Горация.
Он расхохотался:
– Вы восхитительная негодница! Мужчина может владеть вами целый год, и вы ему не прискучите! – Он встал. – Давайте, Хорри, свяжите свою судьбу с моей! Вы рождены для лучшей доли, чем быть прикованной к человеку, которому нет до вас дела. Уедем со мной, и я покажу вам, что такое любовь!
– Потом Рул разведется со м‑мной, а вы, разумеется, ж‑женитесь на мне? – предположила Горация.
– Все может быть, – промурлыкал он. Подойдя к столу, он взял в руки одну из бутылок, стоявших на нем. – Давайте выпьем – за будущее!
– Очень х‑хорошо, сэр, – с обманчивой мягкостью ответила Горация. Она тоже встала вслед за ним и сделала шаг к пустому камину. Он стоял к ней спиной, и она, воспользовавшись моментом, быстро наклонилась и подхватила тяжелую латунную кочергу, что стояла подле него.
Летбридж тем временем наполнял второй бокал.
– Мы уедем в Италию, если хотите, – сказал он.
– В Италию? – переспросила Горация, на цыпочках подкрадываясь к нему.
– Почему бы и нет?
– П‑потому что я не соглашусь п‑пройти с вами и до конца улицы! – выкрикнула Горация и изо всех сил нанесла удар.
Раздался глухой чавкающий звук. Горация с ужасом, к которому примешивалось торжество, смотрела, как Летбридж покачнулся и рухнул на пол. Бутылка вина, выпав из его ослабевших пальцев, покатилась по ковру, разливая темно-красную, как кровь, жидкость.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!