Неучтённый фактор - Олег Георгиевич Маркеев

вторую очередь — «вторая партия»;

— возможные негативные последствия — «остаточное загрязнение»;

— меры по ликвидации негативных последствий — «отбеливание»;

— население — «бельё»;

— население, избежавшее воздействия — «грязное бельё»;

— население, подвергнутое воздействию — «чистое бельё».

Для слов-связок использовать шифротаблицу «Клио-3». Календарные даты указывать по принципу «календарная дата минус два».

«22» марта Подпись: И. Старостин

* * *

Странник

Выйдя из лесопарка на улицу Сенной сторожки, Максимов из ближайшего автомата позвонил старшему группы. В трубке пропел мелодичный сигнал и безликая девица стервозным голосом пропела: «Извините, ваш разговор прослушивается в интересах охраны общественной безопасности».

Максимов поморщился: «Сука! С таким голоском дешёвой шлюхи только об этом и радеть!»

В столицах ещё надеялись на технику. В провинции действовали проще, вежливую фразу бубнил дежуривший на АТС опер, явно осатаневший от бесконечного её повторения, ближе к вечеру он просто шипел «Слушаем!», после чего следовал оглушительный щелчок. В Москве работали аккуратнее. Щелчок был слабый, едва слышен.

— Антон, ты? — Максимов привычно посмотрел по сторонам.

Узкая улочка, накрытая ветвями разросшихся тополей, была пустой.

— А кому ещё тут быть! — ответили в трубке.

— Я ничего не купил.

— Ясно.

В трубке запиликали короткие гудки.

С этой минуты, получив сигнал тревоги, двенадцать человек из группы прикрытия Юрки начнут покидать город. Так же незаметно, как и вошли в него месяц назад.

Максимов нажал на рычаг. Набрал номер, который выболтал седой. Дожидаясь соединения, машинально пальцем на стекле вывел стрелообразную руну.[6]

Опять тот же глумливый голосок девицы. Щелчок.

* * *

Оперативная обстановка

Контроль телефонных переговоров

Абонент «А» — 242-0909, номер закреплён за Московским управлением СГБ

Абонент «Б» — 745-5683, таксофон № 224569, ул. Сенной сторожки

«А» — Слушаю вас.

«Б» — Майора Рожухина.

«А» — Кто его спрашивает?

«Б» — Я говорю с Рожухиным? Если нет, передайте ему трубку. Это информация касается только его. Лично.

«А» — Хорошо, допустим, я — Рожухин. От кого вы узнали этот номер? Говорите, иначе я положу трубку.

«Б» — Позывной «Соловей».

(пауза — 8 сек.)

«А» — Я слушаю вас.

«Б» — Для тебя посылка от Соловья.

«А» — Н-да? И когда я её могу получить?

«Б» — Ты уже её получил.

«А» — Не понял?

«Б» — Вспомни акцию у Выселок. Тогда я не промахнулся. А сейчас — мажь лоб зелёнкой, сука, и заказывай себе отходняк «ре минор».

«А» — Спасибо, что предупредил!

* * *

Максимов бросил трубку. Пробежал к остановке, успел сесть в отходящий автобус. На этом перекрёстке они расходились по четырём направлениям, «наружка», даже если успела среагировать, сотрёт ноги по пояс, пока зацепит след.

* * *

Оперативная обстановка

Контроль телефонных переговоров

Абонент «А» — 19-114, номер закреплён за отделом «Т», кабинет 114.

Абонент «Б» — 22-221, узел связи Московского управления СГБ

«Б» — Узел связи, оператор Доронина. Слушаю вас.

«А» — «Полтава». Майор Рожухин. Откуда сейчас был звонок на мой городской.

«Б» — Назовите номер.

«А» — 242-0909.

«Б» — Секундочку… Таксофон на улице Сенной сторожки, дом три. Там, кстати, трубку плохо положили. Идут короткие гудки.

«А» — Вот такой у нас некультурный народ, барышня! Спасибо.

Преторианцы

Дмитрий бросил трубку. Откинулся в кресле, закинув ноги на стол.

Позу эту полюбил с детства. Мать гоняла, жена гоняла, пока, стерва, не ушла к другому. А он любил думать именно так, закинув повыше ноги. Зато до сих пор не было варикозных змеек на ногах. Несколько раз его заставали врасплох подчинённые, и за ним плотно приклеилась кличка «Ковбой». Лично он в ней усматривал намёк на авантюрность и лихость раскручиваемых им операций.

В кабинет он ни с кем не делил. В вечно перенаселённом здании Управления это было привилегией. Большинство ютилось по четверо, а то и по шестеро в кабинетиках, за тесноту прозванных «шанхайчиками». Отдельный кабинет полагался только начальникам отделений. Но Дмитрий сумел убедить своего шефа, что на своей должности начотдела он пашет за троих, включая самого полковника Губанова. Шеф спорить не стал.

Дмитрий потянул к губам сигарету. Спохватившись, отбросил. Белый цилиндрик покатился по полированной столешнице. Замер на самом краю.

«Кто играет?» — спросил себя Дмитрий.

Вариантов ответов было столько, что не хватит листа бумаги, чтобы записать. А для просчёта возможных вариантов развития событий потребовался бы мощный компьютер.

Ретроспектива

(15 км. юго-восточнее д. Выселки)

Преторианцы

Дмитрий потребовал, чтобы его отвезли к месту обнаружения трупа.

Поездка на БТРе никакого удовольствия не доставила. Спецназовцы глядели разъярёнными волкодавами, которым так и не дали команду «фас». Шутить с ними, видевшими, штабеля «груза-200» у кромки лётного поля, было просто небезопасно. Нравы у «волкодавов» были особые. Запросто могли подвесить на ремень гранату со снятой чекой. Свидетелей не будет, все свои, тридцать раз кровью мазанные. Так и скажут, сам лох подорвался.

В полумраке десантного отсека царило тягостное молчание. Только надсадно выли движки, да клацала коробка скоростей. То и дело Дмитрий ощущал на себе тяжёлые взгляды хмурых парней. Для них он был «шишкой из Москвы».

Хорошо, что ехать пришлось недолго.

Спрыгнув с брони, Дмитрий осмотрелся. Едва видимая грунтовка, вынырнув из леса, петлёй уходила в урочище. Тёмная кромка дальнего леса клином врезалась в пустошь.

«Метров шестьсот, не меньше», — прикинул расстояние Дмитрий.

Группа без команды рассыпалась в круг. Люди в камуфляже просто растворились в высокой