«Распил» на троих: Барк — Ллойд-Джордж — Красин и золотой запас России - Сергей Владимирович Татаринов

слитков, выплавленных в других странах, на сумму 8 млн фунтов стерлингов»[501].

А в Петрограде 18 декабря 1915 г. поскандалили Барк и министр иностранных дел Сазонов. В ответ на просьбу последнего выделить средства для помощи преследуемым турецкими властями армянам министр финансов ответил, что «при современном финансовом положении возложение на государственное казначейство нового расхода, не вызываемого государственною необходимостью, вообще не представляется возможным». И ему в принципе «представляется необходимым, ввиду валютных затруднений, избегать, насколько возможно, перевода денег за границу»[502].

Письмо К. Е. Замена в Банк Англии со спецификацией груза золота. 16 декабря 1915. [Bank of England Archive. Russian Gold to Ottawa via Vladivostok]

Британское казначейство тем временем крайне беспокоил вопрос, как сохранить собственный контроль над финансированием российских военных расходов за границей за счет средств, полученных под поставляемое золото. Это ни в коем случае не должны были быть свободно обращающиеся на рынке ценные бумаги[503]. Малькольм Рамси предложил Банку Англии проект бланка специальной облигации номиналом в 100 тыс. ф. ст., которую планировалось выпустить под русское золото, где прямо указывалось, что «основная сумма по этой облигации подлежит оплате из консолидированного фонда Соединенного Королевства Великобритании и Ирландии… и подлежит выплате в британской золотой монете в Банке Англии»[504].

Но и с этими предложениями, фактически лишавшими Россию возможности даже подержать живые деньги в руках, не согласился Банк Англии. Как указал в своем ответе заместитель главного кассира Э. М. Харви, из текста бланка облигации следует «исключить слова „в британской… монете“», но «включить слово „беспроцентная“». Он также счел неуместным использовать слово «капитал» при переписке по вопросу указанных обязательств, предложив говорить о «сумме» облигаций, поскольку само понятие «капитал» предполагает получение процентного дохода. «Представляется правильным, — писал Харви, — чтобы тот факт, что облигации не приносят процентный доход, был отражен непосредственно на самих бланках облигаций, ибо передает точные слова подлинного соглашения без специального акцентирования внимания на необходимости оплаты обязательства реальными соверенами»[505]. В общем, мимо кассы…

Образец облигации российского правительства на 100 тыс. ф.ст.

А поскольку, не будем забывать, сама идея «выпустить на Лондонском денежном рынке, при содействии Английского банка, краткосрочные обязательства русского Государственного казначейства, по образцу обязательств, выпускаемых английским казначейством», целиком и полностью принадлежала Ллойд-Джорджу и Канлиффу, а Барк ее только с готовностью подхватил, то и церемониться было нечего.

Однако, несмотря на, казалось бы, уже установленные сроки отправки ценного груза из России, англичане испытывали прямо-таки чесоточный зуд в руках, который могло успокоить только тщательное ощупывание вожделенных золотых слитков. Уже 21 декабря 1915 г., явно не выдерживая нервного напряжения, Брайен Кокейн[506] пишет Замену:

Правительство Японии сообщает, что их военные корабли прибудут туда [во Владивосток] 3 января или около этой даты. Если в соответствии с вашей информацией золото прибудет туда значительно раньше этого срока, очень важно, чтобы мы узнали об этом без промедления, чтобы по возможности обеспечить более ранний заход японских военных кораблей[507].

Параллельно в тот же день Рутковского приглашают в Казначейство на разговор, так сказать, «совершенно частного характера». И лорд Казначейства, докладывает Рутковский, как бы между прочим сообщает ему, что «для упрощения процедуры казначейство желает предоставить в ваше [т. е. Барка. — С. Т.] распоряжение ежемесячный кредит в 2 миллиона ф. ст., которым министерство сможет свободно распоряжаться…»[508] Совпадение? Возможно, но уж очень ко времени.

А в высших кругах британского руководства нетерпение буквально зашкаливало, ибо вопрос укрепления финансовых ресурсов рассматривался в Лондоне как важнейший фактор, который в конечном итоге определит, кто выйдет победителем из этой войны на истощение. И доминирование этой идеи в умах лондонских бюрократов никто не оспаривал. «На последующих этапах война в большей степени примет характер финансовой борьбы», — именно так оценивал настроения большинства чиновников Министерства финансов Великобритании в конце 1915 г. Кейнс в одном из писем к матери[509].

Между тем англичане всячески побуждали своих японских партнеров поторопиться. И все же после длительной переписки с Банком Англии в Токио пришли к заключению, что ранее 29 декабря 1915 г. выход флотилии в направлении Владивостока не представляется возможным.

28 декабря 1915 г. Замен сообщил в Банк Англии, что военный комендант порта Владивосток проинформирован о прибытии туда японских военных кораблей 3 января 1916 г.

А уже на следующий день (29 декабря) «Токива» и «Титосэ» вышли из Йокосуки[510], взяв курс к российским берегам. Свидетелями этого события стало множество глаз. Естественно, эту новость по каналам агентств новостей получили в сотнях газет нейтральных стран по всему миру.

«Радостный визг» К. Е. Замена о благодарности Банку Англии за то, что забрали русское золото. 11 декабря 1915

Вполне возможно, соответствующей информацией располагал и командир германского рейдера «Мёве»[511], который действовал в Атлантическом океане с декабря 1915 по март 1916 г. Несмотря на ограниченные возможности немцев — «Мёве» дошел только до северного побережья Бразилии и затем повернул обратно — в ходе рейда были захвачены 15 судов противника (включая одно под французским флагом), два из которых направлены в качестве призов в лояльные немцам порты, а остальные с грузами для союзных войск в Европе потоплены. Конечно, «Мёве» не мог представлять никакой опасности для японского отряда. Однако в Банке Англии вряд ли располагали точными данными, насколько безопасен переход из Японии в Ванкувер. Но уж наверняка знали, что британский торговый флот несет серьезные потери на коммуникациях, в том числе вдали от английских берегов.

Пока японские крейсеры находились в море, телеграфные линии загружались все новыми сообщениями. Теперь в Токио стало определенно известно, какое золото следует ожидать. Через заместителя управляющего Банком Англии Брайена Кокейна Замен информировал японцев, что «золото, предназначенное для Японии, находится в 232 ящиках и его стоимость составляет 2 000 245 фунтов стерлингов. Примерный вес каждого ящика — 4 1/4 пуда (62 пуда равны 1 тонне). Золото для Оттавы помещено в 949 ящиков и в сумме оценивается в 8 001 701 фунт стерлингов. Примерный вес каждого ящика, формирующего эту часть поставки, также 4 1/2 пуда»[512]. Россия несет ответственность за фактическое содержание упаковок с грузом, но при условии, что ящики, не имеющие повреждений, будут вскрыты в присутствии российских представителей.

Не только золото шло англичанам. 22 декабря 1915 г. / 4 января 1916 г. на заседании Совета министров России обсуждали трудности с продовольствием: даже в столице отмечались перебои в снабжении, угрожающие сохранению